Такси они заказали по телефону. Это ясно. В американских городах такси трудно поймать на улице, как в России, а к частнику соваться просто невежливо. Даже небезопасно.
Однако я рисковала упустить бандитов. Я заметила, что у них стало на одно место багажа больше, чем до посещения закусочной. Что это? Оружие? Скорее всего именно так.
Я выскочила на улицу и перебежала на другую сторону, пока светофор не сменил огонек.
Делать было нечего, пришлось тормознуть автомобиль частного владельца.
Это было непросто. Водители машин старательно объезжали меня, окидывая подозрительными взглядами. Наконец мой большой палец, поднятый кверху, подействовал на подсознание какого-то американца. Этому также способствовало умоляющее выражение на моем лице.
Возле меня остановился «Понтиак», и добродушный водитель вопросительно глянул на меня.
— Сan I help You?
— Yes, I'm sorry…
Что именно «sorry», мне не приходило на ум.
Водитель показал жестом, что я могу сесть в его автомобиль. Что я и сделала.
Я объяснила американцу, что хочу догнать машину, в которой едут мои друзья.
Честное слово, вскоре я перестану верить в слово «друг». Американец пожал плечами и прибавил газу. Вскоре мы настигли нужное мне такси.
— Here they are. (Вот они.)
— Call them? (Позвать их?)
— Oh, no. I wanna see where they're going. (Нет, я хочу узнать, куда они едут.)
— O'kеy.
Мы ехали на юг, пока не достигли моста через реку Огайо. Стоит миновать речку, и ты уже в другом штате. Темнело. Я заметила, что мы движемся по улице со странным названием: Buttermilk. Масло-молоко. Ничего себе!
Такси, в котором ехали убийцы, остановилось возле сверкающего огнями заведения.
Я прочла вывеску: Coyote's Music and Dance Hall. Музыкальный и танцевальный зал «Койот».
Мы притормозили метров за пятьдесят, чтобы не попасться на глаза бандитам. Я быстренько договорилась с американцем о цене. Боб и Патерсон вышли из такси и скрылись в дверях, прихватив с собой свой багаж.
Странно, почему они не оставили сумки в гостинице? Подождав немного, я вошла в клуб. Пришлось заплатить за вход. Моему взору открылось просторное помещение с высокими потолками, свисающими блестящими гирляндами и уютной сценой.
Я успела прочесть, что в этом клубе выступают известные кантри и рок-группы. Интересно.
Ресторан находился в отдельном помещении, столики были накрыты белоснежными скатертями, на каждом красовались цветы.
Боб и Патерсон заняли один из столиков и, открыв рты, рассматривали интерьер. Я же смешалась с гостями, пришедшими провести время в царстве музыки.
Где-то здесь я должна найти Настю.
Я вытащила на свет колоду карт. Посмотрим, что скажут мне мои помощницы.
Десятка бубен.
Дама червей.
Перевернутый туз пик.
Значит, я на правильном пути. Я нахожу Настю в «Койоте», однако наша встреча закончится плачевно. Туз пик, да еще перевернутый, не очень хорошая карта. Увидим.
Надо опередить бандитов. Я должна найти девчонку раньше, чем это сделают гориллы.
Звучала музыка, люди танцевали, на сцене работала группа, игравшая в стиле кантри.
Я ожидала увидеть что-то вроде танцевального ансамбля, в составе которого будет Настя. И, конечно же, ее подруги. Наверняка она приехала сюда не одна.
И тут я увидела ее.
Но отнюдь не в составе данс-группы. Все оказалось гораздо тривиальнее.
Привлекательного вида официантка с дежурной улыбкой на лице направлялась к столикам, за которыми сидели жаждущие прохладительных напитков. Или, наоборот, горячительных.
Приняв заказ у одной компании, затем у другой, девушка направилась к столику Боба и Патерсона.
Я увидела что-то знакомое в симпатичном личике, пригляделась получше и узнала Настю.
Честно говоря, это был сюрприз. Я ожидала встретить здесь девушку, лихо отплясывавшую на сцене, в короткой юбочке, красных сапожках, с туго перетянутой талией. Но…
Тот вид «шоу-бизнеса», которым занималась сейчас Настя, меня несколько обескуражил. Неужели стоило ехать через океан, чтобы прислуживать клиентам ночного клуба «Койот»?
Ах да! Я забыла о пятидесяти тысячах долларов. Вернее, о том, что от них осталось.
Гориллы, сидевшие за столиком и пялившиеся на сцену, также не ожидали увидеть объект своего преследования в подобном обличье.
Настя узнала их.
Она замедлила шаг и вздрогнула. Маленькая записная книжка чуть не выпала из ее рук. Настя беспомощно оглянулась, видимо, обдумывая, как побыстрее скрыться в бесчисленных коридорах ночного клуба, но именно в этот момент Патерсон поднял голову и взглянул на нее.
Его рот открылся, гоблин часто-часто заморгал и ткнул Боба локтем в бок.
Тот блаженно слушал музыку, дрыгая в такт левой ногой, и был очень недоволен, когда получил удар в ребро массивным предплечьем своего друга. Патерсон кивнул в сторону Насти, которая была бледна как смерть. Боб узнал девушку только после того, как секунд пять разглядывал ее.
Я невольно подалась вперед, сделала несколько шагов в направлении столика, за которым сидели бандиты, но не стала раскрывать себя, застыв немного позади. Я имела возможность слышать разговор горилл с Настей.
Боб вскочил со стула, преградил путь девушке, которая вовсе не собиралась бежать. От страха у нее не осталось на это сил.
Боб отодвинул свободный стул, мельком оглянулся и подтолкнул к нему Настю.
— Садись.
Настя присела на кончик стула. Она опустила глаза вниз, но затем, видимо, справилась с волнением, подняла голову и возразила:
— Мне не положено сидеть за столиком с клиентами. — Она попыталась встать.
Боб положил тяжелую ладонь на плечо Насти.
— Сиди. И слушай внимательно. Сейчас мы уйдем все вместе. Ты отдашь нам деньги. Все поняла? У нас мало времени.
Настя молчала. Затем она произнесла:
— Я не могу уйти. Сейчас моя смена.
Гориллы не любили, чтобы им возражали.
— Ты, кажется, не понимаешь. Нам нужны деньги, и немедленно. Вернешь их сразу — останешься жива. Нам нужны все деньги, все до последнего бакса.
Глаза Насти задрожали. По щеке побежали слезинки.
— Как я объясню свой уход?
Патерсоном овладело нетерпение.
— Придумай что-нибудь. Скажи, что приехал твой брат, надо повидаться. Где ты держишь деньги?
Настя беззвучно плакала.
— У меня их нет…
Боб присвистнул:
— Пятьдесят тысяч? Куда же ты их дела?
За соседними столиками, где Настя приняла заказы, раздались недовольные возгласы.
Девушка быстрым движением вытерла глаза рукавом форменной блузки, слегка размазав тушь на ресницах, обернулась и с улыбкой произнесла:
— Sorry! Just a minute. I meet my brother. (Извините. Одну минуту. Это мой брат.)
Стоило так врать из-за каких-то бандитов.
— Что ты им сказала? — подозрительно спросил Боб.
— Сказала, чтобы минутку подождали.
— Нам пора! — решительно заявил Патерсон. — Иди переодевайся! Серж пойдет с тобой.
В глазах Насти замелькали испуганные тени.
— Не надо! Прошу вас! Я должна обслужить клиентов. Если я этого не сделаю, у меня будут неприятности. И это вызовет подозрения.
— Неприятности у тебя еще будут, — пообещал Патерсон. Он нагнулся к Насте и стал что-то зловеще нашептывать. Что именно, я не смогла расслышать.
Я оглянулась и бочком стала выбираться в фойе. Там я увидела плотно сбитого человека в костюме с галстуком и признала в нем детектива.
— Sorry, officer. Two men are worrying with a waitress. (Извините, офицер. Там двое мужчин пристают к официантке.)
Я указала на зал.
— There? (Там?)
— Yes. (Да.)
Детектив подошел к столику в тот момент, когда Боб поднялся со стула и собрался сопровождать Настю.
— Any problems? (Проблемы?) — спросил детектив, доставая свой жетон.
Гориллы застыли.
— No, no, — с улыбкой ответила Настя.
Патерсон прокашлялся и произнес:
— We Russia… (Мы — русские…)
Детектив кивнул:
— Your passports, please. (Ваши документы, пожалуйста.)
Гориллы недоуменно переглянулись.
— Он спрашивает документы. Ваши паспорта.
Бандиты со вздохами облегчения полезли во внутренние карманы своих пиджаков и извлекли на свет загранпаспорта.
Детектив долго рассматривал их, сравнивая фотографии, нашел отметку о прибытии, затем вернул документы Бобу и Патерсону.
— Let the waitress go, the must be working. (Пусть официантка уходит. Ей нужно работать.)
Лица горилл ничего не выражали. Вряд ли они поняли то, о чем им говорил детектив.
Настя сделала шаг в сторону.
— Мы ждем, не забудь, — настойчиво напомнил Патерсон.
— И не вздумай шутить, — пригрозил Боб.
Детектив снова повернулся к ним.
— Sorry? (Что вы сказали?)
— Nothing at all. They are happy to be here. (Ничего такого. Им хорошо здесь.)
В ее глазах была тревога.
В это время я опустила монетку в десять центов в щель телефона-автомата.
