Ознакомительная версия.
Милославская чувствовала ужасное недомогание, но все же попыталась открыть глаза, чтобы не возбудить паники: Три Семерки ужасно боялся ее полуобморочного состояния, а Бакулина и вовсе бы впала в шоковое состояние.
– Ну что, Сема, – вполголоса проговорила она, – вези Татьяну домой.
Видно, голос Милославской настольно переменился, что и Бакулина, и Руденко разом обернулись и удивленно посмотрели на гадалку. Она изобразила нечто наподобие улыбки и сказала:
– Я пойду, наверное, Семен Семеныч. Что-то чувствую себя неважно.
Три Семерки нахмурился, озабоченный.
– Да, видок у тебя, надо сказать, – заметил он, покачивая головой. – Может врача позвать? С сердцем не плохо?
– Нет, не надо никого, – торопливо отказалась гадалка, – это пройдет.
– Ну ладно, – согласился Три Семерки. – Только никуда ты не пойдешь. Сначала тебя довезу, а потом эту, – Руденко кивнул на Бакулину. – Спасибо скажи, – бросил он Татьяне, – что я добрый такой. Вообще-то мы подозреваемых по домам не развозим.
– Так то подозреваемые, – кокетливо тут же ответила она, – а то я – не-ви-нов-на-я!
Руденко нахмурился еще больше и нажал на газ. Милославская обрадовалась установившемуся молчанию и, поудобнее откинувшись на спинку сиденья, закрыла глаза. Она не строила сейчас дальнейших планов расследования, потому что на время утратила способность плодотворно мыслить. Яна ушла в некое оторванное от реального мира состояние и постепенно восстанавливала свои силы, пользуясь полным покоем.
Семен Семеныч, переживая за ее самочувствие, машину вел аккуратно, кочки старательно объезжал, тормозил и трогался особенно плавно. Внезапная слабость подруги его всерьез озадачила. Ему и на ум не пришло, что она успела за короткое время воспользоваться картами, и поэтому «болела». Догадайся об этом Руденко – вел бы он сейчас себя совершенно иначе: на чем свет проклинал «чертово» Янино увлечение и едва ли соблюдал правила дорожного движения.
– И куда вы меня везете? – нараспев проговорила Бакулина, оглядывая так знакомую Милославской агафоновскую глушь.
– Это, дорогая, называется Агафоновкой, – поучительно произнес Руденко.
– И никакая я вам не дорогая, – с обидой и зачем-то одергивая платье сказала Татьяна и опять погрузилась в молчание.
Яна с удовольствием вдыхала отличающийся от «центрального» воздух, врывающийся в салон через открытые окна. Этот воздух, как ей казалось, напаивал ее силой и здоровьем. Пахло травой, спелыми и спеющими фруктами, домом…
Гадалка приподнялась на сиденье.
– Джемма… Как она там? – тревожно проговорила она.
– Да все с ней в порядке, – сказал Руденко, боясь, что эта тревога ухудшит Янино состояние. – Вот, кажется, и приехали, – добавил он чуть позже, а остановившись, оглянулся на подругу: – Жива?
– Жива, – Милославская благодарно улыбнулась.
– Фу-у, – Три Семерки утер лоб рукавом, – ну и напугала ты меня!
Руденко рассмеялся, потому что почувствовал облегчение, уловив в Янином голосе знакомые здоровые нотки. – Ты это, если что, – тут же добавил Семен Семеныч серьезнее, – звони в «Скорую». Не терпи! И мне сразу звони – приеду.
– Да ничего-ничего, я поправлюсь, – сказала на это гадалка, махнув рукой.
Она притянула к себе свою сумку и открыла дверцу. Как только ноги ее ступили на землю, яркий свет фар подъезжающего сзади автомобиля ослепил ее. Милославская зажмурилась и заслонила лицо рукой.
– Ого! – воскликнул Руденко. – К тебе гости? Гони их в шею! Не до них тебе сейчас!
– Семен Семеныч, можно, я прислушаюсь к твоему совету как-нибудь в другой раз? – ответила гадалка, узнав машину Федотовых.
– Дело твое, – буркнул Три Семерки в ответ, повернув ключ зажигания.
– Сема, звони, – крикнула ему, наклонившись к окну Яна, почувствовав себя виноватой.
Голос ее за шумом двигателей двух автомобилей не был услышан, и Руденко ничего не ответил, резко тронувшись с места. Со двора послышался заунывный тоскливый и одновременно призывный Джеммин вой, а вслед за ним – радостный, нетерпеливый лай.
* * *
– Ну ты и штучка, Яна Борисовна, – покачивая головой, с чувством облегчения в голосе произнес Федотов. – Мы-то уж думали…
– Признаю, признаю, виновна, – не дала ему договорить Милославская, кивая.
– Не заболела? – Саша нахмурился. – Ты бледная.
– Нет.
– Что же ты не дала о себе знать? – радостно и одновременно с укором спросила Марина.
– Ой, Марина, когда расследование идет, как-то забываешь об этом, – в голосе Милославской зазвучала усталость.
– Вот тебе и дружба! – с шутливой обидой воскликнула Федотова. – Знаешь, как я переживала? – добавила она серьезнее.
– Представляю, – гадалка потупила взгляд.
– Так, – прервал женщин Саша, – нечего лясы точить, давайте к делу.
– Ну не тут же! – возразила Яна. – Давайте хоть в дом войдем…
Федотов открыл багажник.
– Вот! – заметил он, вытаскивая оттуда Янины сумки. – Весь гардероб у нас, а хозяйка…
– Ну идемте, идемте. Джемма вон как надрывается, – Милославская неторопливым движением открыла калитку.
Федотовы переглянулись и молча последовали за ней.
Джемма встретила хозяйку активным вилянием хвоста, стала метаться из стороны в сторону, тереться об ноги, поскуливать.
– Соску-училась, соску-училась, – протянула гадалка, поглаживая ее. – Ну ладно, – тут же обратилась она к собаке, – ты посиди тихонечко, а мне с людьми поговорить надо. Потом обязательно уделю тебе время. Договорились?
Собака тут же растянулась на полу, довольная хотя бы возвращением хозяйки.
Федотовы, улыбаясь, глядели на нее, умиляясь столь теплым отношениям человека и животного. Они до сих пор стояли у порога, на мгновенье забыв, зачем пришли.
– Ой, ну что же это мы? – воскликнула гадалка, только что вспомнив, что забыла пригласить друзей в дом. – Идемте в кабинет.
– Думаю, нам это не очень подойдет… – задумчиво протянула Марина, покосившись на мужа.
Тот подморгнул Милославской, а Марина достала из сумки бутылку красного вина.
– Товарищи, но обмывать-то еще нечего! – виновато воскликнула гадалка.
Федотовы посмотрели на нее с непониманием.
– Проходите наконец! Сейчас все объясню! – Милославская подтолкнула супругов в спины, усадив их к столу.
Марина выставила бутылку на стол, а в придачу к ней достала разные мясные и рыбную нарезки и пару апельсинов.
– Вас выгодно в гости приглашать, – шутливо заметила Яна.
Она открыла холодильник, выудила из него еще кое-что на закуску и тоже села к столу. Марина к тому времени скромно сервировала стол двумя высокими рюмками, тарелкой и вилкой для каждого.
– Эх, не знаю с чего и начать, – озадаченно протянула гадалка, в то время, как Саша наливал дамам вино.
– У тебя вид усталый, – тихо заметила Марина, глядя на подругу.
– Это пройдет, – бодро ответила Милославская, стараясь скрыть свое недомогание после гадания.
Яна пригубила вино и, немного помолчав, начала свой рассказ. Теперь она решила ничего не скрывать от Федотовых, выложив им все начистоту: свои подозрения насчет братьев Ермаковых, историю деревенских похождений и стычки с Татьяной.
– И как только это могло прийти тебе в голову?! – возмущенно воскликнул Саша, едва только Яна заикнулась о том, с чего начала расследование.
– Знаешь, Саша, в жизни чего только не бывает… – с грустью возразила ему гадалка. – Профессиональный следователь должен отработать все варианты.
– Саша, она права, – сказала мужу Марина, накрыв его ладонь своею.
Федотова – это было заметно – сама переживала о таком ходе расследования, но ей хотелось и подругу поддержать, и успокоить мужа.
– Ну ладно, – сказал Саша, – поднявшись из-за стола. – Вы посидите тут по-женски, а мне по делу съездить надо в Заводской район.
Яна посмотрела на Федотова удивленно и вопросительно, но Марина ее успокоила:
– Мы сразу так договорились.
Саша кашлянул.
– Проводишь? – обратился он к гадалке.
– Конечно, – Яна тоже вышла из-за стола.
На несколько минут Марина осталась одна, но вскоре подруга снова составила ей компанию. Они повздыхали о неудачах расследования и незаметно для самих себя перешли на «женские» темы. Опомнившись, не стали возвращаться к больному вопросу, стараясь избавиться от грустного настроения. Джемма лежала спокойно и сквозь узкие щелки прикрытых глаз следила за разговором хозяйки и ее гостьи. Мерно тикали часы, тихонько жужжала лампочка в коридоре, казалось, мир наконец повернулся к гадалке лучшей своей стороной.
– Ну, милые, что вы мне на этот раз поведаете? – с замиранием сердца прошептала Милославская, раскладывая перед собой карты.
Она проснулась сегодня в особо бодром настроении духа и, почувствовав себя полной сил и энергии, сразу взялась за гадание, потому что перед ней сейчас стояла уйма вопросов относительно дальнейшего хода расследования, а ответов на них, увы, не было.
Ознакомительная версия.
