– Надеюсь, этот мерзавец не причинил ей никакого вреда?
– По всей видимости, нет, но думаю, он использует какие-то препараты вроде снотворных, чтобы подавить активность ребенка и избежать лишних вопросов.
– Мерзавец!
– Судя по их действиям, они не собираются... причинять физический вред девочке, а хотят воздействовать именно на ее психическое состояние и, возможно, под этим соусом переоформить опекунство. От вашего друга из Финляндии нет новостей?
– К сожалению, пока нет. Но я сразу же позвоню вам, если что-то выяснится.
– Хорошо. Мой поезд скоро отходит, так что мне пора.
– Удачи вам, Татьяна!
– Спасибо.
Поговорив с Семеновым, я забрала свою сумку из камеры хранения и пошла к поезду, на который давно уже объявили посадку.
В отличие от чернявого, я взяла билет в четырехместное купе. Кроме меня, в нем ехала семья – родители и маленькая девочка. Разумеется, они везли с собой котенка.
В поезд его принесли в коробке, потом вытаскивали из нее, потом снова укладывали обратно, причем котенок не высказывал ни малейшего желания лезть обратно в черный ящик и пронзительно мяукал. Потом котенка снова вытаскивали и всей семьей следили, чтобы он не выскочил из купе и не потерялся, и так далее.
Все это было очень интересно, а главное, так шумно, что возможность крепкого здорового сна отсутствовала в принципе. Но только не для меня.
Благодаря чернявому, за эти два-три дня я вымоталась так, как не всегда мне удавалось даже после сложного расследования. Удар по затылку все еще напоминал о себе, и хотя я и поспала несколько часов после недавнего стресса, этого, конечно, было абсолютно недостаточно, чтобы полностью восстановить форму. А учитывая, что и сегодня у меня был очень напряженный день, состояние мое было таково, что я начала засыпать еще по дороге на свою верхнюю полку, несмотря на вопли маленьких девочек и их котят.
«Кошки, кошки... – укладываясь поудобнее, сквозь дрему думала я, – повсюду кошки! Там кошки, сям кошки... Это хорошо – кошки... раз уж везде кошки... значит, должны быть кошки... значит, я на правильном пути... Потому что, если кошки...» – на этом месте я отключилась.
На следующее утро я проснулась в полной тишине. Вся семейка сладко спала, включая и котенка, который, свернувшись клубочком, посапывал рядом с девочкой.
Я потихоньку слезла со своей полки, умылась и привела себя в порядок. Мне снова предстоял насыщенный день.
Выйдя из поезда на вокзале в Санкт-Петербурге, я долго не гадала, куда мне пойти. Среди множества адресов, которые дал мне Семенов, были и данные нескольких гостиниц, чем я и не преминула воспользоваться. Кто знает, вдруг мне повезет, и если уж мне не удалось проехаться в Петербург в одном купе с чернявым, то, может быть, я окажусь в одной гостинице с его заказчиком?
Но тут, вспомнив, что произошло, когда чернявый догадался, что он может отправиться со мной в одном поезде, я подумала, что такое совпадение везением не назовешь.
Так или иначе я решила отправиться в одну из гостиниц, которые назвал мне Семенов. Кроме того что других я не знала, тому была еще одна причина. Все гостиницы, указанные Семеновым, – перворазрядные. Следовательно, все там должно быть на уровне, и обслуга, и охрана. А учитывая особенности дела, по которому я приехала, и особенности багажа, который привезла с собой, это было немаловажно.
В дорогих отелях персонал, как правило, достаточно вышколен, чтобы не вмешиваться в дела постояльцев и не наведываться в номера с инспекцией их чемоданов во время их отсутствия. А приличная охрана давала существенную гарантию, что и посторонним не так-то просто будет проникнуть ко мне в номер. Моя спецаппаратура была «законспирирована» достаточно надежно, но для чернявого, конечно, найти ее не составило бы большого труда. Ведь он знал, что именно следовало искать.
В общем, я недолго колебалась и, наугад ткнув пальцем в один из адресов, направилась в гостиницу. Разумеется, она называлась «Европа».
Отель не обманул моих ожиданий, и номер, хотя и не люкс (незачем лишний раз светиться), оказался вполне приличным.
Я разместила свои вещи, заказала кофе в номер и достала сигареты.
«Посмотрим, посмотрим, что за кофе готовят в петербургских гостиницах», – думала я, прикуривая сигарету.
Есть не хотелось, позавтракала я еще в поезде, в ресторане, но, прежде чем начать действовать, нужно было наметить хотя бы приблизительный план. Поэтому в ожидании кофе я стала обдумывать ситуацию.
Было ясно, что теперь моя главная задача не в том, чтобы найти девочку, а в том, чтобы уличить злодеев. Я была почти уверена, что их цель – представить Настю психически ненормальной и, пользуясь этим, выговорить для себя официальное право заботиться о ней, а следовательно, и распоряжаться ее долей наследства.
Чтобы осуществить этот план, им придется задействовать совершенно официальную процедуру освидетельствования, чтобы недееспособность девочки была признана настоящими специалистами и не вызвала сомнений у душеприказчиков. Для этого хотя бы на время Настю нужно было поместить в соответствующую больницу. А таких больниц не так уж много, даже в больших городах. Учитывая, что Настя должна будет находиться там под своей настоящей фамилией (это в интересах преступников), думаю, ее нетрудно будет найти.
Труднее подобраться к самим преступникам. Или – преступнику. Ведь до сих пор в деле не появилось ни малейших указаний на то, кто бы это мог быть. Основную работу выполняет чернявый, и именно он более всего заметен. А его заказчик находится в тени и пока никак не проявляет себя.
Впрочем... Думаю, что мое пребывание в Санкт-Петербурге прольет свет на личность заказчика. Ведь рано или поздно чернявый должен будет вступить с ним в контакт. Кроме того, если преступник намеревается предстать в качестве опекуна Насти, ему неизбежно придется участвовать в процессе освидетельствования ее умственных способностей. Ведь должен же он будет продемонстрировать врачебной комиссии и всем прочим инстанциям свою заботливость и участие!
Если мои предположения верны и девочку действительно поместили в больницу, то вполне вероятно, что это сделал именно сам заказчик похищения. Сам – или в паре с чернявым. Ведь мне неизвестно, какие у них отношения. Может быть, чернявый тоже в доле?
Впрочем, прежде чем пытаться выяснить, каким образом связаны заказчик и исполнитель, их обоих не мешало бы для начала найти.
В дверь номера постучали. Оказалось, что готов мой кофе. Сделав пару глотков, я вынесла положительный вердикт. Кофе был вполне на уровне.
Итак, какими же путями мне пойти, чтобы найти искомое? Конечно, если бы я знала, кто заказчик в этом деле, его фамилию, имя и прочие паспортные данные, не было бы ничего проще, чем пройтись по отелям, адреса которых оставил мне Семенов, и поинтересоваться, не останавливался ли там такой-то. Но, поскольку имя заказчика мне неизвестно, а сам чернявый, как человек, не относящийся к VIP-персонам, мог остановиться где угодно, этот путь представляется совершенно бесперспективным.
Думаю, что гораздо эффективнее и результативнее будет заняться поисками самой Насти, а не ее недоброжелателей. Для начала попробую пробить местные лечебницы, в которые могут поместить ребенка с отклонениями в психике. И здесь мне может весьма пригодиться помощь официальных лиц. Ведь Киря говорил, что его товарищи обещали мне помочь. Вот пусть и помогут. Выяснят, в какой из больниц может находиться ребенок. Пошлют запрос, потребуют сведения. Да и о конфиденциальности намекнуть не позабудут. А когда мне будет известно, в какой больнице заперли Настю, тогда выйти на заказчика – уже дело техники.
Я сменила джинсовый костюм на более классическое одеяние – белая блузка, черные брюки – и отправилась в гости к подполковнику Давыденко.
* * *
Отыскав нужное здание и нужный кабинет в нем, я сообщила секретарше, кто я такая, и через некоторое время меня пригласили пройти.
После пятиминутного общения со своими петербургскими коллегами я поняла, что все виденные мною доселе коты и кошки – это совершенное ничто. Настоящие, заправские коты, как оказалось, заседают в кабинетах вполне серьезных учреждений, ведающих внутренними делами.
Давыденко был в кабинете не один. Кроме него, за столом находился еще один человек, ни форма, ни регалии которого ничуть не уменьшали его поразительного сходства с толстым мурлыкающим котом, постоянно жмурящим глаза от удовольствия. Казалось, он был доволен всем: и погодой, и полумраком кабинета, и своим довольно плотным мундиром, в котором, даже принимая во внимание кондиционер, ему, наверное, было жарковато.
Сам Давыденко, наоборот, больше напоминал взъерошенного барбоса. Говорил он отрывисто, словно лаял, и после первых же слов, сказанных им, стало ясно, что его фамилия указывает на очень глубокие украинские корни.
