«Ну и денек сегодня выдался, — чертыхалась я, поминутно поскальзываясь на покрытом льдом асфальте, — в такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит, а мне приходится по поручению Маргариты таскаться по городу и отыскивать черт знает что!»
Дальше я припомнила слова Маргариты о том, что сегодня день Психеи и мне надо бы поразмыслить о душе. Но когда я сказала об этом подруге, она заявила:
— Тебе нужно было послушаться меня еще утром. Я ведь говорила тебе, что не стоит идти к Калугину и что сегодняшний день должен быть посвящен отказу от суетности. Ты не послушалась, вот мы и получили одну сплошную беготню и ругань. Нужно исправлять ситуацию, иначе завтрашний день будет безнадежно испорчен.
Ну что тут можно было возразить! Если Маргарита пускала в ход свои «звездные» аргументы, мне приходилось смиряться и исполнять все ее поручения — я уже хорошо знала, что будет, если я этого не сделаю.
Андрей Дмитриев не обманул наших ожиданий, и через пару часов я стала обладательницей листка бумаги, на котором были написаны паспортные данные господина Калугина. Когда я со своей ценной добычей вернулась домой, Маргарита как раз осваивала новый системник, загружая на винчестер драгоценные файлы с компактных дисков. Я полюбовалась новенькой дверью, выразила одобрение быстрой работе и стала придумывать способ отблагодарить милого друга Андрея Дмитриева.
— Как успехи? — вместо приветствия спросила Маргарита.
— Все отлично, вот данные Калугина. — Я протянула ей бумажку.
Вопреки моим ожиданиям, Маргарита не кинулась жадно на полученные данные, а только проглядела их и отложила листок в сторонку. Она, по-видимому, была занята чем-то чрезвычайно важным и выглядела какой-то отстраненной.
— Чем ты занимаешься? — поинтересовалась я, присаживаясь рядом с ней и заглядывая в экран монитора.
— Да так, — уклончиво ответила Маргарита и, не дав мне возможности прочитать то, что было на экране, быстренько загрузила какую-то другую программу.
— Ты что? — Я была немало уязвлена такой таинственностью.
Маргарита не ответила. Она встала из-за стола и, не взглянув на меня, вышла в кухню. Сказать, что я была ошарашена — значит, не сказать ничего. Некоторое время я растерянно глядела вслед Маргарите, после чего решительно поднялась и направилась вслед за ней с твердым намерением все выяснить.
— Все так нехорошо, — обратилась ко мне Маргарита, увидев меня в дверях, и безо всякого перехода продолжала: — Я собираюсь попить чаю, ты будешь?
— Буду, но сначала я хотела бы узнать, почему ты ведешь себя так странно? — с места в карьер заявила я.
Маргарита посмотрела на меня расширенными глазами, показавшимися мне еще больше, чем обычно.
— Владимиру Антоновичу угрожает очень серьезная опасность, — сказала она сдавленным голосом.
— Помню, ты уже говорила об этом.
— Все еще хуже, чем я предполагала.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила я, невольно заражаясь испугом Маргариты.
— Я хочу сказать, что мы должны спасти Козакова. Стоит нам промедлить — и ему конец.
— В каком смысле — конец? — ошалело произнесла я.
— В прямом! — Маргарита с трудом удерживалась от слез.
— Ты хочешь сказать, что он может умереть?
— Наконец-то ты поняла!
— Ты это серьезно, Рит? — шепнула я.
— Еще как серьезно. Стоит только посмотреть транзиты и прогрессии…
— Но ты можешь хотя бы приблизительно определить, от кого исходит опасность?
— От Голубева, — тихо ответила Маргарита.
У меня мурашки по спине забегали.
— То есть как от Голубева? — переспросила я, сглотнув образовавшийся в горле комок.
— Не в прямом смысле…
— Тогда в каком?
— Козаков находится под сильным воздействием Сатурна. Сатурн — это старость, смерть, завершение. В прогрессии Козакова Сатурн располагается в Скорпионе. Эта наиболее отрицательная позиция для Владимира Антоновича. Такое расположение свидетельствует о сильном желании реализовать свои амбиции. При этом для человека, под воздействием которого находится Владимир Антонович в данный момент, не важно, какими средствами достигается цель.
— Кто же этот Сатурн?
— Хотела бы я знать это, — печально ответила Маргарита, — я уверена в одном: этот человек совсем близко от Козакова, он не дает Владимиру Антоновичу ступить и шагу без своего ведома, полностью контролирует его.
— Но неужели сам Козаков не пытается бороться с этим влиянием?
— В том-то и дело, что у него нет ни малейших подозрений на сей счет. Он полностью убежден в своей безопасности, безоговорочно доверяет этому человеку и будет уверен в нем до самого последнего момента.
— Так значит, нам нужно найти этого Сатурна и вывести его на чистую воду, пока еще не поздно, — заявила я.
— Если бы все было так просто! — возразила Маргарита. — Без содействия Владимира Антоновича мы ничего не можем сделать, мы связаны по рукам и ногам.
Тут меня осенило:
— А может, это Калугин?
Маргарита покачала головой.
— Я уверена, что твой Калугин здесь ни при чем.
— Тогда для чего я таскалась по городу, чтобы принести тебе его данные?
— Я посмотрю их, но только для того, чтобы удостовериться в своей правоте.
— А почему ты не говорила об этом раньше?
— Да потому что я только сейчас закончила изучение транзитов и прогрессий! — объяснила Маргарита в легком раздражении.
— И все-таки проверь, пожалуйста, Калугина, — попросила я, — мне так спокойнее будет.
Маргарита разлила чай, взяла свою чашку и снова села за компьютер.
Результат поступил примерно минут через десять-пятнадцать.
— Чист твой Калугин, как младенец, — устало произнесла Маргарита, — да это и не могло быть иначе, потому что в последнее время он находился в Москве. А тот человек, от которого исходит угроза Козакову, был при нем неотступно, почти постоянно.
— Ну, тогда это кто-то из его друзей, родственников или… — Я не договорила, осененная одной мыслью.
— Или? — подхватила Маргарита.
— Или подчиненных? — тихо спросила я.
— Вот именно! — торжествующе заявила Маргарита. — Вот видишь, было достаточно простых логических умозаключений, чтобы прийти к такому выводу.
Я не стала напоминать Маргарите, что она уже не первый день упорно наводит меня на эту мысль.
— Если все так, как ты говоришь, — сказала я, — нужно прощупать людей Козакова.
— Этим я сейчас и занимаюсь. Но у меня выходит какая-то галиматья. Ничего не складывается.
— Почему?
— У меня есть только одно объяснение: кто-то намеренно подсунул нам неверные сведения, — проговорила Маргарита.
— Но ведь сам Козаков принес их нам! — не поверила я.
— Не знаю, что и думать. С данными самого Козакова все просто и ясно, а вот с данными его подчиненных, особенно на Бердышева и референта Нагорную Людмилу Николаевну, что-то не так. Я стала подозревать неладное с самого начала. А когда Лидия Сергеевна принесла фотографии с банкета, я уверилась, что нас намеренно обманули.
— То есть ты сличила внешность сотрудников «Респекта» с их гороскопами и установила несоответствие?
— Ты удивительно догадлива, Лилечка, — заметила Маргарита с легкой досадой.
Но мне было не до пререканий.
— Постой-ка, Рита, помнится, ты говорила, что референта отмела сразу, как и главного бухгалтера.
— Так оно и было до тех пор, пока я не установила наличие неточностей в данных.
— А ведь эти данные как раз референт и предоставила Козакову! — воскликнула я, подскочив на месте.
— Что же нам делать?
— Как что? Конечно, добыть настоящие данные. Я попробую сделать это через Андрея. Как хорошо, что он у нас появился.
Однако Маргарита не разделяла моего энтузиазма.
— Попробуй, — обронила она, — может быть, получится.
* * *
Не зря Маргарита не рассчитывала на помощь Андрея. Мне не удалось связаться с ним ни тем вечером, ни утром следующего дня. Выяснилось, что он уехал из города на два дня.
— Ну что ж, — констатировала я, — пойдем другим путем.
— Что ты намереваешься предпринять?
— Собираюсь окольными путями выяснить дату рождения хотя бы одного из самых подозрительных сотрудников «Респекта», а если повезет, то и всех остальных.
— Интересно, как ты собираешься это сделать?
У меня не было продуманного плана, но я не собиралась демонстрировать это Маргарите и постаралась, чтобы все выглядело так, будто я знаю, что делаю.
— С кого начать? — спросила я напоследок.
— С кого начать? — задумчиво переспросила она. — Начни, пожалуй, с Бердышева. Только очень тебя прошу, Лилька, будь осторожна, не лезь на рожон, как было с Калугиным.
Пообещав ей это, я прошмыгнула за нашу новую дверь, радуясь, что Маргарита не выдвинула «звездных» аргументов против моей затеи. «Стало быть, все не так уж и безнадежно», — думала я, направляясь к проезжей части.
