Остался лишь один путь. Половину денег положить в сундук, как можно больше распихать по карманам, а остальное отправить по почте в различные отели Франции и Испании, адресовав их самому себе.
С путеводителем в руках начал он свою работу за столом, заваленным конвертами, когда раздался стук в обитую зеленым сукном дверь. Элленбери чуть не вскрикнул от страха.
Два серьезных серых глаза смотрели на него в овальное окошечко, выходившее в контору. Выбежав из-за стола, он потянул дверь.
На пороге стояла молодая девушка. На ней было длинное синее пальто; на плечах и на маленькой шляпе сверкали капли дождя, в руке она держала мокрый зонтик. Мистер Элленбери и не заметил, что шел дождь.
Девушка, не двигаясь, смотрела на открытые чемоданы, на пачки денег, на кучи конвертов. Эйлин Риверс никогда не видела столько денег.
— Я пыталась найти вашего клерка, — сказала она. — Дверь была открыта…
В своем стремлении как можно скорее начать работу, Элленбери забыл запереть наружную дверь. Он узнал девушку.
— От Стеббингса, — сказал он, задыхаясь. — Что вам надо?
Эйлин вынула из сумочки конверт. Какие-то контракты, заключенные покойной мисс Элис Гарло, по недосмотру, как объяснил мистер Стеббингс, не попавшие в завещание. Элленбери пытался прочесть письмо и не мог.
— Что-то о контрактах… — проговорил он. — Я займусь этим завтра.
— Мистер Гарло знает, — сказала девушка. — Мы телеграфировали ему сегодня около полудня, он ответил, чтобы мы обратились к вам и подробное сообщение доставили бы ему на дом сегодня вечером.
Элленбери поднял голову.
— Вы идете сейчас к Гарло? — заикаясь, спросил он.
Удивительно было, что она весь день думала об этом визите; что-то влекло ее к Гарло, как действующий вулкан влечет робких людей к своему краю; они содрогаются, но смотрят на кипящую у их ног массу.
— Да, я иду в Парк-Лейн, — сказала Эйлин.
Рассудок Элленбери замер.
Гарло изменил план своей поездки, чтобы встретиться с этой девушкой в Принстоуне; наводил о ней справки. Он объяснял это интересом к ее дяде. Элленбери, по опыту, объяснял иначе — очень хорошенькая девушка… И колесо разума стало быстро вращаться… Конечно, она все расскажет Гарло.
— Моя жена больна… — пробормотал он, — очень больна, она уже двадцать лет не встает с постели. И как это странно — вдруг вы приходите, а она сегодня спрашивала о вас.
— Обо мне? — Эйлин не верила своим ушам. — Но я ее не знаю.
— А она знает вас, знала, когда вы были ребенком, знала вашего отца или мать, я уж не помню. И как странно… Я хотел заехать к Стеббингсу и просить вас… мой автомобиль доставил бы вас назад.
— Поехать к миссис Элленбери сегодня вечером? — с удивлением спросила Эйлин.
Мистер Элленбери кивнул.
— Но я обещала прийти к мистеру Гарло.
— Времени хватит. Уважьте просьбу старика, может быть, не совсем разумную…
Элленбери действительно выглядел старым и жалким.
— А это далеко?
Он рассказал ей дорогу. Что будет потом — он об этом не думал. Он уже заказал себе каюту на пароходе; завтра он должен уехать. Отнять девушку у Гарло, может быть, ее любовника, вот что важно. Эти мысли совсем затуманили его.
— Могу я позвонить мистеру Стеббингсу?
— Я сам сделаю это, — сказал Элленбери почти весело. — А вы можете помочь мне уложить мои чемоданы. Куча денег, и все принадлежит мистеру Гарло. Умнейший человек!
Эйлин забыла, что Элленбери обещал ей позвонить, и вспомнила об этом лишь в автомобиле.
— У меня дома есть телефон, — сказал он.
Скорчившись в углу автомобиля, с чемоданами под ногами, Элленбери болтал о своей жене, а сам думал о сидящей рядом девушке, которая невольно может выдать его.
Они подъезжали к дому, и он приказал шоферу:
— Остановитесь у ворот.
Элленбери сунул в руку шофера три бумажки; шофер, — по-видимому, остался доволен.
— Вы разрешите остановиться у ворот? — обратится Элленбери к девушке. — Мы пройдем по дорожке; моя жена такая нервная, вздрагивает при каждом звуке…
Эйлин не протестовала. Когда они вышли из машины, она предложила донести один из чемоданов. Элленбери согласился.
— Все это принадлежит Гарло, Гарло! — бормотал он. — Это одна из его шуток.
— Что вы подразумеваете?
— Шутки Гарло… трудно объяснить… — Ветер вырывал слова из его речи.
Девушка увидела безобразный, безжизненный дом.
— Левей… Мы войдем через задний ход.
Перед нею было какое-то странное здание; Элленбери сказал, что там помещается топка для оранжереи.
— Теперь две ступеньки вниз.
Но зачем же идти вечером в оранжерею? Он ответил на вопрос, которого она не задала.
— Сейф… спрятать чемоданы… — сказал Элленбери.
Ветер перешел в ураган, блеснула молния — молния в декабре… Элленбери поставил чемоданы на пол и потянул заржавевший замок; дверь со скрипом отворилась.
— Здесь, — сказал он, и Эйлин вошла вслед за ним.
Он зажег крошечную свечку в грязном фонаре, девушка осмотрелась. Это была какая-то кирпичная яма без окон, пол был покрыт золой, битыми цветочными горшками и разным садовым мусором.
— Подождите, я принесу мешки, — сказал Элленбери.
Сердце у него так билось, что он еле дышал; к счастью, Эйлин не видела его лица.
Он вышел, хлопнув дверью, и запер замок. Потом поднялся по ступенькам и побежал к дому.
Ему пришлось немного подождать, пока он настолько успокоился, что смог войти. Элленбери прокрался в переднюю и на цыпочках прошел в свой кабинет. Он промок насквозь и дрожал. Сняв мокрое пальто, Элленбери позвонил. Тотчас же явившаяся горничная была удивлена, увидев его.
— Ступайте в мою комнату, только без шума, и принесите мне сухое платье и белье. Госпоже скажите, что я приду еще не скоро.
Девушка принесла все нужное, предложила чашку чая и вышла.
Элленбери начал переодеваться, как вдруг ему пришла в голову мысль, что переодеваться не надо. Брюки его не были мокрыми, и вокруг ямы было так грязно. Об этой яме он думал в автомобиле. Судьба работала на него.
Он надел халат и взял с полки два тома, которые часто читал, — «Хроника преступлений»; в книгах было много иллюстраций.
Элленбери открыл наугад один из томов.
«…Когда молодая, красивая, невинная женщина становится жертвой насилия, не найдется ни одного человека с обычными человеческими чувствами, который не рискнул бы жизнью, чтобы спасти ее от отчаяния и нищеты…»
Он прочел эту поучительную цитату и перевернул страницу.
«…Мария Мартен застрелена в амбаре, другая женщина убита шпагой».
Он нетерпеливо переворачивал листы, жалея, что так мало знаком с уголовным судом. У него был большой топор… но где? Да, за кухонной дверью. Элленбери спустился по лестнице. Вот, на обычном месте… Он спрятал его под халат и принес к себе в комнату.
— Можете идти спать, — сказал он горничной, подавшей ему чай, и, выпив чашку, надел мокрое пальто и вышел на дождь.
Очень неприятно… почему они не дают ему уехать спокойно, ведь он стар, ему так мало осталось жить… Слезы потекли по его щекам при мысли о несправедливости. Это все Гарло! К черту его! Эта милая девушка, никому не причинившая ни малейшего зла, такая красивая — и она должна умереть из-за Гарло.
Элленбери вытер рукой слезы, снял замок и открыл дверь.
Свеча вспыхнула в последний раз, и в этом мгновенном свете он увидел белое лицо замершей от ужаса девушки. С рыданием Элленбери замахнулся на нее топором…
Когда Элк пришел под вечер к своему другу, Джим сидел перед столом, на котором был разложен большой план города.
— Покупаете себе дом? — спросил Элк.
Джим тщательно свернул план и спрятал в ящик стола.
— Не согласитесь ли вы помочь мне совершить небольшой налет сегодня ночью? — спросил он. — Было время, когда я мог лазить, как кошка.
— Где же намечен грабеж? — спросил Элк.
— В Парк-Лейне, — ответил Джим. — Я собираюсь забраться в один из роскошнейших домов Лондона, в замок барона Гарло.
— Разве он возведен в баронское достоинство? — спросил Элк, имевший очень отдаленное представление о генеалогии.
Джим выглянул из окна на набережную Темзы, там спешили возвращающиеся домой рабочие. Шел крупный дождь и дул сильный ветер. Но не было и следов тумана, предсказанного метеорологическим бюро.
— Туман так же нужен грабителю, как повязка на глазах, — сказал Элк. — Дождь же загоняет городовых в ворота домов, что очень удобно для воров.
Дождь лил ручьями, когда полицейский автомобиль с Джимом Карлтоном проехал под аркой; его чуть было не опрокинуло ветром, когда он проезжал по Гайд-парку.
Дом № 704 в Парк-Лейне был отделен от других домов и даже окружен стеною. Под окном пристройки, в которой помещалась библиотека, был маленький садик с цветущим вишневым деревом. Вынырнувший из мрака полицейский сержант остался караулить машину. Через две минуты сыщики перелезли через стену и втащили за собой лесенку с крючками на концах.
