Аида Владимировна в ответ на это потемнела лицом и промолчала. А вернувшись со свидания, закатила мужу по поводу слежки скандал, ибо известно, что лучшая оборона – это наступление. Это женщины хорошо знают и успешно практикуют.
Юрий Сергеевич неистово клялся и божился, что даже и не думал следить за ней.
– Ты моя жена, и я тебе доверяю, – сказал он. – У меня даже в мыслях не было следить за тобой!
– А откуда ты знаешь о моем школьном товарище Анатолии Веселове? – прищурилась Аида.
И Юрий Сергеевич был вынужден признаться, что какое-то время назад он (было дело) дал команду своим людям присмотреть за этим Веселовым, но ни в коем случае не за ней…
– Ну посуди сама, – примирительно произнес Крохин. – Ты – моя жена, и мне не все равно, с кем ты встречаешься, что вполне объяснимо. Если бы ты была мне чужой, то встречайся с кем хочешь, хоть с отъявленным мерзавцем или даже бандитом. Но ты, – Юрий Сергеевич значительно посмотрел на Аиду и повторился, – моя законная супруга. К тому же мое положение в правительстве Москвы должно исключать порочащие меня знакомства, даже идущие через тебя. Ты же знаешь, сколько у меня недоброжелателей и завистников. Им только дай повод, и они раздуют из мухи такого слона, что он придавит меня со всеми потрохами. Поэтому прошу тебя, будь осмотрительнее со своими знакомствами. Хорошо?
– Хорошо, – ответила Аида.
Но это «хорошо», сказанное влюбленной женщиной нелюбимому мужчине, ничего не значило. Она и Анатолий продолжали встречаться.
Конечно, Крохин ревновал. Его крепко раздражал тот факт, что его жена встречается с неженатым мужчиной, пусть и со старым школьным товарищем. Понятное дело, это не могло радовать Юрия Сергеевича и оставлять его к данному факту равнодушным. Он не раз срывался, запрещал супруге эти встречи с Веселовым.
Вот и вечером в субботу шестого декабря что-то около восьми часов у них возник спор по этому вопросу, вылившийся в громкий скандал. Такой громкий, что их соседке, позже вызвавшей милицию по поводу оглушительно работающего в ночное время телевизора, не пришлось даже прикладывать ухо к стенке…
– Я не хочу, чтобы ты с ним встречалась! – на повышенных тонах объявил супруге Юрий Сергеевич.
– А я буду! – парировала его выпады Аида. – Я же не запрещаю тебе видеться с этим твоим Сашкой Филипчуком или Киприани…
– Я не только с ними встречаюсь, а еще с Мишей Сергеевым и Шамилем Алимбековым, – добавил Юрий Сергеевич. – Но хочу заметить, что все, с кем я встречаюсь, поголовно мужчины! Женщин среди них нет.
– И что?
– А то, что, если бы ты встречалась только со своими подругами, не знаю, школьными, университетскими, по фитнесу, бассейну, шопингу или еще по чему… по курсам кройки и шитья, я бы ничего не имел против, – заявил на повышенных тонах Юрий Сергеевич. – Но ты же встречаешься с мужчиной. Свободным от семьи, причем твоим бывшим любовником! – Последние слова он прокричал, уже не пытаясь совладать с собой. И услышал в ответ злобное и уничижительное:
– Ну, почему же бывшим? И настоящим…
– Что?! – захлебнулся в крике Юрий Сергеевич.
Он метнулся к жене и наотмашь ударил ее по лицу.
Аида вскрикнула и, не удержавшись на ногах, упала, с гулким звуком ударившись затылком о мраморную столешницу журнального столика, стоявшего возле кресла.
Крохин какое-то время стоял над ней, пылая праведным гневом, но вдруг увидел, как возле головы Аиды и ножек столика расплывается лужица крови, заметно увеличивавшаяся в размерах. Он зачем-то оглянулся, словно пытаясь убедиться, что его никто не видит, а затем тихо позвал:
– Аида. Аидочка!
Но супруга молчала. Она лежала на боку, и Юрий Сергеевич видел ее полуоткрытое веко.
– Аида! – снова позвал он. И глупо добавил: – Что с тобой?
Потом медленно присел на корточки и приложил два пальца к запястью – пульса у Аиды не было.
Крохина бросило в жар, и он плюхнулся на пол, поскольку ноги уже не держали его.
«Убил, убил, убил», – гулко стучало в мозгу.
Он беспомощно оглянулся. Взор его упал на софу, на краешке которой лежал его сотовый. Дрожащими руками схватил его и быстро набрал нужный номер…
– Алик, это я…
Голос Крохина дрожал, и казалось, он вот-вот готов расплакаться. Киприани это почувствовал и быстро спросил:
– Слушаю тебя, Юра. Успокойся. Что случилось?
– Я Аиду убил, – прикрыв ладонью трубку, словно кто-то мог его слышать, произнес Крохин.
– Не понял, – недоуменно проговорил Альберт Иванович.
– Я Аиду убил, – повторил Юрий Сергеевич и добавил: – Нечаянно.
– Это точно? Может, она просто потеряла сознание? Так бывает….
– Точно, – с трудом ответил Крохин. – Она не дышит, и сердце не бьется… – Говорил он не очень связно, и фразы его были отрывисты. – Мы сильно поругались. Я ее ревновал к этому Веселову. Запретил ей с ним встречаться. А она сказала… Она сказала, что он ее любовник, понимаешь? Сказала с таким презрением… И ненавистью… Я не сдержался… И ударил ее. Я не соображал ничего, понимаешь? Она упала. И ударилась головой о наш мраморный столик. И кровь… Целая лужа. Она не дышит, понимаешь? Она умерла… Я убил ее, убил… Что мне делать, Алик?
– Ты звонил в полицию? – спросил Альберт Иванович.
– Нет, – проглотив комок, ответил Крохин. – Меня же посадят, Алик. И конец всему…
– Еще, кроме меня, ты кому-нибудь звонил?
– Нет, никому. Только тебе… Может, действительно сообщить в полицию? Я же не хотел ее убивать!
– Тебе, скорее всего, не поверят, – после недолгого молчания произнес Альберт Киприани. – Вы последнее время часто ругались, скандалили даже, и соседи наверняка слышали это. Еще обязательно всплывет история про ее любовника Веселова, а это будет значить, что у тебя имелся мотив убить Аиду. А потом, даже если ты сделал это не нарочно, все равно тебе грозит реальный срок. Убийство есть убийство, тут уж ничего не поделаешь.
– Меня посадят, Алик? – Отчаяние в голосе Крохина было безмерным.
– Посадят, если позвонишь в полицию, – ответил Киприани.
– И что же мне делать? Ты… Ты поможешь мне?
– Помогу, – после небольшой паузы произнес Альберт Иванович. – Иди в наш бар…
– Какой – «наш»? – переспросил Юрий Сергеевич, поскольку голова его совсем не соображала.
– В бар «Восточный округ». И сиди там, пока я тебе не позвоню. Звонить я буду около десяти часов из твоего дома с телефона Аиды, и ты сделаешь вид, что разговариваешь именно с ней. Называй ее по имени, попроси прощения, словом, делай все так, как будто разговариваешь со своей женой. И главное, чтобы этот разговор слышал официант и кто-нибудь из посетителей бара за соседними столиками.
– Зачем? – спросил Крохин.
– Чтобы сделать тебе алиби. Раз Аида звонила тебе из дома в районе десяти часов, значит, она в это время была еще жива, а ты сидел в баре. И ты будешь в нем сидеть, пока тебе не позвонят и не пригласят приехать домой. Понимаешь меня?
– Да, – ответил Юрий Сергеевич, все еще плохо соображая. – А кто мне позвонит?
– Полицейские, – ответил Альберт Иванович. И добавил, правда, не сразу: – Которые обнаружат Аиду мертвой. Это будет означать, что ее убили в то самое время, когда ты сидел в баре. Теперь все понял?
– Да, – закивал Юрий Сергеевич. – А как ты попадешь ко мне домой?
– Уходя из дома, оставишь ключи в почтовом ящике. Да, и еще включи телевизор погромче.
– Зачем?
– Ты хочешь, чтобы я тебе помог?
– Конечно, хочу, – быстро ответил Крохин.
– Тогда делай все, что я тебе говорю, – последовал ответ.
Они немного помолчали. Потом Киприани на всякий случай повторил:
– Итак, план такой… Ты включаешь телевизор погромче и уходишь из дома. Ключи от квартиры оставляешь в почтовом ящике. Приходишь в бар, садишься за столик и, когда я тебе звоню, делаешь вид, что разговариваешь с Аидой. И чтоб этот твой разговор слышал по крайней мере официант. Потом продолжаешь сидеть в баре, пока тебе не позвонят полицейские… Ну, все… Включай телевизор и действуй по этому плану…
Киприани положил трубку. Юрий Сергеевич, стараясь не смотреть на труп жены, включил телевизор, оделся и быстро вышел из квартиры. Едва ли не бегом он спустился на первый этаж, бросил связку ключей в почтовый ящик и вышел из подъезда.
