На баре, который они искали, висела неоновая вывеска с названием пивной компании «Макстьофан», что Ричер перевел с гаэльского как «Стивенсон». Припарковав «ниссан» у входа, он вышел и осмотрелся.
— «Кадиллака-девилль» не видно. Боб еще не появился, — сообщил он.
— Мы приехали немного раньше. Думаю, стоит подождать.
— Если не хотите, можете не заходить.
— Я бывала в местах и похуже.
Ричеру было трудно представить, где и когда. Входная дверь открывалась в застеленный циновкой холл. За много лет она стерлась до основания. Внутренняя дверь вела в темное помещение, где воняло пивом и сигаретным дымом.
Там сидели с кружками пива восемь мужчин. Военных среди них не было.
Ричер подошел к стойке и выкатил из-под нее высокий табурет для Харпер.
— Какие у вас марки бочкового? — спросил он бармена, мужчину под пятьдесят с брюшком и землистым лицом.
— Что мы хотите? — спросил бармен.
— Два пива.
— Кроме пива. Такие, как вы, в мое заведение заходят только по делу.
— Мы ждем Боба, — ответила Харпер.
— Какого Боба?
— У которого старый «кадиллак-девилль», — объяснил Ричер. — Военного, который появляется здесь каждый вечер в восемь.
Бармен наградил их желтозубой щербатой улыбкой:
— Что ж, долго вам ждать придется.
Он поставил на стойку две кружки пива. Харпер вынула кошелек и положила между кружками десять долларов.
— Сдачи не надо. Почему долго?
Бармен сунул десятку в карман.
— Потому что Боб в тюрьме.
— За что?
— Какая-то армейская история, я точно не знаю. Военная полиция забрала его прямо отсюда. Пару месяцев назад.
Не притронувшись к пиву, они вышли на стоянку, открыли «ниссан» и сели.
— Плохо, что его взяли пару месяцев назад, — заметила Харпер. — Теперь он не в курсе дел.
— Он никогда и не был в курсе, но поговорить с ним мы все же поговорим.
— Каким образом? Он в какой-нибудь военной тюрьме.
— Я прослужил в военной полиции тринадцать лет. Кто сможет его найти, если не я? Штаб-квартира военной полиции округа находится в Форт-Армстронге под Трентоном, меньше чем в двух часах езды.
— Сперва созвонитесь с ними, — сказала Харпер и достала из сумочки сотовый телефон.
Ты сидишь в кафетерии аэропорта и наблюдаешь за женщиной двадцати трех — двадцати четырех лет. На ней удобная одежда, похоже, ей предстоит долгий полет. Откинувшись на стуле, она, улыбаясь, болтает по телефону.
У ее ног стоит рюкзак, сплошь в петельках, замочках и молниях. Ясно, что застегнуть его непросто, поэтому он и открыт. Она заканчивает разговор, щелкает крышкой, опускает телефон в рюкзак и идет за кофе.
Ты тотчас встаешь, держа в руке ключи от машины. С деловым видом торопливо идешь через кафетерий, помахивая ключами. Ее очередь вот-вот подойдет. Ты роняешь ключи. Когда наклоняешься, чтобы их поднять, запускаешь руку в рюкзак. Распрямляешься, держа ключи и телефон. Ключи ты кладешь в карман, а телефон оставляешь в руке. Человек идет по аэропорту с мобильником — самое обычное зрелище. Ты улыбаешься.
Разговор по телефону с дежурным офицером в Форт-Армстронге ничего не прояснил, но по тону его уклончивых ответов Ричер заключил, что Боб там.
— Он у них. Гарантирую, — сказал он Харпер.
Меньше чем через два часа они остановились у шлагбаума перед двухэтажным контрольно-пропускным пунктом. Караульный выглянул в окно и вышел к машине. Ричер опустил стекло.
— Это вы звонили капитану? — спросил караульный.
Ричер кивнул. Караульный ухмыльнулся:
— Он предполагал, что вы можете приехать. Проезжайте.
Он вернулся на пост, и шлагбаум поднялся. Ричер поехал к низкому симметричному строению.
— Дежурка, — заметил он.
Дверь открылась, на пороге появился мужчина в форме.
— Я был таким же миллион лет назад, — пробормотал Ричер.
Капитан ждал их на верхней ступеньке, укрываясь от дождя.
Он был на голову ниже Ричера, но крепок и подтянут. Китель капитана был застегнут на все пуговицы, но лицо казалось вполне открытым. Ричер вылез из «ниссана» и обогнул машину. Харпер догнала его у лестницы.
— Не стойте под дождем, идите сюда, — позвал капитан.
— Лайза Харпер из ФБР, — представил спутницу Ричер.
— Рад познакомиться. Я Джон Лейтон.
Все обменялись рукопожатиями, и Лейтон провел их в свой кабинет. Там повсюду лежали горы бумаг.
— Мы постараемся не отнимать у вас много времени… — начал Ричер.
— Не беспокойтесь. После вашего звонка я, естественно, тоже кое-кому позвонил. Друг одного друга сказал, что я должен вам посодействовать. Так чем я могу помочь? — спросил Лейтон, жестом приглашая их сесть.
Харпер вкратце выдала ему весь расклад. Лейтон слушал внимательно, время от времени прерывая ее. Она закончила рассказом о следе, который тянется от парней Петросьяна к Бобу.
— Его зовут Боб Макгуайр, — сказал Лейтон. — Он сержант интендантства. Но это не ваш клиент. Слишком туп.
— Мы так и думали, — сказала Харпер. — Но надеялись, что он назовет имена других, а может, и выведет на рыбу покрупнее. На того, чей деловой размах оправдывает убийство свидетельниц.
— Теоретически такой человек может существовать, — согласился Лейтон.
— Вы знаете имя?
— Нет. Теперь у нас компьютерная система, и мы лучше, чем раньше, можем все отслеживать. Например, мы знаем, сколько «Беретт М-9» мы получили, сколько из них законным образом пущены в обращение, а сколько — на складе. Если сумма вторых и третьих вдруг окажется меньше, чем количество первых, мы забьем тревогу.
— И как, сумма сходится?
— Теперь — да. Цифра точная. За последние полтора года из армии не украдена ни одна «Беретта М-9».
— Чем же тогда занимался Макгуайр пару месяцев назад? — поинтересовался Ричер.
— Распродавал остатки своих запасов. Он воровал последние десять лет, а то и дольше. Мы провели расследования на местах и арестовали десятка два воров. Утечка оружия прекратилась.
— Вы всех взяли? — спросила Харпер.
— Всех.
— Ну что ж, нашей теории крышка, — сказала Харпер.
— Может, и нет, — возразила Лейтон. — У нас есть своя теория. Как я сказал, два десятка молодцов ждут суда. Чтобы взять их с поличным, мы подослали тайных агентов купить у них оружие. Операция «На живца». Макгуайр, например, продал две «беретты» в баре в Нью-Джерси двум лейтенантам.
— Мы только что оттуда, — сообщила Харпер. — Бар «Макстьофан».
— Он самый. Макгуайр достал из багажника и продал нашим агентам две «М-9» по двести баксов за штуку. Мы его замели и стали искать деньги. Нашли около половины.
— И?.. — спросил Ричер.
— Пока ничего. Собираем информацию, везде одна и та же картина. У них всех лишь половина денег.
— Вырисовывается та самая крупная рыба, — пробормотал Ричер.
— Именно. Иначе не объяснишь. Мы сразу предположили, что за этим стоит кто-то главный, кто за половину дохода все организует и обеспечивает крышу.
— Вписывается в нашу теорию, — заметила Харпер. — Такой тип должен быть и умным, и изворотливым. И понятно, почему ему надо убрать столько разных женщин. Не потому, что все они его знали, а потому, что каждая из них, возможно, знала кого-то из его шайки. Кто же он?
— Понятия не имеем. Все задержанные словно язык проглотили. Ясно, что этот главный их сильно запугал.
— Что ж, нам нужно его имя, — подытожил Ричер. — Я должен поговорить с Макгуайром.
Лейтон улыбнулся:
— Я предполагал, что вы это скажете. И приготовился отказать, ведь это запрещено. Но знаете что? Я передумал.
Тюремный блок располагался под землей. Лейтон дернул сонетку старомодного колокольчика, висящую на железной двери. Через секунду она открылась — в ярко освещенном коридоре стоял могучий старший сержант. Лейтон провел их внутрь.
Справа находился маленький кабинет с большим столом. На нем штабелем стояли видеомагнитофоны. Их мерцающие экраны показывали двенадцать камер, одиннадцать из которых пустовали. В двенадцатой под одеялом скорчился арестант.
— Мирная ночь в «Хилтоне», — заметил Ричер.
— Сейчас у нас всего один постоялец — Макгуайр.
— С видеозаписью вечно проблемы, — обронил Ричер.
— Всегда что-то ломается, — согласился Лейтон.
Нагнувшись к столу, он щелкнул выключателем. Жужжание прекратилось.
— Вот видите? Очень ненадежная система.
— На починку уйдет часа два, — заметил сержант.
Он снял с деревянного щитка связку ключей, подошел к внутренней двери и открыл ее. Ричер вошел. Сержант вошел следом и закрыл за собой дверь.
Проход шел вдоль всего блока и занимал в ширину около его трети. Остальное пространство было отведено под четыре камеры. Три из них пустовали, в четвертой на кровати сидел Макгуайр, удивленный тем, что включили свет.
