- Разумеется, - поспешно согласился Костров. Его меньше всего волновали споры историков об уровне развития древнеегипетской науки, зато цифра - пятьдесят тысяч - дразняще вспыхивала в сознании. А упомянутое Левандовским второе лезвие делало стилет презанятной игрушкой... Какую цену заломить? Восемьдесят тысяч? Сто?
- Вот кстати, - продолжал он, - внизу в машине ждет специалист, сотрудник музея.
- А меня, - обиделся Левандовский, - уже недостаточно?
- Это мой хороший знакомый, я хотел просто показать ему... Но раз такое дело, я вместе с ним поеду к дирекции, оформим дарственную...
Костров пока не думал о том, как станет выкручиваться впоследствии. Эту проблему он решит потом.
- А какой это музей? - полюбопытствовал египтолог.
- Музей... - Костров запнулся. - Илья, почему ты так мрачно глядишь, что случилось? - Видишь ли... Стилета нет у меня.
Михаил Игнатьевич похолодел.
- Как нет?..
- Не беспокойся, все в порядке, - поспешил успокоить приятеля Левандовский. - Понимаешь, смысл криптограммы относится не к моей сфере. Грубо говоря, я в таких материях ноль. Поэтому я отдал стилет профессору Калужскому, чтобы он помог с расшифровкой и растолковал мне, что к чему.
- Ну, ты молодец! - воскликнул Костров. - Отдать музейную редкость невесть кому!
- Не "невесть кому", - с некоторым раздражением сказал Левандовский. Профессор Калужский - ученый от Бога и честнейший человек...
- А когда честнейший человек вернет стилет?
- По первому требованию.
- Считай, оно предъявлено.
- Что ж, - вздохнул Левандовский. - Как угодно, я позвоню ему... Только жаль прерывать исследования...
- Угомонись. Ребята из музея исследуют наш стилет вдоль и поперек.
- В том-то и дело, - с досадой сказал египтолог. - А приоритет? Я собирался опубликовать статью... Уверен, Калужский подумывает о том же...
- Никто не отнимет твой приоритет, - утешил Костров. - Как даритель экспоната, я поставлю условия...
- Да что за спешка?
- Илья, мне хочется получить мою вещь. Пока ещё мою. На это я имею право?
Левандовский исподлобья взглянул на Михаила Игнатьевича и поднял телефонную трубку. Послушав длинные гудки, он сказал:
- Не отвечают. Какой сегодня день? Ах, да, суббота, у меня же в институте были консультации... Тогда понятно, профессор с сыном на даче.
- А там есть телефон?
- Нет. Если только подъехать...
- Полагаешь, профессор потащил стилет с собой на дачу?
- Он обещал мне никогда не расставаться с ним. А обещания профессора Калужского неизменно выполняются...
- Да, дела... - Костров поскреб в затылке. - Ну, так поехали! Собирайся, а я поговорю со своим музейным знакомым. Думаю, он не откажется нас отвезти, когда узнает...
Михаил Игнатьевич покинул квартиру, сбежал по лестнице и сел на переднее сиденье "Опеля" рядом со Слейдом.
- Небольшая заминка, - голос Кострова прозвучал заискивающе. - Если бы вы согласились подбросить нас на дачу к одному профессору... Стилет у него.
- Мм... А где его дача?
- Понятия не имею. Но уверяю вас, вы не пожалеете! Стилет представляет гораздо большую ценность, чем то, что я вам показывал. Это чудо...
- И цена чудесная, а? - съязвил Слейд.
- Вам по карману, - льстиво изрек Михаил Игнатьевич.
Слейд пожал плечами.
- Поехали... Я все равно опоздал на свою встречу, так что было бы глупо и здесь застрять на полдороге.
- Отлично... Только вот ещё что...
- Да?
- Мой друг не приемлет коммерческих сделок подобного рода. Он бессребреник и жрец науки... Я представил вас сотрудником музея, - кстати, придумайте, какого. И с профессором держитесь той же версии.
- Пожалуйста, - не стал принципиальничать Слейд. - Ваши дела меня не интересуют. Но знаете, Михаил Игнатьевич...
- Да?
- Стилет, признаться, меня заинтриговал, но и то, что осталось у вас дома... Я тут подумал... Не Бог весть что, а все-таки по возвращении с дачи заедем к вам.
Слейд не забыл данного начальнику каирской полиции обещания вернуть экспонаты в Египет. Но сначала - стилет. Костров никуда не денется.
- Однако и не надейтесь, - добавил Слейд, - что я заплачу по две тысячи за каждую безделушку.
- В цене сойдемся, - заверил Михаил Игнатьевич.
У подъезда замаячила нескладная фигура Левандовского. Костров из окна машины призывно махнул рукой.
30
Магнитола "Панасоник" извергала истошные вопли Брайана Джонсона Борис нарочно заказал кассеты покрикливее, чтобы раздражать меланхоличных тюремщиков. Бек скрупулезно учел все капризы Градова, вплоть до сигарет "Честерфилд".
Бориса поместили на первом этаже виллы, о размерах и местоположении которой он мог только догадываться. В окна были вделаны решетки, по виду декоративные, но по сути - несокрушимые, дверь мог взломать разве что Шварценеггер, вернее его персонаж - Терминатор. Однако Борис был не настолько наивен, чтобы рассчитывать на побег таким путем. Его план базировался на трех вытребованных у Бека привилегиях - телевизоре, электробритве "Браун" и сухом вине.
За трое суток, проведенных Борисом в комфортабельном заточении, Бек не наведывался ни разу. Возможно, он выжидал, пока Градов дозреет и сам попросит о встрече. Так это было или нет, но Бориса вполне устраивало, что его временно оставили в покое.
Трижды в день один и тот же парень приносил еду и уносил пустые тарелки - всегда молча, словно глухонемой. При комнате-камере имелись ванная и туалет, так что Бориса никуда не выпускали.
Вселившись в новые апартаменты, Градов сразу переставил телевизор к стене с дверью, напротив кровати. Эта небольшая перестановка не вызывала ни протестов, ни комментариев, что и требовалось Борису.
Утром четвертого дня Градов решил, что откладывать больше нельзя каждый лишний час мог принести нежелательные перемены. Когда ему доставили завтрак с пресловутой бутылкой вина, он быстро подкрепился и принялся за приготовления. Первым делом отсоединил шнур от электробритвы, сжег изоляцию на противоположном от вилки конце. Затем выдвинул телескопическую антенну "Панасоника", сломал её у основания и переломил на две равные части. К получившимся металлическим усам Борис прикрутил провода шнура, и разорвав простыню, обмотал усы на половину длины полосками ткани. Этот импровизированный электрошокер он включил в одну из розеток сетевого ограничителя "Вектор", разведя усы на сто восемьдесят градусов, потом вырубил Брайана Джонсона и нажал клавишу телевизора. Экран засветился.
Замысел Бориса учитывал то, что дверь комнаты открывалась внутрь, образовывая нечто вроде ниши в углу. Градов подвинул стул к двери, поставил на него нетронутую бутылку вина. Стиснув в руках увесистую электробритву, он стал ждать.
Обычно на завтрак отводилось полчаса, и этот интервал выдерживался довольно точно. Так произошло и сейчас: послышались шаги, в двери повернулся ключ.
- Только спокойствие, - сам себе шепнул Борис в духе незабвенного Карлсона.
Дверь начала открываться. Когда она отворилась примерно наполовину, Борис со всего размаха метнул электробритву, как гранату, в экран телевизора.
Оглушительно взорвался кинескоп, в комнате остро запахло паленым. Охранник среагировал так, как и должен был среагировать: молниеносно повернулся в сторону звукового раздражителя. Борис подхватил свой электрошокер и зажал сзади металлическими усами, как пинцетом, шею коренастого громилы. Тот дернулся в судороге, пошатнулся, но не упал. Тогда Борис шагнул из-за двери и ударил его бутылкой по крепкому черепу. Парень погрузился в нирвану.
Обыскав отрубившегося здоровяка, Борис вытянул у него из-за пояса пистолет. Градов впервые держал в руках боевое оружие. Но перед тем, как засесть за роман, он изучил справочник А. Б. Жука, поэтому знал, где у "ТТ" находится предохранитель и для чего он нужен.
В коридоре раздался топот. Борис выглянул из комнаты и увидел бегущего Алика с пистолетом наголо.
Алик выстрелил первым и промахнулся - вероятно, намеренно промахнулся, ибо за жизнь и здоровье Градова отвечал перед Беком. Видимо, он просто хотел загнать пленника обратно в комнату, но не тут-то было. Палец Бориса давил на спусковой крючок... Градов и не предполагал, что требуется столько усилий, чтобы выстрелить из "ТТ". Когда грянул-таки выстрел, Борис вздрогнул от неожиданности. Алик грохнулся на пол, как тяжелый куль.
- Эге, - пробормотал Борис. - Убил я его, что ли?
Если и так, он не ощутил никаких признаков раскаяния, потому что прекрасно понимал: через день-два эти ребята с удовольствием разрезали бы его на куски...
Борис побежал по коридору. Оказавшись у стеклянной входной двери, он увидел двоих вооруженных охранников, бежавших от ворот.
- Ты справа, я по центру! - крикнул один из них.
Отдавший команду зигзагами приближался к парадному. Борис не пытался в него стрелять. Он и в Алика попал случайно, а этот так ловко выполняет противозенитный маневр... Но Борис не отдавал себе отчета, что не в том главная причина. Просто стрелять в людей ему глубоко, подсознательно претило. Если только совсем не будет иного решения...
