спинку кресла и посмотрел на меня вопрошающим взглядом.
– Так вы считаете, что Яшина мог отравить его друг? Вам известно его имя? – задумчиво произнес Головин после просмотра видео.
– Его зовут Савелий Тихонов. Скажем так, я не стала бы исключать его из подозреваемых. У него есть мотив и возможности. Теперь-то мы сможем хотя бы на время заключить перемирие и проверить эту зацепку? – предложила я ему.
– Я вызову Савелия Тихонова после того, как направлю документы прокурору. И еще, – обратился он ко мне. – Не думайте, что я предоставлю вам все, что вы захотите. Этого не будет. Официально расследование веду я. У вас свои методы работы, у меня свои. Я не знаю, как вы там работаете с Кирьяновым, но со мной так не получится. Просто хочу, чтобы вы поняли, что главный тут я.
Многообещающее начало. Хотя вряд ли я могла ожидать другого. Он действительно не Кирьянов, который дает мне карт-бланш при расследовании. Но связывать руки и при этом мило улыбаться мне в лицо – это именно то, чего я не люблю больше всего.
«Как бы не так», – произнес мой внутренний голос.
– Я поняла, – сказала я ему то, что он хотел от меня услышать. – Вы разрешите мне присутствовать при допросе Тихонова?
– Только в качестве немого свидетеля. Я дам знать, когда его вызову.
– И на этом спасибо. – Кстати, есть какие-нибудь подвижки по делу взлома квартиры Яшина? – вспомнила я.
– Ищем, – сухо ответил Головин, а я поскорее вышла из кабинета, понимая, что он мне все равно ничего не расскажет.
Сев в свою машину на парковке, я позвонила Веронике. Надо было узнать, как у нее дела после ограбления, и поделиться своими новостями. Но Вероника мне не ответила. Тогда я решила, что лучше будет съездить к ней домой. Ведь она говорила, что работает удаленно.
Лифт в подъезде не работал, поэтому пришлось пешком подниматься на пятый этаж. Но и здесь мне не повезло. Похоже, Вероники не было дома, потому что дверь она мне не открыла. Я уже было собралась уходить, как вдруг услышала шаги на лестнице. Кто-то шел очень медленно. Это была бабушка Гриши Галина Петровна. Она поднималась с двумя большими пакетами с продуктами. Дойдя до верхней ступеньки, она осторожно повесила сетки на перила и попыталась восстановить дыхание. Но тут она заметила меня.
– Давайте я вам помогу, – подбежала я к Галине Петровне.
– Да я уже почти дошла. Лифт не работает. Сказали, минимум на две недели отключили. Как некстати. А вы здесь по какому вопросу?
– Не могла дозвониться до Вероники, поэтому решила сама приехать. Но она дверь не открывает. Не знаете, где она?
– Так она в больнице. На сохранение положили. Вчера вечером увезли. Я вот в магазин сбегала, хочу ужин сготовить да горяченькое ей отнести в больницу. Их еду, сами знаете, есть невозможно.
– Вы с ней сегодня разговаривали?
– Утром она мне позвонила. Сказала, что еще ничего не знает. Ждала врача. Вы уж ее не беспокойте. Вероника очень впечатлительная. После того как вломились в квартиру, она спать перестала. Плакала постоянно. Потом ей стало нехорошо. Она мне рассказала о своем положении. Я ее сразу в больницу и отправила.
Галина Петровна сняла пакеты с перил и пошла в свою квартиру. Мне ничего не оставалось, как поехать домой и думать, что делать дальше. Но, к счастью, как только я зашла в свою квартиру, мне перезвонила Вероника.
В трубке я ожидала услышать грустный и плачущий голос. Но Вероника была вполне бодрая и жизнерадостная, если так можно выразиться, учитывая ее ситуацию.
– Здравствуйте, Татьяна. Вы меня извините, что сразу не ответила. Я сейчас в больнице. Галина Петровна настояла, чтобы я легла. Но опасность миновала.
– Очень рада за вас, Вероника. Я звонила, чтобы рассказать новости по делу. Но если вы в больнице, то пока не хочу вас беспокоить.
– Все нормально. Наоборот, тяжело жить в неведении. Вы что-то узнали?
– Полиция все-таки будет возбуждать дело. Появились кое-какие улики.
– Кто убил Гришу?
– Есть один подозреваемый.
– Кто?
– Тоже бывший спортсмен. Но его вина пока не доказана.
– Зачем он это сделал?
– Это мы и пытаемся выяснить. Кстати, хотела вас еще раз спросить по поводу витаминов. Вы точно не пили ни одной капсулы?
– Точно. А что? Там яд?
– Не совсем. Но таблетки подменили на капсулы, в которых в несколько раз превышено содержание калия.
– А калий в большом количестве отрицательно влияет на сердце, – перебила меня Вероника.
– Да, совершенно верно. И медэксперт считает, что именно ежедневный прием этого препарата и убил Гришу.
– Но кто подменил таблетки? Тот, кого вы подозреваете? – спросила Вероника. – А как его зовут?
– Савелий Тихонов. Вы его знаете?
– Да, я знаю Савелия. Они дружили с Гришей и вместе были в сборной команде, пока не поругались.
– Мы пока не уверены, что это именно он. Вернее, нет прямых доказательств. Это пока все новости, которые у меня есть. И еще. Мне стало известно, что вы общались с Полиной, матерью Гриши.
– Да, поговорили один раз, – после нескольких секунд молчания ответила Вероника. – Она сама объявилась на пороге нашей квартиры уже после похорон. Узнавала, кто в полиции ведет дело. Но я сказала, что дела нет и я наняла частного детектива. Тогда она попросила ваш номер. Раз вы знаете о ней, то значит, уже пообщались?
– Все верно. Мы встретились, и она мне очень хорошо помогла.
– Жаль, что Гриша не успел помочь ей вернуть детей. Несмотря на прошлое, он очень хотел ей хоть как-то быть полезным. Гриша не держал на нее зла. Скорее, наоборот, очень хотел с ней общаться.
– Каким образом он собирался вернуть ее детей? Отобрать детей у отца и увезти их из Турции?
– Я не знаю, имею ли право говорить об этом. Но по секрету скажу, что Полина просила Гришу помочь найти ей хорошего адвоката. И он вроде даже с кем-то договорился, но так и неизвестно, с кем.
