Ознакомительная версия.
– Вы рядом с домом Ермаковой руины видели?
– Видели, – в один голос удивленно протянули Федотовы, ничего не понимая.
– И что вы на их счет думаете? – прищурившись, таинственно спросила гадалка.
Саша с Мариной переглянулись.
– Ничего не думаем, – пожав плечами, тихо ответила Марина.
– А почему, собственно, ты о них спрашиваешь? – разведя руками, воскликнул Саша. – Объясни…
– Я вчера гадала, – начала Милославская.
Она поведала приятелям историю своего последнего видения от и до и глянула на них, полная ожиданий.
– М-да-а-а-а… – протянул Федотов. – Вообще-то там бабка какая-то жила… Не так давно, между прочим, – Саша вопросительно посмотрел на жену.
– Да-да, – подтвердила Марина. – Мы когда первый раз те руины увидели, сразу у Вити о них спросили. Интересно же: стоял дом, кто-то жил в нем… И вдруг полная развалина… Дом старый был, конечно, но пожилые люди редко свои жилища бросают, доживают в них обычно до последней минуты своей жизни, даже если дом рушится совсем. Хотя тот, хотя и старый, дом совсем уж развалюхой назвать было нельзя. Когда Витьку о руинах спросили, он как-то так рукой махнул, мол, и своих проблем полно, чтоб об этом разговаривать, мы и не стали больше спрашивать.
– Меня вот что, честно говоря, больше интересует, – серьезно проговорила гадалка, – как остатки этого дома могут быть связаны со смертью Евдокии Федоровны.
– Вот вопрос вопросов! – загоревшись живым азартом, воскликнул Федотов и выразительно поднял вверх указательный палец.
Марина в поддержку его слов закивала и вопросительно посмотрела на гадалку.
– Вот что, – после нескольких минут молчания заявил Федотов, – поедем сейчас в Багаевку, – Саша из-под бровей посмотрел на Милославскую, – и все выясним.
– У кого? – удивленно спросила Марина.
– У Ермакова! У кого же еще?! – сердито ответил ей муж и, взяв с тумбочки ключи от автомобиля, направился было к двери, кивком позвав за собой Яну.
– Я думаю, мое появление произведет на вашего родственника и его семью не самое лучшее впечатление, – остановила она его.
Саша вопросительно посмотрел на гадалку.
– Если я сейчас войду вместе с тобой в его дом, – пояснила Милославская, – навряд ли Витька будет словоохотлив.
Федотов глянул на свою жену.
– Да-а, – поддержала та подругу.
– Тогда я поеду один, – решительно сказал Саша.
– Я, конечно, очень тебя ценю, – возразила Милославская, но в этом разговоре, возможно, трудно будет обойтись без моих способностей.
Федотова закивала головой, поддерживая Яну.
– Витька только схоронил мать, – сказала гадалка, – и его агрессия в отношении меня, учитывая то, что он ни в какое преступление не верит, может быть вполне понятна.
– Может, тебе тогда опять «работу с населением» провести? – спросил Саша гадалку.
– Мне за эти дни смерть как надоело по домам ходить!
– И что ты предлагаешь? – криво улыбнувшись, спросил Федотов.
Милославская молчала, задумавшись.
– А не привезти ли Ермакова сюда? – задумчиво протянула Марина. – Якобы для того, чтоб он развеялся… Водочки взять… Совместим приятное с полезным…
Саше идея жены, кажется, понравилась, и он вопросительно посмотрел на Яну. Она не очень приветствовала такое решение, однако, подумав, что так вставший перед ней вопрос разрешится быстрее, согласилась на предложение Марины.
После нескольких минут раздумий приятели сообща построили следующий план: Саша едет в Багаевку и всеми силами пытается уговорить Витьку поехать к нему на дачу. Возможно, просит о какой-то срочной помощи по дому (Ермаков, как оказалось, прекрасно разбирался в технике), возможно, сразу откровенно приглашает его расслабиться. Во всяком случае, сразу или немного погодя расслабление предполагалось как само собой разумеющееся.
Федотовы и на самом деле считали, что Витьку нельзя бросать в такой ситуации вот так, одного. Конечно, у него семья, но семья семьей, а Ермакову требовалась еще и поддержка друга, мужчины, поэтому отдохнуть следовало без жены, в чисто мужской компании.
Строго оговаривать повод для приглашения Ермакова к ним друзья не стали, так как он в большей степени должен был зависеть от настроения Витьки.
Саша должен был усадить родственника за стол, заранее накрытый Мариной и Яной, и после выражения своего сочувствия завести с ним разговор на любую отвлеченную мужскую тему, например, о футболе, коего они оба были большие поклонники. Причем Федотову вменялось в обязанность подготовить почву к спокойному восприятию Витькой появления Милославской: Саша планировал сказать, что отказался от идеи какого-либо расследования, и тут же попросить прощения за доставленные неприятности.
В этот момент, вернее, чуть позже, предполагалось будто бы неожиданное появление женщин и присоединение их к столу. Яне предписывалось вести себя особенно смиренно. Во время трапезы Марина должна была как бы невзначай завести разговор о разрушенном доме, который всех троих и интересовал.
Если бы Ермаков отказался от объяснений, стал уходить от неприятного для него разговора или вообще повел себя сколько-нибудь странно, что было в его положении вполне возможно без всяких особых на то причин, гадалка прибегла бы к помощи карт и таким образом «разоблачила» бы Витьку.
Конечно, то, что Витьке приходилось во многом соврать, никому из приятелей не импонировало, но они единогласно решили, что ложь во спасение не грех, и разом задавили голос совести.
Возможно, гораздо проще было бы на самом деле узнать все у кого-то из соседей. Но, во-первых, далеко не все люди были так уж легки на подъем в беседе с незнакомцем, а во-вторых, разрушенный дом имел какое-то отношение к Евдокии Федоровне, и куда более вероятным было наличие сведений об этом у Витьки, а не у кого-то другого. Выудить из Ермакова эту информацию и было общей задачей, в решении которой большая надежда возлагалась именно на Яну, так как за ее спиной стояли еще и потусторонние силы.
Федотов наскоро собрался, и вскоре уже автомобиль мчал его в сторону Багаевки. Марина и Яна тем временем заспешили со сборами на стол. Они старались сервировать его как можно более незатейливо, чтобы не создать ненужную в данном случае атмосферу пышности и гостеприимства. Поставили посреди стола бутылку водки, нарезали лимон, копченое сало, колбасу; в глубокую небольшую тарелку горкой уложили малосольные огурчики. Все остальное показалось им лишним. Сами они, чтобы не быть застигнутыми врасплох, решили пойти в баню, располагавшуюся в задней части двора. Из ее окон прекрасно обозревался весь двор: кто выходит, кто заходит. Федотов должен был дать им знак, когда «клиент созреет».
Баня у Федотовых была на газу и нагревалась в считанные минуты. Милославская не отказалась бы провести в ней часок-другой, похлестаться веничком, полежать, погреться на верхнем полке. Не отказалась бы, но только не сейчас.
Марина спустилась в подвал и взяла пару бутылок пива. Одну для себя, другую для гадалки.
– Чего это ты? – спросила ее Милославская, когда она появилась перед ней после пары минут отсутствия.
– А чего просто так-то сидеть? Представим, что после бани… – Федотова хихикнула.
Яна не стала возражать, и женщины, взяв с собой все необходимое и заперев дом, отправились в свое нехитрое укрытие.
Переступив порог, они очутились в довольно просторном и пахнущем деревом холле, посреди которого располагался длинный стол, окруженный со всех сторон широкими лавками. Половину противоположной стены занимал камин.
Марина не стала зажигать тут свет, а раздвинула кружевные тюлевые шторки на небольшом окне, выходящем во двор. Подруги сели к столу. Марина из невысокого комода, стоящего у зеркала в углу, достала хрустальные пивные кружки, откупорила бутылки и наполнила кружки пивом.
– Хорошо тут у вас, – сказала гадалка, собирая губами густую пену.
– Вот закончим все и обязательно банный день устроим! – торжественно заявила Федотова.
– Только бы Витька ничего не выкинул и ехать сюда не отказался, – мечтательно произнесла Яна.
– Я думаю, Саша его уговорит, – серьезно ответила Марина. – Он имеет на него влияние. Витька старается Саше не отказывать, потому что Саша много для него сделал, часто помогает. Да и Ермаков редко возражает против визита к нам в гости.
– Да, но не в такие минуты, когда он только-только мать схоронил.
– Конечно. Но ведь жизнь продолжается. Витька должен это понимать. Думаю, он приедет.
– У него вообще с матерью отношения какие были? – спросила Яна, вспомнив при этом о своих подозрениях насчет Ермакова.
– Нормальные, – Федотова пожала плечами и сделала глоток пива. – Как у всех. Маменькиным сынком он не был никогда. Но и разгильдяем тоже. Отца, правда, всегда любил больше. Ну а мать, она всегда мать. Как ее не уважать?
Ознакомительная версия.
