— Татьяна, — коротко бросила я, заводя мотор.
— А телефончик свой дадите? — нагловато поинтересовался неожиданный пассажир.
— Это еще зачем? — я удивленно глянула на него.
— Ну… позвоню вам как-нибудь, или вы мне.
— Это на тот случай, если твоя помощь понадобится? — отшутилась я.
— А что, вдруг и в самом деле сгожусь.
— Ну, ты прямо золотая рыбка какая-то. Сгодится он. Ладно, я подумаю.
— А чего тут думать. Просто продиктуйте, и все.
— Мальчик мой, ты меня, конечно, извини, но я вынуждена тебе заметить прямо сейчас, что шансов у тебя никаких.
— Стало быть, кто-то есть, — уныло вздохнул парнишка, нисколько не обидевшись на такое обращение.
— Есть, — соврала я, чтобы избавиться от дальнейших приставаний этой излишне скорой молодежи.
— Ну хоть друзьями-то мы можем остаться? — немного помолчав, снова спросил Петр.
— Друзьями — можем.
— Ну-у… — он явно обрадовался.
— Что ну?
— Ну, раз мы друзья, ты просто обязана дать мне свой номер.
— Хорошо, записывай.
Устало продиктовав ему шесть своих цифр, я сразу предупредила, что не терплю, когда меня беспокоят по пустякам, и даже пообещала надрать уши, если такое случится. Петр вроде бы все понял и, тут же сменив тему разговора, сказал свой адрес. Я кивнула, что поняла, и повернула в нужную сторону.
Минут через десять мы были на месте. Быстро выпрыгнув из машины, он пожелал мне спокойной ночи и небрежной походкой удалился в темноту. Я выкурила одну сигарету, вспоминая, как всегда смеялась над ребятами-одноклассниками, которые то и дело влюблялись в тех, кто был старше их: в учительниц, медсестер, просто старшеклассниц. Только сейчас мне стало ясно, что в начале своего реального взросления юноши подсознательно ищут себе не партнершу, а вторую маму, учителя, который обучит всему и выпустит в большой мир. Видимо, у этого тоже с взрослением какие-то проблемы.
Впрочем, неважно — пора домой, спать и еще раз спать. Если не высплюсь, завтра буду злая и нервная.
* * *
На другое утро я почему-то проснулась очень рано. Будильника у меня не было, а потому его заменял стоящий на таймере телевизор, но и тот пока еще даже не включился. Сладко потянувшись на кровати, я не стала нежиться, заставив себя встать и накинуть халат. После чего сразу вышла на балкон и с упоением вдохнула в себя прохладный воздух. Затем посмотрела вниз.
Казалось, город еще спал. На улицах лишь изредка мелькал городской транспорт, и редкие прохожие, поеживаясь от утренней прохлады, брели в нужном им направлении, да ранние пташки-дворники начинали свой трудовой день.
Вернувшись назад в квартиру, я прошла в ванную и ужаснулась при виде своего собственного лица. После ночных приключений оно было, как у клоуна, раскрашено в разные цвета, какое-то заплывшее и просто отталкивающее. Высунь я нос из квартиры — от меня начнут шарахаться прохожие. Поэтому я сразу начала приводить себя в порядок: то есть умылась и расчесалась, замазала тоном наиболее броские синяки на своем лице, немного подкрасилась, а потом, перевернув содержимое своего шкафа и найдя сочетающуюся пару удобных вещиц, принялась натягивать их на себя.
Как только все было сделано, я попыталась привести в порядок еще и свои мысли. Но они, мысли, почему-то не очень хотели это делать, разбредаясь, словно тоскливые тараканы по норам. Чтобы с ними совладать, требовалось как минимум выпить чашку кофе и выкурить сигарету. Приготовлением кофе я немедля и занялась. Но тут зазвонил мой телефон. Не представляя, кто бы это мог быть, я быстро перешла в комнату и, подняв трубку, произнесла:
— Да, Татьяна слушает!
— Класс! — радостно донеслось из трубки. — А я, честно говоря, думал, что обманула.
— Петр? — я готова была разразиться грозой. — Я же вчера просила тебя не отвлекать меня по пу…
— Да ладно тебе, — не дав договорить, отмахнулся парнишка. — Что уж, проверить, что ли, нельзя? К тому же ты телефончик-то мне домашний дала, а вовсе не сотовый. Ну я и подумал, свалишь сейчас из дома, когда еще тебя услышу.
— Что тебе нужно? — напрямую спросила я. — Свидание? Ответ будет «нет».
— Еще даже не выслушала, а уже «нет». Может, я просто твоими планами на сегодня поинтересоваться решил. Или что, нельзя?
«Вот навязался на мою шею, — мысленно вздохнула я. — Других занятий, что ли, нет, кроме как меня чуть свет беспокоить? Может, припугнуть его, чтоб отстал? Только как? Не скажу же ему: „Я злой и страшный серый волк!“ — я усмехнулась собственным мыслям. — Он и той банды-то не испугался, что уж про меня говорить. Как же отвязаться от него?»
— Знаешь, ты мне лучше вечером позвони, — принялась лепить я отмазки. — Сейчас дел много и не до тебя совсем, — и, не давая ему возможности вставить ни слова, сразу же повесила трубку.
Я не сомневалась, что он перезвонит следом, не удовлетворившись исходом разговора, только вот второй раз трубку снимать я не собиралась. Пусть звонит сколько влезет, а надоест — отстанет.
Чтобы не слышать почти сразу затрепетавшего телефона, я вернулась в кухню и даже закрыла туда дверь. Теперь звонок хоть и долетал сюда, но был таким слабым и безжизненным, что мое сознание легко его игнорировало. Мне было куда важнее решить, что делать дальше, чем заняться сегодня.
«Девчонки что-то скрывают, — размышляла я про себя. — Но на сговор это не похоже, тем более что между собой они не особенно ладят. Ну, даже если допустить, что Лиля попросту сама не знает, кто является отцом ее ребенка, то вот тайна Марины была непонятной. Что может скрывать эта особа? Кто отец малыша, она явно знает. Причем с ним она не встречается, все время проводит дома, вяжет, шьет. Общается она с братом, но и тот молчит, как партизан.
Единственное, что приходит на ум в ее случае, так это несчастная любовь. Она могла лишь единожды переспать с тем, в кого влюбилась, но, зная, что ему она безразлична, решила воспитать малыша самостоятельно. У нее в характере есть что-то от тех женщин, которые подобным образом обычно мстят, они умеют ждать, будучи уверены в том, что как только папаша нагуляется, то непременно вспомнит о ребенке и вернется к ним. Естественно, что натравливать на него сейчас всю семью ей совсем не хочется.
Увы, моя слежка ничего не дает, если не считать встреч с дружками Лили. Кстати, о ней: больше всего в поведении девушки меня смущает ее болезненная привязанность к семейному бизнесмену, которого она так боится потерять. Может, стоит попытаться выяснить, как она с ним познакомилась? Об этом, конечно, может рассказать мне только он сам, да к тому же я смогу слегка подрасстроить планы девушки относительно него, намекнув мужчине о вероятных ее целях. Он уже и сам об этом подумывает, но после нашего с ним разговора и вовсе перестанет ей доверять. Вот тогда-то и посмотрим, как она себя поведет, поняв, что все же потеряла его. Возможно, даже наступит момент, когда все выяснится».
Момент этот я торопить не стала — время еще раннее, и про бизнесмена мне пока, кроме его фамилии и имени, ничего не было известно. Я решила немного подождать. Как раз сварился кофе, и, налив его себе в чашку, я осторожно сделала глоток. Горячий, обжигающий, но вместе с тем приятный напиток прокатился по горлу. Я с наслаждением прикрыла глаза, но тут вновь услышала, что негодует мой телефон.
«Ну паршивец! Как же он мне надоел. Ну сейчас я ему устрою».
Я решительно поставила чашку на стол и направилась в гостиную, намереваясь раз и навсегда объяснить этому отсталому, что более не желаю иметь с ним никаких дел. Снимая трубку, я набрала в легкие побольше воздуха, мысленно заготовила убойную речь и…
— Таня, извините, что отвлекаю, — опережая меня, донеслось из трубки. Причем голос явно был не Труднова. — Это Синявская, — представилась звонившая.
Элла Владимировна была жутко чем-то встревожена, это отчетливо слышалось в ее голосе.
— У вас что-то случилось? — невольно напрягшись, спросила я, слегка поругав себя за то, что так долго не подходила к телефону, ведь наверняка в последние пять минут звонила именно заказчица, а не тот, на кого я думала.
— Да. — Она растерянно вздохнула. — Я совершенно выбита из колеи: прямо напасть какая-то на нашу семью. Представляете, только что кто-то пытался убить Артема.
— Что? Вы уверены?
— Абсолютно. Если бы не добрый человек, он бы сейчас лежал под колесами машины. Его пытались сбить прямо на тротуаре.
— Я вас поняла. Никуда не уходите, я сейчас приеду!
Отбросив трубку, я резко сорвалась с места и кинулась к машине.
* * *
Артем с усталым лицом и слегка ободранными руками сидел на диване и потирал ушибленное колено. Рядом сидела Марина, нежно гладила его по плечу и всячески старалась успокоить.
— Ну, может, вовсе и не тебя пытались сбить, — лепетала она негромко. — Ты же ведь не один на тротуаре был. Там и другие люди шли.
