— Подох, засранец, — виновато, словно оправдываясь, сказал он, усаживаясь на водительское место, — сердце не выдержало.
Я мрачно посмотрел на него. Так я тебе и поверил. Небось глотку перегрыз, волчара. Я припомнил его афганские байки. Ненависть к духам у него была на патологическом уровне, теперь всю жизнь будет душу отводить, потому что война для него так и не кончилась.
Впрочем, и у меня она в самом разгаре. А надеяться, кроме как на этого кента, больше не на кого.
Вот и выбирай. За выбором дело не стало — уж очень не хотелось в ближайшие сроки примерять деревянный бушлат, поэтому надо было идти на союз хоть с самим чертом. Впрочем, и в этом случае разница была невелика.
По дороге в город мы обдумали дальнейшие планы. Слава предложил выцепить Малика, отвезти его к Афанасьевой и побеседовать о том, что такое хорошо и что такое плохо, выпотрошив чурбана, если дама заерепенится. Я-то в убедительности показательной казни не сомневался, но продолжать жуткую бойню отчаянно не хотелось. И еще я подумал, что надо бы закинуть маме мою долю денег, а то ведь грохнут — и останутся лежать до второго пришествия. До тайников моих вряд ли кто доберется, Вот так клады и образуются. Мои да Славины деньги — когда-нибудь при сносе дома рабочих они обрадуют.
Когда мы подъехали к мафиозному гнезду бригадира Малика, наступил полдень — время детское: бандиты, ведущие преимущественно ночной образ жизни, вовсю спят, так что мы надеялись достать клиента тепленьким.
Бесшумно поднявшись по лестнице, мы остановились перед дверью, и я еще раз сверился с записной книжкой.
— Не сильна, — заметил Слава.
Двустворчатая входная дверь, открывающаяся внутрь, хотя и выглядела массивной, все же оказалась не такой уж прочной. Слава оттолкнулся от стены и с маху выбросил вперед ногу, вложив в удар всю тяжесть своей туши. Треснул старинный косяк, лязгнул об пол отлетевший замок, и мы ворвались в прихожую, опрокидывая на ходу вешалки. В дальней комнате кто-то гортанно крикнул.
Мы дернули туда, я ощупал за пазухой теплую cталь ТТ, а корефан приготовил к действию кортик.
Пострелять мне не удалось. Из сидевшей в комнате пары один нам нужен был целым и невредимым, а второму — коренастому квадратному джигиту — Слава с ходу засадил в сердце нож по самую рукоятку. Малик было рыпнулся к трюмо, где, вероятно, у него лежала «палочка-выручалочка», но взметнувшийся над кроватью компаньон пресек попытку сопротивления. Получив дополнительное ускорение, бригадир продолжил полет, и на пол они повалились вместе.
— Прыгучий, — хмыкнул Слава, поднимая обмякшего Малика. — Посмотри какую-нибудь веревку.
Я достал из кармана рулончик липкой ленты и кинул Славе, а сам попробовал извлечь из груди крепыша свою финку. Не оставлять же улику! Успехом моя попытка не увенчалась — клинок застрял намертво.
— Слава, — пожаловался я, — мне лезвие не вытащить.
— Сейчас. — Спеленав бригадира, Слава подошел к мертвецу и потянул за ручку. — Да, сильна, — отметил он и, уперевшись ногой в труп, вырвал из груди окровавленное жало. — Ребро проткнул, вот и заклинило.
Между тем Малик пришел в себя и угрюмо наблюдал за нашими манипуляциями. Слава обшмонал покойничка, а я поинтересовался, что же хранилось в трюмо. Ну конечно, волына! — пистолет Макарова с патроном в казеннике. Промедли Слава чуток, и лежать нам рядышком, на радость «братанам», на горе Афанасьевой, которая тогда денег точно не получит.
— Потащили? — спросил я, перебросив волыну Славе.
— Бери за ноги. — Он поймал пушку и сунул ее в карман. — Этот-то вон, Слава пнул носком тело жмурика, — камикадзе, лимонку с собой таскал. — Он показал мне кругляш гранаты и взял бригадира за плечи. — Потащили.
Затолкав бандита на заднее сиденье «БМВ», мы отчалили по направлению к дому — пока есть время, надо забрать оттуда самое ценное. Случись какой-нибудь прокол, и в засвеченную хату будет не вернуться. Когда мы отъезжали, сделав свое дело, «мотороллер» отчаянно затрендел.
— Что будем делать? — спросил я.
Решение надо было принимать немедленно, а какое решение тут примешь? «Шестерку» уже не воскресить, а отвечать что-то нужно.
— А ничего, — холодно кинул Слава. — Нам на хвост сели.
Я торопливо оглянулся. Вот он — прокол.
— Кто?
— А… гадючник этот синий. Ну-ка, держись, сейчас я от него оторвусь.
Телефон за пазухой снова тренькнул. Вызывают.
Наверняка запасли у дома. Просекли, что с наблюдателем что-то неладно, и приехали. «Форд-скорпио» цвета морской волны упорно шел за нами следом. При оживленном движении нам еще удавалось, в основном за счет маневрирования, удержи: ваться от него на расстоянии, но затем везение кончилось и более мощная машина стала нас догонять.
— Давай, поговори с ним, — бросил Слава, — все равно уже спалились.
— Алле, — я нажал на кнопку и обернулся влево, чтобы разглядеть собеседника. Машины поравнялись, на узкой улице «форд» шел по встречной полосе, порываясь подрезать и остановить, но Слава выжимал из таратайки все соки, не давая обогнать.
В «скорпионе» сидели трое, передний держал у рта радиотелефон.
— Останови, — послышалось в телефоне, — поговорим.
— Малик у нас, — прохрипел я. От волнения перехватило горло. — Если что, мы его убьем.
— Давай бэз глупостей разберемся…
— Сбавь скорость, — выпалил я. — Считаю до трех: раз, два…
Левой рукой я вывернул из-под куртки ТТ и демонстративно направил его за сиденье. Из «форда» лежащего Малика видно не было, но трюк подействовал. Преследовать подотстал.
— Нэ хочэш по-харошему! — пригрозил из трубки бандит, забывая от злости русский язык. — Гиждылах!
— Сам ты «диждылах», — ответил я, поглядывая, куда бы смыться.
Улица Карбышева, по которой мы гнали, кончилась, машина влетела под железнодорожный мост, и Слава завернул вправо, рассчитывая выехать на Лесной проспект.
— Аи, су! Чикирям!..
Я отодвинул «Моторолу», потому что собеседник разразился потоком грязных ругательств. Что с ним базарить? Теперь надо когти рвать, а как? Я представлял маршруты, по которым, теоретически, можно было бы оторваться, но только не на такой дряхлой развалине, как наша. Додумать не дал Слава, решивший играть по своим правилам, в невыгодной для противника ситуации. Он резко притормозил, сворачивая еще раз вправо — в парк Лесотехнической академии. «БМВ» остановился, мы не успели выскочить, как следом вперся азеровский «скорпион». Я проворно ткнул дверцу и прыгнул, выбрасывая ноги наружу. «Форд» тоже ощетинился дверьми, оттуда показались толстые морды бандитов.
— Ложись! — крикнул Слава, и я незамедлительно последовал его совету. Если что и делать сейчас, так это предоставить профессионалу полную свободу действий, не путаясь под ногами.
Я видел, как мелькнула в воздухе эргеошка, завершая траекторию полета на шарабане самого резвого джигита, затем я скрылся за капотом, а воздух сотряс оглушительный удар взрывной волны. На меня посыпались стекла.
«Вляпались-таки!» — констатировал я и осторожно выглянул поверх машины. Взору открылась совершенно незабываемая картина. В воздухе расходился белый тротиловый дым, постепенно открывая последствия взрыва оборонительной гранаты: в «форде» и «БМВ» вылетели все стекла, передней правой дверцы у «скорпиона» не было, она валялась далеко в стороне, там же раскинул руки обезглавленный труп, второй бандит валялся у заднего колеса, и его красный взлохмаченный пиджак покрывался темными пятнами; обе машины стали пестрыми там, где осколки сорвали краску, а наша «бомба» оседала на левую сторону, и только сейчас я расслышал шипение пробитых баллонов.
— Живой? — Я ошалело зыркнул под передок, откуда поднимал голову Слава. Как он уцелел, понять было сложно. Стиснув зубы, он встал и осмотрел окровавленные ноги: — Посекло, но не сильно.
Я затравленно огляделся. Ментов пока не было, но с минуты на минуту должны были появиться, и к этому моменту нам следовало отсюда смотать. Но как, не в парк же бежать? Наш автомобиль пришел в полную негодность, вдобавок откуда-то сзади из него текла струйка бензина.
— Дергать надо! — сказал Слава и похромал к «форду».
Правильно, нечего нам тут делать, сейчас любое средство эвакуации сгодится. Я посмотрел на «БМВ». Ну и наломали же дров. По всему салону наши пальцы, а они в компьютере ГУВД есть, между прочим, — и мои, и Славины. Сжечь! Я юркнул в салон и цапнул взятый из дома кейс, в котором лежали деньги и некий презент для госпожи Афанасьевой. И увидел сжавшегося на сиденье бригадира. А этого куда девать?
— Че ты там возишься? — заорал Слава, запуская двигатель «форда».
— Бригадир! — крикнул я.
— Замочи его.
Услышав приговор, Малик дернулся и посмотрел на меня вытаращенными глазами.
