— Да, — подтвердила девушка. — Он присутствовал при этом моем разговоре с дядей и сразу же заявил, что он мною недоволен. Я с ним поделилась, сказала, что могу сделать так, чтобы это решилось в мою пользу. Ведь моя мама была судьей! У нее полно друзей в суде! И эти люди, конечно же, не оставили бы меня без поддержки, они встали бы на мою сторону и помогли добиться права на квартиру. А Данила сказал, что, дескать, я не права и порядочные люди так не поступают. При чем тут порядочность? Я никого не ограбила, не обманула, я хочу получить то, что принадлежит мне!
Ксения завелась, уголки губ у нее задергались, наверное, она снова вспомнила разговор с Данилой и все, что он ей наговорил в пылу спора. Она даже достала из сумочки сигареты и вопросительно посмотрела на меня.
— Кури, — разрешила я и потянулась за своими «Мальборо».
Что ж, Ксения Шувалова оказалась истинной дочерью своей матери. Та же упертость и категоричность. Порядочность в одних вопросах — и полная беспринципность в других. Наверняка такой меркантилизм показался неприятным молодому пацану. Может быть, он подумал, во что это может вылиться впоследствии… Так или иначе, а мне предстояло продолжать выступать в непривычной, в общем-то, для себя роли психолога и даже моралиста. Но необоснованные обиды Ксении на своего друга были настолько очевидны, что пришлось продолжить:
— Ксения, может быть, мы все-таки рассмотрим ситуацию поподробнее? Да, твоя мама являлась законной наследницей квартиры. Мы сейчас не станем касаться ее отношений с братом и их расхождений во мнении. Но ты пойми — наследницей была именно она, а все-таки не ты… Да, конечно, если бы мама составила завещание, то, наверное, оно было бы в твою пользу. Но его нет. И если ты подумаешь сейчас спокойно и обстоятельно, то поймешь, что, может быть, это твой шанс наладить отношения с дядей. Ведь он всегда хорошо к тебе относился, верно? Зачем же делать из него врага на всю жизнь? Поделив с дядей честно ту квартиру, ты лишишься многих проблем, уверяю тебя. К тому же ты не на улице живешь, после матери тебе осталась квартира. Плюс половина той — по-моему, неплохо.
Ксения, надувшись, молчала. Ей явно не нравилась моя позиция. Возможно, она уже жалела, что поделилась со мной своими проблемами.
— Все равно, — наконец выдохнула она. — Данила не имел права так разговаривать со мной. Это не его дело!
Ксения явно противоречила сама себе. То считала, что Данила обязан быть на ее стороне в этом вопросе, теперь убеждает меня и себя, что его это вообще не касается…
«Господи, какое же, должно быть, наказание быть взрослой дочери матерью!» — перефразируя Грибоедова, мысленно воскликнула я, но вслух сказала другое:
— А почему бы вам с Данилой не остановиться на этом варианте? То есть вы решаете раз и навсегда: вопрос наследства — это только твоя забота, не имеющая отношения к Даниле и не влияющая на ваши отношения. И делай все дальше сама, как хочешь, не советуясь с ним больше.
— Он-то все равно будет знать, как я поступлю, — проговорила Ксения. — И он уже заявил, что ему это не нравится во мне. Это его еще родители накрутили!
— Родители? — удивилась я.
— Ну, точнее, не родители, а Владимир Сергеевич, — поправилась Ксения.
— А откуда ты это знаешь?
— Владимир Сергеевич как-то раз при мне спросил, что там с наследством. Я ответила, что заниматься этим буду не я сама, а кто-то из маминых коллег-друзей, кого я попрошу. Может быть, Никита Владимирович Костин. А Владимир Сергеевич головой покачал так скептически и заявил, что Никита Владимирович не станет этим заниматься. Я спросила почему, а он ответил: потому что он специалист по уголовным делам, а не по гражданским. Но я по глазам видела, что ему хочется сказать «потому что он хороший человек».
Как бы наивно ни прозвучала эта фраза в устах Ксении, я почему-то подумала, что девчонка скорее всего верно оценила отношение Гладилина-старшего к происходящему.
— И еще он добавил, что лучше бы мне вообще отказаться от этой затеи, — продолжила Ксения, подтверждая мои предположения. — А затем и Данила мне подтвердил. Когда мы начали с ним ругаться, то раскричались, и он мне бросил в лицо: «Правильно отец говорит, что мне нужно держаться от тебя подальше!»
Проговорив это, Ксения не выдержала и расплакалась. Губы ее дрожали от обиды, она вытирала платком слезы и пыталась закурить следующую сигарету. Я поднесла ей свою зажигалку и постаралась успокоить:
— В конце концов Данила сам решит, что ему делать. Мне он показался довольно самостоятельным молодым человеком, не очень-то зависимым от мнения родителей. А тебе я еще раз советую как следует подумать и, возможно, пересмотреть свою позицию по вопросу наследства. Подумай сама: все это началось со скандала, продолжилось скандалами и тянется по сей день. И дальше будет то же самое. И главное, что скандалы происходят между близкими, родными людьми. Твоя мама поругалась с родным братом, теперь ты поругалась и с дядей, и с Данилой… Подумай, стоит ли того полквартиры? Если, конечно, ты однозначно решишь, что стоит, то тогда что ж — вперед, действуй. Среди коллег твоей мамы действительно вполне могут найтись такие, кто поможет тебе в этом вопросе. Но в этом случае будь готова к тому, что потеряешь нескольких близких людей. Ты готова?
— Не знаю, — качая головой, прошептала Ксения.
Взгляд у нее был печальный и задумчивый. Докурив сигарету, она поднялась с дивана.
— Я, пожалуй, пойду, — проговорила девушка. — Мне действительно нужно подумать. Спасибо вам, и извините, что загрузила своими проблемами.
— Ничего, — махнула я рукой. — Решай побыстрей свои проблемы.
У дверей Ксения еще спросила:
— А вы позвоните мне после встречи с этим… Валентином Павловичем?
— Да, позвоню, — заверила я. — Обязательно.
* * *
Оставшись одна, я тут же отбросила все мысли насчет размолвок Ксении и Данилы, даже Рогожкина, по поводу которого я позвонила друзьям в милицию и сейчас ожидала информации — освободился ли он, а если освободился, то по какому адресу официально зарегистрирован.
Сейчас я вся сосредоточилась на одном-единственном человеке: Валентине Павловиче Золотареве. Если он был любовником Тамары Шуваловой, то встреча с ним обещает быть интересной. Впрочем, если партнером по каким-то другим делам, то, может быть, и еще интереснее. Но в любом случае, кем бы ни приходился он Тамаре Аркадьевне, встретиться с ним было нужно. Посему я, не размышляя долго, набрала один из телефонов, указанных в оставленной мне Ксенией визитке. Почти сразу я услышала голос вышколенной секретарши, которая приветливо, но очень уж заученно поздоровалась со мной и спросила, что я хотела. Я честно ответила, что хотела бы поговорить с Валентином Павловичем. Голос попросил меня представиться, после чего произнес: «Минутку», а затем я услышала довольно приятный баритон:
— Слушаю вас.
— Добрый день, Валентин Павлович, я звоню вам по поводу одной вашей знакомой, — начала я. — Не могли бы мы с вами встретиться и поговорить?
— Простите, а о какой знакомой идет речь? — переспросил Золотарев.
— О Тамаре Аркадьевне Шуваловой.
Валентин Павлович замолчал на несколько секунд, после чего осведомился:
— А вы, собственно, кто? И по какому… поводу?
Судя по его вопросу, а также по тому, сколь недолгое время прошло со дня смерти Тамары Аркадьевны, я сделала вывод, что Золотарев может об этом и не знать. Поэтому я сообщила ему:
— Я частный детектив. Занимаюсь расследованием гибели Тамары Аркадьевны.
Пауза на сей раз длилась секунды три, потом Золотарев ошеломленно переспросил:
— Гибели?! Вы хотите сказать, что Тамара погибла?
— Да, — произнесла я. — Это случилось неделю назад.
— Вот оно что, — задумчиво протянул Золотарев. — А я-то думал…
Он не договорил, и я решила, что, видимо, Тамара не пришла на условленную встречу, и Валентин Павлович ломал голову, в чем причина ее отсутствия. Однако же он не позвонил ей по какой-то причине…
— Как она погибла? — тем временем спросил Золотарев.
— Ее убили выстрелом из пистолета.
Валентин Павлович что-то пробормотал, после чего решительно сказал:
— Где и когда вы хотите встретиться?
— Я могу хоть прямо сейчас, — ответила я. — Не знаю, насколько вам это будет удобно…
— Удобно, — перебил он меня. — Говорите где.
Я назвала ему одно кафе, которое очень нравилось мне тем, что было рассчитано на небольшое количество посетителей и в нем всегда было уютно и нешумно. Золотарев согласился без вопросов, сказав, что будет там через полчаса. Повесив трубку, я засобиралась на встречу. Легкая блузка, светлая юбка, минимум макияжа, почти никаких украшений — в таком виде мне предстояло предстать перед Валентином Павловичем. Собрав волосы в жгут, я надела белые босоножки и поспешила на встречу.
