– Тогда у тебя есть счастливый шанс стать свидетелем игры в «сочинку» на профессиональном уровне.
– В «сочинку»? Что это?
– Это такая разновидность преферанса. В Горовске в основном в «сочинку» играют.
– Откуда ты знаешь?
Рассказывать о дедушке, профессиональном карточном игроке, я не могла. Это не укладывалось в мою легенду о том, что живу я с больной бабушкой.
– Понимаешь, Саша, – я стала на ходу придумывать «отмазку», – мне надо написать статью об игорном бизнесе в нашем городе. Вот я для начала и навожу кое-какие справки. А в самое ближайшее время собираюсь посетить какое-нибудь казино. Хочешь составить мне компанию?
– Ты предлагаешь, нам сыграть? – Жупанов насторожился.
– Нет, для новичков это глупо, все равно, что просто достать деньги из кармана и выбросить их на ветер. Я хочу понаблюдать за процессом со стороны, составить психологический портрет игроков и так далее. Саша, так мне на тебя рассчитывать или нет? – спросила я, но ответа не услышала. Шурик был в смятении. – Ладно, я не настаиваю.
– Подожди, ты же вроде бы о моем отце собиралась писать...
– Да, собиралась, но одно другому не мешает. О казино мне статью заказали, а уж пластическая хирургия – это моя собственная инициатива. Ладно, Саша, я поняла, что моя просьба была некорректной. Казино – заведение специфическое...
– Я пойду с тобой, – вдруг решительно заявил Жупанов.
– Нет, правда, не стоит делать мне одолжение...
– Я пойду, но сначала подтяну теорию. Как ты думаешь, в Горовске можно купить какие-нибудь книги на эту тему?
– Не знаю, но в Интернете есть информация.
– Я уже не раз сталкивался с некорректной информацией в Сети, поэтому предпочитаю постигать теорию по печатным изданиям.
Теоретик! До практики у тебя дело, наверное, еще никогда не доходило. Но ничего, голубчик, я устрою тебе практическое занятие! Нельзя получить разряд по шахматам, не сыграв ни одной партии. Знание правил игры в преферанс – это еще далеко не умение играть в него.
Так, за разговором, мы незаметно подошли к «моему» дому.
– Света в окнах нет. Наверное, бабушка уже спит. Зайдешь на чашечку кофе? – спросила я с легким сексуальным оттенком в голосе.
Этого было вполне достаточно, чтобы напугать Шурика до полусмерти.
– Не сегодня. Ты знаешь, Клава, я должен подготовиться к завтрашним занятиям. Я тебе позвоню. – Дружески пожав мою руку, Жупанов, как ужаленный, рванул к автобусной остановке.
Я смотрела ему вслед и смеялась в душе, причем не только над ним, но и над его отцом. Уж больно несостоятельного соперника выбрал себе Андрей Александрович! Практически беспроигрышный вариант. Именно так поступает законченный лузер. Разуверившись в собственных силах, он ставит самую низкую планку.
Я уже издалека увидела Андрея Александровича. Он прогуливался неподалеку от входа в ресторан и очень напоминал Шурика, ждавшего меня около памятника влюбленным. Ясно чем – хризантемами. Жупанов-отец тоже был с букетом этих цветов, только не белых, а розовых. Надеюсь, он купил их лично для меня, а не прихватил с собой презент благодарной пациентки?
– Здравствуйте, – сказала я, подойдя к пластическому хирургу со спины.
Тот мигом обернулся и выпалил:
– Клавочка, как хорошо, что вы пришли! Это – вам.
– Спасибо, – сказала я, принимая букет. – Неужели вы думали, что я не приду? Я же обещала.
– Ну, мало ли, внезапные дела, нежданные заботы... Пойдемте, столик уже заказан – Андрей Александрович взял меня под локоток и подвел ко входу. – Здесь такая хорошая кухня!
– Значит, вы часто бываете в этом ресторане? – спросила я с оттенком ревности в голосе.
– Нет, что вы, всего пару раз и был, – поспешил оправдаться Сашкин отец, – на деловых переговорах. И мне здесь очень понравилось.
Мы зашли в гардероб. Жупанов со всей присущей ему галантностью помог мне снять пуховик. Но прежде чем отдать его гардеробщице, Андрей Александрович долго мял его в руках, не решаясь что-то сказать. В этот момент он был очень похож на своего сына-ботаника.
Гардеробщица поторопила:
– Мужчина, давайте пальто!
– Да, конечно, возьмите, – хирург передал ей пуховик. Затем скинул свою куртку, кожаную с замшевыми вставками, и, наклонившись, сделал мне комплимент: – Клава, вы – прелесть!
Все же папашка слеплен из другого теста. С прочно укоренившимися донжуановскими замашками. И в этом ресторане он бывал наверняка далеко не пару раз. Персонал учтиво улыбался ему, как частому VIP-гостю. Едва мы сели за столик, как официантка тут же подала вазу для цветов и положила перед нами папки с меню. Андрей Александрович стал консультировать меня насчет фирменных блюд. Я соглашалась со всеми его рекомендациями, и это приводило Жупанова в восторг. Наверное, решил, что я и во всем остальном такая же покладистая.
– Ну вот, Андрей Александрович, теперь мне известно, каковы ваши кулинарные пристрастия, – сказала я после того, как мы сделали заказ. – А вы, оказывается, гурман! Я обязательно упомяну об этом в своей статье. Но мне, конечно же, хотелось бы поговорить с вами непосредственно об эстетической медицине.
– С удовольствием отвечу на любой вопрос, – сказал Жупанов, уставившись на меня, как мартовский кот на новую кошечку во дворе. – Только сначала у меня будет небольшая просьба к вам.
– Какая?
– Клава, давай перейдем на «ты». И зови меня просто – Андрей, без всякого отчества. Ладно? – попросил он с омерзительно заигрывающей интонацией, совершенно не соответствующей деловому разговору.
– Нет, это как-то некорректно... Вы ведь мне по возрасту в отцы годитесь, – напомнила я ему, забыв про всякую дипломатию.
– Да, это так, но я молод душой. А рядом с тобой чувствую себя мальчишкой! Клавочка, зови меня просто – Андрей.
– А если это войдет в привычку? Вдруг я назову вас по имени при Саше? Что он об этом подумает?
– Саша... Да, при Саше этого делать, пожалуй, не стоит. Клавочка, а как ты относишься к моему сыну? – спросил Жупанов, нервно комкая в руках бумажную салфетку.
– Хорошо, – сказала я, скромно опустив глазки. Пусть самоуверенный хирург думает, что стеснение перекрывает мою откровенность.
– Клавочка, если честно, то мне кажется, что ты и мой Сашка, вы очень... очень разные люди. Вы абсолютно не созданы друг для друга.
– Странно... А вот Раиса Васильевна иного мнения на этот счет. Она сказала, что мы очень красивая пара.
– Раиса думает только о сыне. А я, в силу своей профессии, стал лучше понимать женщин. Каждая хочет быть бриллиантом в дорогой оправе. И это правильно. А Саша – тоже драгоценный камень, но другой. И ему тоже нужна оправа. Ему необходима женщина, которая, забыв о своих амбициях, помогала бы его таланту развиваться. Вот скажи мне, Клавочка, зачем тебе это? Так ты потеряешь свое «я». А мне бы этого очень не хотелось. Я мог бы дать тебе гораздо больше, чем мой сын.
О, как страсти-то закипели! Папочка всерьез решил завоевать мое сердце.
– А если я люблю Сашу?
– Любишь? – недоверчиво переспросил хирург. – Ты в этом уверена?
– Андрей Александрович, я не хочу продолжать дальше этот разговор. Честно говоря, я думала, что мы будем говорить о вас. Вы – герой моей будущей статьи, – напомнила я, не обращая внимания на подошедшую с подносом официантку. – Расскажите, пожалуйста, о своих буднях в клинике «Приват-мед».
– Это так скучно...
– То есть пластическая операция – это дело скучное, рутинное?
– Ну зачем же так буквально? Медицина, любая ее область, не может быть скучной. Ни одна история болезни не повторяет другую. И каждый пациент – уникум, и внутренне, и внешне. А пластическая хирургия – это искусство, не побоюсь этого слова.
– То есть вы считаете себя художником или скульптором?
– Скульптором? Да, считаю, – без ложной скромности признался Андрей Александрович. – Правда, у меня всегда есть соавторы. Я очень подробно обсуждаю с пациентами объем предстоящей операции. Иногда мы подолгу не можем прийти к консенсусу. Бывают случаи, когда пациенты сами толком не представляют, в чем именно они желают измениться. Вот тогда совсем не до скуки.
– Наверное, существуют какие-то образцы, иконы стиля, если так можно выразиться, – я вспомнила альбом с фотографиями, который листала передо мной Старыгина.
– Существуют, – подтвердил Жупанов, не вдаваясь ни в какие подробности. Наверное, прерогатива подбирать клиентам черты лица принадлежала его ассистентке. Уж больно у Валентины Ивановны это ловко получается.
– Интересно, а можно сделать разрез глаз, как у Анжелины Джоли, при этом носик, как у Дженнифер Лопес, а губы, как у Джулии Робертс?
– Не думаю, что эти черты лица будут идеально соотноситься друг с другом, – с еле заметной усмешкой сказал хирург. – Клавочка, в моей работе важно чувствовать пациента...
