большинство, этого и не случилось вовсе? А мне только показалось?
«Это прямой эфир, парень», – в ушах звенели слова репортёрши.
Значит, все всё знают и всем всё равно? Меня, наверное, приняли за психа, как и я счёл ненормальным мистера Вербаха. Видит бог, ещё несколько дней в таком кошмаре, и я сам буду ходить по улицам в одних панталонах, уверяя всех, кто попадётся мне на пути, что они живут в неправильном мире.
Я не заметил, как вдавил педаль в пол, как увеличивал обороты, как пролетали мимо меня дома и витрины, светофоры, как что-то блеснуло и свистнуло о капот, потом ещё раз и ещё, отбиваясь яркими искрами и металлическим звоном. Машину кинуло на бордюр, я еле успел выкрутить руль и чуть не врезался в столб. Похоже, мне прострелили шины, я дал по тормозам.
Серый «Мерседес» перегородил мне дорогу, он встал поперёк перекрёстка, обсигналенный другими авто, гудела вся улица, а он лишь смотрел на меня. Мужчина в чёрной куртке, с белыми, как лён, волосами, целился в меня через открытое окно машины. Едва заметное родимое пятно расплылась под его левым глазом, неровным рисунком на гладкой щеке. Зачем я смотрю на него? Он прицелился, я сдал назад, будто можно уехать от пули.
Выстрел, ещё один, машины перестали гудеть, трещины по лобовому стеклу, что-то прожгло плечо, рубашка окрасилась кровью. Вой полицейских сирен. Телефон вибрировал в кармане, машина скрылась за перекрёстком. Я достал мобильный и поднёс к уху. Плечо стреляло, давило в висках.
– Керри, это ты? Алло, Керри, – раздалось на том конце надрывающимся хрипом пропадающего сигнала.
Какой же знакомый голос, почему-то будто из вакуума, я как-то странно слышал его, каким-то странным всё стало вокруг.
Вой сирен мимо меня, красно-белые маячки.
– Керри, – кричал в трубку кто-то, – я смотрел последний выпуск… хорошо, не смотрел, ты же знаешь, я не смотрю новостей, но это не важно. Ты меня слышишь, Керри?
Это был Рон.
– Нашу передачу завалили звонками после выпуска новостей! Кстати, ты как? Такой кошмар, такое убийство, хорошо, что ты жив! Все говорят о том выпуске, интернет-форумы, люди в комментариях. Все говорят, что тоже помнят ту аварию на территории кампуса много лет назад. С этим, как же его звали… Кларком! Точно! Многие помнят, что тогда сбили учёного, кто-то даже вспомнил интервью с его сослуживцами, которые выражали соболезнования близким, ты представляешь, а эти самые сослуживцы и не помнят ничего. Я сам мало что понимаю, но, похоже, это и есть настоящий эффект Манделы… Алло, Керри, ты слышишь меня?
– Да…
Как-то странно звучал мой голос, я будто слышал себя издалека, будто выйдя из своего тела. Я включил громкую связь.
– Мне надо, чтобы ты пришёл к нам, – хрипел из динамика Рон, – мы уже пригласили звонивших, будет целая студия. Они помнят о той аварии, говорят, тогда за рулём был какой-то наркоман, а погибший был известным учёным, но я ничего не могу найти об этом случае в интернете, будто стёрли всё, понимаешь? Хотя новости тогда точно были…
Как же болит голова.
– Сэр, откройте машину! – кто-то стучал в лобовое стекло. – Вы ранены? Мы уже вызвали скорую помощь.
Я посмотрел на кого-то, кажется, он был в полицейской форме, но это не точно, я показал место ранения, мол, всё нормально, ранили только в плечо.
– Сэр, мне нужно, чтобы вы открыли дверь…
Как же кружится голова.
Полицейский исчез, как и все исчезло, только голос Рона откуда-то издалека.
– А сейчас, я так понимаю, убили его дочь, – Рон всё ещё звучал в телефоне, телефон валялся у ног, – и ты был с ней знаком?
Я не мог пошевелить ничем. Будто тело перестало быть моим телом.
Отключаюсь на какое-то время и опять прихожу в себя.
Я всё в той же машине, только всё куда-то плывёт. Всё плывет перед глазами: панель приборов, руль, лобовое стекло, всё расширяется большими волнами и сужается так же, как круги на воде, и я в этих кругах, в изменённом пространстве. Вдруг всё собралось в одну яркую точку, крохотную звезду, и я над этой звездой, один в кромешной тьме, возношусь над всеми. Где-то издали голос Рона, он отдаляется, как и это свечение, или это я уходил от него… Вокруг меня теперь много таких свечений, много ярко мерцающих звёзд. Я будто в центре самой Вселенной, где-то на Млечном Пути. Меня расщепляет на атомы, словно и я становлюсь каждым атомом, миллионным в миллионах частей.
Я закрываю глаза.
Темнота.
– Керри, ты как?
Кто-то толкает меня в плечо.
«Эй, прекрати, чёрт возьми, у меня огнестрел!» – думаю я во сне.
Хватаюсь за руку, только рука уже не болит. Почему не болит рука?
– Рассматривается дело, – слышится голос судьи.
В ушах звенит и стреляет, я не слышу почти ничего. Открываю глаза – только гул, и судья – большая чёрная женщина с молоточком, в широкой мантии, беззвучно раскрывает рот.
Я в зале суда.
Оглядываюсь по сторонам, всматриваюсь в незнакомые лица.
Вдруг всё передо мной побежало и убыстрило ход, как в ускоренной перемотке. Только я, сидя на месте, смотрел, как всё это бежит. И судья, и присяжные в зале – всё суетилось и ускорялось, жужжа как пчелиный рой. Весь судебный процесс мчался перед глазами. Будто я его промотал.
Я часто моргаю, бью себя по ушам, хочу хоть что-то услышать.
Всё замедляется постепенно, и движения, и звуки, возвращая привычный мне ритм. Смотрю на судью. Различаю слова.
– Суд принял решение, – говорит она, – об удовлетворении иска мистера Крамера о вторжении в личную жизнь и незаконной съёмке его жены и малолетних детей в пользу истца. Мистер Мильтон признаётся виновным и приговаривается к штрафу…
– Что за чёрт! – вскрикиваю я.
– Тихо ты! – меня толкнули в бок.
Я пришёл в себя.
– …а также к отстранению от журналистской деятельности, – продолжает судья, – сроком на пять лет. Вы согласны с решением суда, мистер Мильтон?
– Нет, не согласен! – подпрыгиваю я на стуле.
Я не понимаю, какого чёрта здесь происходит.
– Вы можете подать апелляцию в течение двух недель, – смотрит на меня судья поверх очков.
Я же её уже видел… Я это точно помню!
– «Новая газета» признаётся виновной в незаконном распространении личных фотографий семьи Крамеров и приговаривается к штрафу в четы… – судья ещё раз взглянула на меня, – в пятьсот тысяч. Заседание объявляю закрытым.
Удар молотка по столу.
Я окончательно прихожу в себя.
– Какая собака тебя укусила. – Парень в пиджаке и
