— Свежие новости, Мэттью! Я разносторонняя женщина, могу выполнять сразу несколько дел. Я могу кричать на вас обоих одновременно!
— Ага, расскажи, — пробурчал он, и Хелен заметила, как угрюмое выражение его лица сменилось лукавым.
— Что рассказать? — уточнила она, прищуриваясь.
Мэттью подался вперед.
— Я также слышал, как папа вчера вечером назвал учительницу Брэда по имени. Очень интересно. Хочешь знать, как она выглядит?
Хелен прикусила губу. Мальчишка неисправим. Абсолютно. Но за это она и любила его.
— Папа сказал, что ей шестьдесят.
Мэтт захихикал.
— И ты поверила?
Спина Хелен напряглась.
— Разумеется, нет. — Она склонила голову набок и скрестила руки на груди. — У тебя есть фотографии?
Мэтт нажал на рычаг микроволновки, открыл дверцу — на стеклянной подставочке лежала книга в переплете.
Хелен подняла взгляд и посмотрела в озорные карие глазенки мальчика.
— Школьный альбом Брэда?
— Тетушка Би, я удивлен. Мне казалось, что ты сама уже подумала об этом.
— Старею. Не суди строго. И не называй меня тетушкой Би. — Хелен потянулась за альбомом, но Мэтт успел его перехватить. Она вздохнула. — Чего ты хочешь?
— Лимонную меренгу, и еще яблочную и тыквенную.
— И тыквенную?
— Она красотка, тетушка Би.
— Ладно. И тыквенную. А не лопнешь?
— У меня тринадцатилетний растущий организм. Не лопну. А еще я хочу мороженое с яблочным пирогом. Ванильное.
— Ты уже садишься на голову, паренек. Показывай.
Мэтт протянул ей школьный альбом.
— Сорок вторая страница.
Хелен перелистала страницы и замерла как громом пораженная.
— Бог мой!
Мэтт заглянул ей через плечо и низко, по-волчьи завыл.
— Да, детка.
Хелен бросила через плечо сердитый взгляд.
— Мэттью!
Он засмеялся.
— Да брось, тетушка Би. Мне ведь тринадцать. Если я перестану пороть чушь, ты подумаешь, что я заболел, и отведешь к доктору Теополису на уколы.
Хелен подумала и признала его правоту.
— Ты прав. На сей раз. — Она опустила взгляд на снимок, на котором были запечатлены высокая черноволосая женщина и десять лучезарно улыбающихся подростков в халатах и с пробирками в руках. — Если ей шестьдесят, хотелось бы мне знать, что такого она производит в своей лаборатории, отчего у нее такая гладкая кожа. Она красавица.
— И ножки отличные.
— Мэттью!
— Как будто я первый это заметил! Держу пари, что все эти шесть парней записались на курс химии из-за «научной мотивации». — Он показал в воздухе кавычки.
— Мэттью! — Хелен пыталась придушить рвущийся наружу смех. — Пожалуйста. Эти подробности для меня лишние. Ладно. Понятно. Она очень красивая и, видимо, очень умная.
— Возможно, слишком умная для папы.
— Возможно, — согласилась Хелен. — Но, может быть, повезет и она поймет это, когда будет уже поздно.
— Ну, ты будешь заглядывать в портфель или нет?
Хелен покачала головой.
— Это вторжение в частную жизнь. Это было бы неправильно. — Мэтт невозмутимо пожал плечами, Хелен тут же насторожилась. — Что вы скрываете, молодой человек?
— Визитную карточку. — Он улыбнулся. — С ее адресом и номером телефона.
— Дай сюда.
Мэтт заупрямился.
— Отдам за индейку с гарниром.
— Если сработает, я и так приготовлю индейку.
— Я люблю тебя, тетушка Би.
— Перестань болтать, Мэтт.
Он усмехнулся.
— Посмотри на обороте.
Хелен перевернула карточку и прочла адрес и номер телефона Дженны.
— У нее красивый почерк.
— И отличные ножки. Эй, — добавил он, когда Хелен нетерпеливо вздохнула, — по крайней мере, я остановился на ногах.
— И я должна этому радоваться? Не отвечай! Где ты нашел визитку? Или мне ответ на этот вопрос тоже не понравится?
— У папы, в кармане пиджака. Я искал мелочь, чтобы поиграть в автоматы.
— Угу. Ладно, похоже, сейчас все зависит от меня.
— Значит, ты позвонишь ей и пригласишь на ужин?
— Неужели мои планы так очевидны?
— Вполне предсказуемы.
Хелен подозрительно взглянула на мальчика.
— Почему ты мне помогаешь?
Мэтт достал из кармана глянцевую брошюру.
— Я нашел это под диванной подушкой. Когда искал…
— Мелочь, чтобы поиграть в автоматы, — закончила за него Хелен и взяла брошюру. — Африка, Черный континент, — прочла она. — А я все думала, где ее оставила.
— Я подслушал твой разговор с подружкой Сильвией.
— Не рановато ли шпионить, а? — поинтересовалась Хелен, не зная, то ли злиться, то ли каяться.
— Я не специально, — возразил он в свою защиту. — Ты была в кухне, я проголодался. Я не подкрадывался, не подходил на цыпочках. Как бы там ни было, я услышал, как ты говорила подруге, что не можешь отправиться на сафари, потому что некому присмотреть за детьми. Я стал вспоминать обо всех тех клевых местах, где ты побывала до того, как переехала к нам, и… — Он так и не закончил мысль, а просто неловко пожал плечами.
Все-таки раскаяние.
— Ты же знаешь, как я вас люблю. — Она с облегчением вздохнула, когда он кивнул.
— Ты просто хочешь развеяться. Я понимаю. — Он нежно подергал ее за волосы. — Знаешь, когда поедешь в Африку, придется постричься под машинку. Иначе мухи цеце совьют в твоих волосах гнездо.
— Придется рискнуть, — сухо ответила Хелен. — Завтра с индейкой на гарнир будешь картошку-пюре или что-то другое?
Глаза Мэтта загорелись.
— А что проще готовить?
— А ты как думаешь?
— Ты знаешь, чего я хочу. — Он забрал школьный альбом и медленно вышел из кухни.
Хелен смотрела ему вслед: руки так и чесались вышибить из него эту неспешную походку, но в то же время она восхищалась тем, как быстро он взрослеет. Она хорошо воспитала мальчиков. А Брэд скоро изменится.
— Картошка-пюре, индейка, три пирога и раскаяние, — произнесла она вслух, ни к кому не обращаясь. — Хоть бы эта Дженна стоила таких усилий!
Суббота, 1 октября, 14.30
Марвин Иглстон вскочил на ноги, с такой силой оттолкнувшись от кухонного стола, что стул, на котором он сидел, с грохотом упал. Его дрожащая всем телом жена подпрыгнула на месте.
— Значит, вы уверяете, что за два дня ни на йоту не продвинулись в поисках нашей дочери! — взорвался мужчина. Он оперся о стол побелевшими костяшками пальцев, а его лицо нависло над лицом Стивена. — Чем, черт побери, вы там занимаетесь? Сидите и ковыряете в заднице пальцем?
Стивен уловил запах виски, исходящий от собеседника, но промолчал. Иглстон — скорбящий отец. Однако Стивен предпочел бы, чтобы этот человек был трезв, хотя бы для того, чтобы ответить на вопросы, которые ему необходимо было задать. Но каждый справляется с бедой и страхом по-разному. Пока Марвин Иглстон бушевал, его невысокая хрупкая жена тихонько плакала.
Анна Иглстон схватила мужа за руку, цепляясь за нее, как за саму жизнь. Ее лицо осунулось, глаза ввалились. Кожа была не просто бледной — она будто просвечивалась на скулах, заострившихся от сорока восьми часов непрерывного страха и слез. Когда она заговорила, ее голос дрожал, и Стивену стало еще больше жаль эту женщину.
— Марвин, пожалуйста. Серена услышит.
Стивен был благодарен матери миссис Иглстон за то, что та увела четырехлетнюю Серену, когда он приехал. Не стоит ребенку видеть, как сильно скорбят его родители. На глаза Анны навернулись новые слезы и обильно потекли по щекам.
— Криком не поможешь. Пожалуйста, сядь. — Она повернулась к Стивену. — Простите. Бессонная ночь. — Она наклонила голову, плечи сотрясались в рыданиях. — Мы не можем заснуть. Он забрал мою девочку, — прошептала она, продолжая сжимать руку мужа.
Стивен накрыл ее руку своей, почувствовал, какая прохладная у нее кожа.
— Ничего, миссис Иглстон. Я понимаю. Правда. Не нужно извиняться. — Вторую руку он положил Марвину на плечо, объединив всех троих в тесный круг. — Мистер Иглстон, если бы я знал, где ваша дочь, можете мне поверить, она уже была бы здесь, дома. Понимаю, что словами не поможешь, но мы делаем все возможное.
Иглстон тяжело опустился на стул, уронил подбородок на грудь.
— Господи, поверить не могу, — прошептал он. — Чувствую себя таким беспомощным.
Он поднял голову, и в его взгляде Стивен узнал тот страх отчаяния, который испытал сам, когда ублюдок Винтерс выкрал Ники.
— Вчера один молодой парень из вашего отдела… — Иглстон покачал головой, как будто пытаясь избавиться от тревожных мыслей. — Тот, который снимал отпечатки ног Сэмми у окна ее спальни…
— Томпсон?
Иглстон кивнул, не отводя взгляда.
— Да, он самый. Он сказал, что с вами произошло нечто подобное. У вас тоже украли ребенка прямо из постели.
