— Я знаю! — воскликнула Лиля.
— Да? Тогда скажи!
Синявская открыла было рот, но тут же спохватилась, что едва не проговорилась, и, сжав кулаки, несколько раз глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться.
— Ну чего же ты молчишь? — все еще пыталась раззадорить ее я. — К чему такая тайна? Если у тебя есть план, если ты желаешь обмануть другого, я могу тебе подыграть, но только в обмен на искренность. Я могу солгать твоей матери, даже подтвердить мнимое отцовство, но это как-то должно быть оправдано. А что за цель преследуешь ты?
— Тебя это не касается! Уходи — я больше не желаю с тобой разговаривать. И если тебе уж так хочется им что-то сказать, свали всю вину на Ивакина.
— О нет! Он не отец и не может им являться. Он ведь с тобой даже не спал.
— С чего ты взяла? — В глазах девушки промелькнула заинтересованность моим ответом.
— Я с ним говорила, — глядя на нее, призналась я. — Кстати, даже выяснила кое-что для тебя важное, но скажу лишь после твоего признания.
— А мне это неинтересно, все равно он пролетел, — равнодушно заявила та.
— Что, он недостаточно хорош для тебя?
— Нет. Он мелок! Кстати, увидишь его — так и передай.
Меня так и подмывало сказать, что против нее работают два детектива, но сдать паренька я не могла, тем более что сама же ему и обещала не мешать расследованию. В конце концов, он начинающий, пусть узнает, с какими трудностями обычно приходится сталкиваться профессионалам. Пусть учится.
— Значит, компромиссного решения мы не найдем! — с разочарованием вынуждена была признать я.
— Могла бы сразу догадаться.
— Надеялась на твою сообразительность. Но раз не хочешь, придется действовать другим образом. И ты не обижайся, если расстрою твои планы, — сама не захотела взять меня себе в помощники.
— Обойдусь без таких вот помощников…
Я уже взялась за дверную ручку, как вдруг услышала:
— Ты тоже имей в виду: ты полезла куда не надо.
«Опять угрозы! Как всегда. И нет бы кто доброе слово в награду сказал, пожелал чего хорошего. Нет, всем бы только гадости говорить, словно в них вся прелесть жизни и есть. А ведь все равно по-моему будет… И что у нее за тайна такая?»
* * *
Коль уж я явилась в этот дом, то покидать его без хоть каких-то результатов никак не хотелось, а потому сразу после беседы с Лилей я перешла к разговору с Артемом. Паренька я надолго не задержала. Просто поинтересовалась, не рассказывала ли ему Марина что-то о себе и об отце ее ребенка, а получив ожидаемый отрицательный ответ, попросила его попытаться ее разговорить, надеясь, что, возможно, у него это получится. Артем нехотя пообещал, после чего повис на телефоне и стал трещать о каких-то дисках со своим другом. А я перекочевала в комнату Марины.
Вторая сестрица старательно что-то вязала. Вокруг нее лежали журналы по вязанию, в круглой корзинке горкой были сложены разноцветные клубочки.
Моему появлению Марина обрадовалась не больше, чем ее сестрица, но хотя бы грубить сразу не стала, что указывало на то, что у нее сегодня замечательное настроение.
— Что вяжешь? — как можно ласковее полюбопытствовала я. — Кофточку или берет?
— Штанишки, — коротко ответила та, не поднимая на меня глаз.
— А как самочувствие?
— Спасибо, с вашей помощью уже хуже.
— Почему же? Я вроде бы ничего плохого тебе не желаю.
— Ну да, так я вам и поверила. Вы вон только что Лильку почти до истерики довели. Чего вы ей там такого сказали?
— Правду. А она почему-то обиделась. Она у вас всегда так на правду реагирует?
— Это смотря на какую.
— А что, правда разной бывает?
Марина искоса глянула на меня, давая понять, что считает этот вопрос глупым, и, соответственно, промолчала. Пришлось пойти другим путем.
— А почему ты утаиваешь имя отца своего ребенка? Ладно Лиля, она у вас особая птица. Боишься, что он не понравится родителям?
— Плевать я хотела на их мнение.
— Тогда тем более я тебя не понимаю. Ну если тебе все равно — так скажи им сама.
— Вам что, так нравится ко всем приставать? — устало вздохнув, спросила та вместо ответа.
— Мне нравится помогать, — поправила я ее.
— О да, только об этой помощи я и мечтала. Вообще-то мне параллельно ваше мнение и ваши желания. Я сама решаю, что мне делать.
— А ты допускаешь, что твое решение может быть неправильным и ошибочным?
— Фу ты черт! Как я ненавижу эти нравоучения, — отшвырнув вязанье, взмахнула руками девушка. — Может, вам в садик или в школу работать пойти? — вдруг предложила Маринка. — Там и будете учительствовать, коль так неймется. А я в учителях не нуждаюсь.
— Значит, взрослой себя считаешь! Или просто с сестры пример берешь?
— Нет, а вам какое дело? Вам что, больше всех надо, я не пойму. Валили бы по-хорошему, пока Лилька на вас не разозлилась.
«Ну вот, и эта туда же. Они и в самом деле как сговорились. Ни по-хорошему, ни по-плохому не хотят. И к чему только такое упрямство?»
— А знаешь, мне прямо-таки интересно, что ж за тайны у вас обеих, — честно призналась я, некоторое время помолчав. — Дело даже уже не в просьбе вашей матери: это личный интерес, любопытство.
— Дура, что ли? — словно сама себе, но про меня, как-то равнодушно произнесла та и снова стала собирать спицы и свое вязанье.
Я еще какое-то время за ней понаблюдала и, зная, что ничего с их молчанием поделать не могу, заковыляла к выходу, понурив плечи, словно на них лежал непосильный груз.
Выяснить я так ничего и не выяснила, зато еще больше ополчила против себя Лилю, а значит, нужно быть осторожнее: девица слов на ветер не бросает, вновь попытается помешать мне сунуть нос в ее дела.
— Ну что, они вам что-нибудь сказали? — Элла Владимировна все еще ждала результатов. Не хотелось ее расстраивать, но и солгать, уподобляясь этим красоткам, я не могла.
— Увы! Их упрямство бесподобно, а главное, у каждой есть тайна, которую они не желают раскрывать остальным.
— С чего вы это взяли? Они просто боятся, что я…
— Нет, вас и вашего гнева они уже давно не боятся, — уверенно заявила я. — Дело совсем в другом.
— Думаете?!
— Уверена! Моя интуиция меня в таких делах никогда не подводит.
Всегда считала, что мой профессионализм заключался в умении ждать и в способности не расстраиваться после первых неудач и промахов. Даже сейчас, пообщавшись с девочками и ничего у них не узнав, я не торопилась тащиться к себе домой в жутко расстроенных чувствах, как сделали бы многие, посчитав, что этот день не удался, а потому лучше продолжить его у телевизора. Напротив, я осталась и, заняв выгодную наблюдательную позицию, стала ждать появления девиц. Ну, или хотя бы одной девицы. Они ведь наверняка считают, что я убралась восвояси и сегодня уже мешать им не стану. Фигушки, стану, да еще как!
Началось длительное ожидание. Лиля хоть и сделала несколько звонков со своего сотового, но все они были, как говорится, не в тему и даже косвенно не касались того, что меня интересовало. Единственным интересным моментом было приглашение в гости приятельницы, но и та, судя по разговору, должна была просто принести какие-то диски. У меня было огромное желание тормознуть девушку и засыпать вопросами, но я не стала этого делать, наверняка с этой особой в доверительный разговор Лилька вряд ли станет вступать. Для себя я уже давно уяснила, что Лиля не имеет подруг, тогда как друзей у нее несметное количество.
И с некоторыми из них мне пришлось познакомиться этим же вечером, точнее, уже даже ночью, которая нагрянула совсем неожиданно, принеся с собой сильный ветер и зябкий холод, пронизывающий насквозь. Порядком замерзнув, я спешно перекочевала в свою машину, включила в ней печь и стала греться. И тут к автомобилю кто-то подошел: я видела только силуэт и вообще в первую минуту решила, что прохожий двигается мимо меня, а никак не ко мне.
Но неизвестный зачем-то остановился у задней двери и негромко постучал по крыше моей «девятки». Чтобы его рассмотреть, я включила фары, но они не особенно помогли. Не торопясь выходить, я пока просто немного опустила окно со своей стороны и требовательно спросила:
— Что нужно?
— Да поговорить бы хотелось о том о сем, — небрежно вякнул неизвестный, облокотившись на машину.
— Это о чем же?
— А ты выйди, я те все и расскажу.
— А что, если мне это неинтересно? И вообще, предупреждала меня мама не болтать с незнакомцами.
— Не, ну если по-хорошему не выйдешь, придется тогда твою консервную банку чуток попинать, — не меняя интонации, предупредил этот тип. — А ты ведь наверняка не хочешь, чтобы эта хрень на колесиках пострадала.
— М-да, начало разговора мне уже не нравится, — вздохнула я, открывая дверцу со своей стороны. Я уже догадалась, чей это посланец, но, быстро прикинув, что мне по силам с ним сладить, не стала упрямствовать, чтобы не подвергать свое авто изуверствам.
