— Вы намекаете на Калугина? — спросила я, раздражаясь.
— Я не намекаю, а говорю прямо, что вы берете на себя слишком много, и то, что произошло вчера — тому доказательство.
— Можно поинтересоваться, что вы имеете в виду? — произнесла Маргарита, сверкнув глазами.
Козаков несколько сник под ее взглядом, но продолжал хорохориться.
— Вы не должны были беспокоить Калугина, это только осложнило и без того запутанную ситуацию, в которой мы находимся.
— Да будет вам известно, Владимир Антонович, — заговорила Маргарита тоном строгой учительницы, — что мы с Лилией ведем расследование, целью которого является установление истинного виновника или виновников двух преступлений. Из ваших же слов мы сделали вывод, что Калугин имел очень существенные мотивы для убийства Голубева.
— Но у меня же нет никаких доказательств, это были просто домыслы! — взвился Козаков.
— Так наша задача в том и состоит, чтобы отделить зерна от плевел и выяснить, кто есть кто! — взорвалась я.
Если Козаков еще сохранял уважение к Маргарите, то со мной он, честно говоря, совсем не церемонился.
— Вы должны были предварительно посоветоваться со мной! — безапелляционным тоном заявил он.
— Почему вы не хотите привлекать к делу Калугина? — прямо спросила я. — Что, если он и в самом деле окажется виновным в смерти Голубева?
— Это меня не интересует! — сорвалось у Козакова с языка. — Я хочу, чтобы перестали беспокоить меня, и все!
Я готова была высказать Козакову все, что думаю по этому поводу, но между нами встала Маргарита и увещевающе проговорила:
— Меньше всего нам сейчас нужны раздоры. Владимир Антонович, мы непременно учтем ваши пожелания и впредь всегда будем сообразовываться с ними.
— Право же, я начинаю жалеть, что доверился вам, — горько пробормотал Козаков.
— Уверяю вас, Владимир Антонович, — мягко, но убедительно сказала Маргарита, — если бы вы не сделали этого, ваши дела сейчас были бы гораздо плачевнее.
— Когда же все это кончится! Я устал, издергался, чувствую, что вот-вот не выдержу! — застонал Козаков, схватившись за голову. — Что мне делать?
— Вам стоило бы пересмотреть свое поведение, Владимир Антонович, — доверительно ответила Маргарита.
— О чем вы говорите?
— Не обессудьте, но должна сказать вам, Владимир Антонович, что пора перестать прятать голову в песок и начать оценивать ситуацию адекватно.
— Может быть, вы все-таки объяснитесь? — взвился Козаков.
— Вы не хуже меня знаете, что Валентина Савельева не могла быть причастна к убийству Голубева, а между тем вы с завидным упорством продолжаете двигать следствие в ложном направлении.
Признаться, я подумала, что сейчас на наши бедные головы обрушится шквал гнева, но, против моего ожидания, Козаков воспринял слова Маргариты довольно спокойно.
— Я не отрицаю, что это выглядит низко, — с кисленькой улыбкой отозвался он, — но своя рубашка ближе к телу.
— Я отнюдь не пытаюсь взывать к вашим моральным принципам, — сказала Маргарита, — я имею в виду нечто совсем иное. Ваше поведение более всего губительно для вас, Владимир Антонович. Мне очень хотелось бы, чтобы вы поняли это.
— Возможно, я бы и понял, Маргарита Анатольевна, если бы вы взяли на себя труд объяснить мне, что вы имеете в виду? — высокомерно произнес Козаков.
— Я призываю вас, Владимир Антонович, снова обратиться к проверке людей, которые вас окружают, чтобы выяснить, кто из них осложняет ваше существование и является причиной ваших проблем.
— Ах вот вы о чем! — Владимир Антонович облегченно вздохнул и откинулся назад.
— По вашей реакции, Владимир Антонович, можно догадаться, что эта проблема вас беспокоит меньше всего, — заметила Маргарита.
— Вы совершенно правы, в данный момент я направил свою энергию в другое русло. Однако обещаю вам, Маргарита Анатольевна, что вернусь к этому вопросу как только история с Голубевым останется позади.
— Вы не сможете этого сделать, Владимир Антонович, история с Голубевым не останется позади, пока вы не будете придерживаться моих рекомендаций, — твердо сказала Маргарита.
Козаков не поверил ей — это было видно невооруженным глазом. Мне снова, как уже было однажды, захотелось наподдать этому самодовольному хмырю. Маргарита же хранила полную невозмутимость.
— Я очень благодарен вам за то, что вы так близко к сердцу восприняли мои проблемы, — не понравился мне официальный тон Козакова, я с подозрением на него уставилась. — Я готов оплатить все ваши издержки и вознаградить ваши услуги, даже те… — Козаков кинул на меня неприязненный взгляд, — даже те услуги, о которых я не просил…
С этими словами Владимир Антонович достал из кармана портмоне.
— Эта сумма вас устроит?
Судя по толщине пачки, сумма наверняка должна была нас устроить.
— Это означает, что вы не нуждаетесь более в наших услугах, не так ли, Владимир Антонович? — осведомилась Маргарита, принимая из рук Козакова деньги.
— Вы совершенно правы. На данном этапе я вынужден отказаться от ваших услуг, хотя общение с вами доставляло мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Надеюсь, что в скором будущем, как только моя жизнь наладится, мы продолжим наше знакомство.
Владимир Антонович поднялся с кресла, поцеловал у Маргариты руку, поклонился мне и двинулся к выходу.
— Вы поступаете опрометчиво, Владимир Антонович, — сказала Маргарита.
— Я так не думаю, — ответил Козаков, обернувшись.
Я подавила зубовный скрежет и отвернулась к окну, чтобы не испугать гостя выражением моего лица. Маргарита вышла в прихожую, чтобы проводить Козакова. Уж не знаю, о чем они говорили, но вид у моей подруги был далеко не радостный, когда она появилась в гостиной.
— Ушел? — спросила я, кивнув в сторону прихожей.
— Ушел, — со вздохом подтвердила Маргарита, устало опускаясь на диван.
— И скатертью дорожка, — язвительно произнесла я.
— Как я понимаю, от Калугина ты ничего не добилась? — поинтересовалась Маргарита.
— Почему же? Огребла несколько моральных пощечин, правда, неплохо замаскированных, — поморщилась я.
— Так я и думала. — Маргарита потянулась к сигарете.
— Между прочим, я очень рада, что все так закончилось. Надоел мне этот Козаков, как заноза в пальце. Деньги мы получили, поставим новую дверь, купим тебе системник последнего поколения и заживем как раньше, — утешала я сама себя.
— Не получится, Лилька, — грустно ответила Маргарита.
— Это почему же?
— Потому что Козакову грозит серьезная опасность. Мы должны помочь ему.
Напрасно я убеждала Маргариту, что мы уже ничем не можем помочь человеку, который решительно отказался от наших услуг, напрасно пыталась ей внушить, что, продолжая расследовать его дело, мы лишь навлечем на себя кучу дальнейших неприятностей. Вообще-то, Маргарита никогда не отличалась упрямством, но в этот раз она твердо продолжала стоять на своем.
— Да пойми же ты! — воскликнула она. — Наше вмешательство в его дело внесло радикальные коррективы в судьбу Козакова. Мы ответственны за него!
— Он взрослый мужчина и сам способен позаботиться о себе.
— Значит, не способен! — горячилась Маргарита. — Ни на что путное этот человек сейчас не способен. Он окончательно погибнет, если мы предоставим его самому себе! Лучше бы ты совсем его не приводила!
Во мне зашевелились угрызения совести. Что греха таить — кашу-то заварила я, стало быть, мне ее и расхлебывать!
* * *
И вот этим же ветреным и пасмурным февральским понедельником я поплелась к Андрею Дмитриеву, дабы с его помощью предоставить Маргарите данные о Калугине. Она сама подкинула мне эту идею:
— Он же в прокуратуре работает, значит, у него есть возможность собрать данные о человеке, живущем в нашем городе, — сказала она.
— Так-то оно так, — нехотя согласилась я, поскольку перспектива отправляться к Дмитриеву меня совершенно не окрыляла, — но эти сведения наверняка засекречены и не выдаются каждому по первому требованию.
— Во-первых, твой Дмитриев — далеко не «каждый», и ты сама это прекрасно понимаешь, — не сдавалась Маргарита, — а во-вторых, нам-то и нужны всего только дата и место рождения, чтобы я могла составить его натальную карту.
Скорее всего Маргарите пришлось бы еще долго упрашивать меня выйти из дома, если бы не явилась бригада мастеров, чтобы поставить нам железную дверь. Поняв, что отдохнуть в тишине и покое у меня все равно не получится, я оделась потеплее и отправилась к Дмитриеву, предварительно с ним созвонившись и договорившись о встрече.
«Ну и денек сегодня выдался, — чертыхалась я, поминутно поскальзываясь на покрытом льдом асфальте, — в такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит, а мне приходится по поручению Маргариты таскаться по городу и отыскивать черт знает что!»
