Если бы не бейсболка, которую я раньше уже видела на Пашке, я никогда бы не узнала эту несносную Галазову!
* * *
У нее был такой торжествующий вид, что я чуть не взорвалась. Волнуйся тут за нее, а ей — все «по деревне»!
— Привет, — сказала она, удивленно разглядывая нас. — Чего это вы такие взъерошенные?
— Ты хотя бы знаешь, что мы тут пережили?
— А что? Неужели наконец-то произошло что-нибудь грандиозное? Я весь день одиннадцатого августа ждала конца света, даже из дома не выходила, чтобы не дай бог чего-нибудь не пропустить… И ничего!
— Будет тебе сейчас конец света! — мрачно пообещала я.
— Раз вы такие злые и нечуткие, — Светка обиженно надула губы, — я вам ничего не скажу. Пребывайте в неизвестности, а я буду упиваться знанием.
— Знанием чего? Собственной дурости?
— Сейчас вот я обиделась навечно, — сказала она. — Теперь ничто не сможет заставить меня снова вас полюбить. Какая жалость! Вам придется жить без моей любви, и вы сами поймете, как это скучно!
— Да уж, без твоей любви мы точно умрем от скуки. Но жить нам станет намного спокойнее.
— Ой, а что она делает на кассете? — взвизгнула Светка, показывая на экран.
Сашка, оказывается, устав от нашей перепалки, включил магнитофон.
Я посмотрела туда, куда был направлен взгляд Светкиных расширенных от удивления глаз, и сама остолбенела.
— О боже, — только и смогла я проговорить, с трудом подавляя приступ тошноты.
Корчинский умудрился заснять собственное убийство!
* * *
Посмотрев всю кассету, мы не могли сначала вымолвить ни слова.
— Что это было? — первой нарушила тишину Светка. Она сидела, прижавшись спиной к стене, и ее лицо было такое же зеленоватое, как обои, только без цветочков.
Мы молчали, переваривая увиденное.
— Значит, это все-таки были они, — проговорила я наконец. — Что будем делать?
— Звонить Мельникову, — сказал Сашка. — Ты видишь другой выход?
— И что? Как мы их всех найдем? Ну, предположим, что одного мы быстро поймаем. А остальные?
— Я знаю, где они тусуются, — сообщила Светка.
— Ты? — обернулись мы к ней.
— Ну да. Я же следила за теми придурками, которые нас с Сашкой пасли…
— С тобой явно не умрешь от скуки, — вздохнула я. — Рассказывай. Пока еще у меня есть время.
Через два часа я должна была встретиться с «клиентом».
* * *
Этих двух «мальчиков-зайчиков» Светка заметила тогда же, когда и Сашка. Сначала-то она заметила некоторые странности в Сашкином поведении. Он то оборачивался, то ускорял шаг, их разговор стал каким-то бестолковым, как будто его совершенно перестала занимать поэтика Борхеса. Светка даже подумала, что это она утомила беднягу своими интеллектуальными беседами.
Проследив за его взглядом, она увидела двух типов, которые весьма забавно пытались повторить их путь. По словам Светки, они шли за ними, угрюмо глядя в землю, шаг в шаг. Когда же у Светочки вдруг начал подворачиваться каблук, из-за чего бедняжка упала буквально под ноги своим преследователям, они сначала остановились, а потом в ужасе отпрыгнули и стали смотреть в другую сторону. Потом Светка так резко затормозила, что один из «сыщиков» врезался в нее.
— У него в глазах был такой ужас, — рассказывала Светка, — что мне хотелось его как-то утешить, и я спросила: «Ну, почему вы так меня боитесь? Это всего лишь я…»
— А он что?
— Попытался спрятаться за спину товарища.
Поняв, что они — это та самая гнусная порода, которая похищает людей в каких-то своих подлых целях, Светка оставила их в покое и мирно добрела до дома. Тут позвонила я, вызвала Сашку, и Светка осталась одна.
От нечего делать она решила усовершенствовать образ Авдотьи Зырянской. Облачилась в ее одежды и задумчиво рассматривала себя в зеркале с намерением подкрасить брови, чтобы придать облику Авдотьи ту мрачную решимость, которой, по мнению Светки, сейчас ей не хватало.
В это время в дверь позвонили, и Светка почему-то решила, что вернулся Сашка. Открыв дверь, она увидела тех же самых молодых людей, которые шли за ними по улице. «Ага, — подумала Светка, забыв о своем прикиде, — сейчас меня начнут похищать». Она даже подумала, не стоит ли позвать на помощь, но оба парня вытаращили глаза и открыли рот. Потом, обретя дар речи, робко проговорили:
— Простите, нам бы Машу.
Светка честно призналась, что никакую Машу она не знает.
— Значит, ошиблись. — Парень растерянно потоптался, пытаясь разглядеть кого-то за Светкиной спиной, но в конце концов они немного поспешно, на Светкин взгляд, удалились, так ее и не похитив.
Уже после их ухода до Светки дошло, что парни вряд ли знали что-нибудь об Авдотье Зырянской.
Светка хихикнула и решила в таком случае сама попробовать похититься. Идти в виде Авдотьи ей показалось скучным. В своем — опасным. Тогда Светка подумала и перевоплотилась в тинейджера: джинсы, Пашкина кепка, толстенные очки и майка с «Продиджи», благо такая у Пафнутия была. При Светкиной комплекции в просторной майке она запросто могла сойти за мальчишку. Надев кроссовки, она выскочила во двор и увидела, как эти двое «лопухов» останавливают машину. Светка, не задумываясь, прыгнула в такси, которое, по счастью, стояло у них во дворе. Сосед-таксист как раз собирался на работу. Светку он сначала не узнал, а потом, когда она на ходу объяснила ему, в чем дело, долго ржал, как застоявшийся конь. Однако за зеленым «Москвичом» послушно гнал на предельной скорости.
— И вы ни за что не догадаетесь, где они вышли! — торжествующе сказала Светка. Не дождавшись ответа, она выпалила: — У бензоколонки!
* * *
— И ты поехала домой? — скептически поинтересовалась я.
— За дуру держите Авдотью! — обиделась Светка. — Конечно, нет. Сначала я обольстила малолетку, которая работала на кассе. Она мне рассказала, что внутри есть кафе-бар, но туда пускают только взрослых. Там вообще собираются какие-то «козлы», от которых ее тошнит, и она бы давно отсюда сбежала, потому что один из «козлов» намедни избил Любку, за то, что она ему не дала. Но здесь «мадамка» платит шестьсот, а в других местах — хорошо, если стольник получишь, и вообще на работу устроиться никакой возможности нет. Что там эти «козлы» делают, она не знает, но уж наверняка ничего хорошего. У них там часто музыку запускают, а еще к ним наезжают красотки… Еще я от нее узнала, что, похоже, сегодня вечером у них намечается «работка»; они там помещение арендуют у «мадамки», а «мадамка» как раз ругалась с их главным, что они прошлый раз много посуды побили. Вроде бы она сама собиралась приехать, проследить, чтобы вели себя нормально.
— Светка, ну ты гений! — не удержалась я.
— Нет, что ты! Просто мужские чары безотказно действуют на слабые женские сердца. Я же играла роль пацана, который охмуряет несчастную малышку. Все-таки не зря я сидела два года в театральном, кое-чему меня там научили! А я думала, что со Станиславским у меня, как с химией, — в одно ухо влетело, в другое вылетело!
— Значит, сегодня мы развлекаемся, — задумчиво проговорила я.
— Не лучше ли все-таки позвонить Мельникову? — предложил Сашка. — Пусть он там развлекается с нарядом оперативников…
— Это с какого же перепугу? — воззрилась я на него в изумлении. — Там, может быть, просто междусобойчик, и ничего больше! Мельникову с таким же успехом надо проехать по баням, барам и Большой Казачьей! Нет, милый! Будем на всю катушку использовать твое сходство с «Васильевым».
— А вы? Они вас знают!
— Сашенька, — промурлыкала я. — Ты разве еще не понял, что женщина может выглядеть так, как ей хочется? Наши способности перевоплощаться, да еще с помощью новейшей косметики, беспредельны!
— Это опасно. Ты же понимаешь, чем все это может кончиться!
— Да не бойся, Мельникову мы позвоним! — пообещала я. — Только приехать они должны к определенному времени. Когда мы расставим все точки над их загадочными «свастиками».
— По-моему, достаточно кассет, — проворчал он.
— Да, чтобы взять за жабры одного человека, — кивнула я. — Но мне хочется разворошить все гнездо, понимаешь? Впрочем, если боишься, не ходи. Мы и вдвоем справимся.
— Нет уж, я вас одних точно не отпущу.
* * *
— Красить волосы я не буду! У тебя нет парика?
— Есть, конечно, но он немного старомодный…
Сама Светка в этот момент перевоплощалась в блондинку и сидела, покуривая, с завязанной головой.
— Давай. — Я схватила какой-то страшненький кудрявый паричок и напялила его на себя.
— Мне кажется, он больше подходит Авдотье.
— Да вижу, — вздохнула я. — Ладно, давай свой «темный каштан»…
— Все смоется, вот увидишь, — успокаивала меня Светка.
— До лысины, — усмехнулась я.
— Новые отрастут.
