Глава 15
От разговора с Манаевым у Антона Бирюкова остался тяжелый осадок. Создавалось впечатление, что Иван Данилович что-то утаивал, недоговаривал до конца. Это же заметили и Слава Голубев со следователем. Укладывая протокол допроса в «дипломат», Лимакин задумчиво сказал:
— Изольда, оказывается, метко стрелять умела… — И с упреком посмотрел на участкового: — Видишь, какие дела на твоем участке творились…
Сидевший словно в воду опущенный Ягодин виновато дернул плечами:
— Я здесь участковым всего три года.
— А до этого двадцать с лишним лет в Караульном прожил и о винтовке у Манаева не знал.
— Иван Данилович мужик хитрый, насобачился из любых положений выкручиваться. Его запросто не расколешь.
— Вот что, друзья, — сказал Бирюков. — Надо кому-то из нас побеседовать в домашней обстановке со стариком Широниным, который был понятым. Он после операции по ночам «супчик хлебает», авось за трапезой что-нибудь видел из окна.
Лимакин крутнул головой.
— Ничего Кузьма Трофимович не скажет. При осмотре места происшествия в Выселках я на эту тему заговаривал с ним. От всего старик отказывается.
— Знаешь, тогда была необычная ситуация. Не каждый же день в селе убийства случаются. — Антон посмотрел на Ягодина: — Ты не против поговорить с Широниным?
Участковый смущенно потупился:
— У нас с ним напряженные отношения. Кузьма в обиде на меня за антиалкогольную профилактику.
Антон повернулся к Голубеву.
— Придется, Слава, тебе сходить к старику и побеседовать, что называется, по душам. А ты, Андрюша, постарайся выяснить алиби Тимофея Григорьевича Слабухи. С ним-то в каких отношениях?
— Слабуха побаивается меня, но жена его, баба Варя, уважает за то, что сдерживаю Тимофея от выпивки.
— Вот с бабой Варей и поговори. Не отлучался ли старик из дома в ту печальную ночь?
Голубев кивнул участковому:
— Пошли, покажешь, где живет Широнин.
Оставшись вдвоем с Лимакиным, Бирюков вернул следователю лежавшую на столе подшивку бухгалтерских документов.
— Надо тщательно проштудировать этот талмуд. По-моему, в нем что-то не чисто…
— Вчера мельком уже полистал наряды. На первый взгляд ничего особенного. Обычные хозяйственные работы, с обычной тарифной оплатой. Вернемся домой — изучу досконально. Чтобы разобраться в этой цифири, нужно основательно попотеть, — ответил Лимакин и усмехнулся: — Смотри, как вывернулся Манаев с винтовкой! Украли, мол, и концов нету…
Антон встал из-за стола, подошел к окну:
— Хорошо, что Иван Данилович не сказал, будто утопил винтовку в пруду. Пришлось бы понырять. А он, кажется, близок к такому ответу был, да, видимо, испугался, что мы заставим осушить пруд.
— У меня насчет пруда тоже мысль зашевелилась, когда Данилыч изворачиваться начал. Соврал он, конечно, о краже, но попробуй теперь уличи.
— Да.
— Что-то об Изольде я задумался. Как тебе понравилась ее меткая стрельба по пустым бутылкам?
— Таежница…
— Не избавилась ли она от подельника по мошенничеству с автомобилями?
— Все может быть. Посмотри, Петя. Вроде бы Эдуард Баранов на всех парусах катит…
Из остановившегося у конторы «Запорожца» действительно вылез главный зоотехник колхоза. Ладонями стряхнув пыль с защитного цвета рабочей куртки-штормовки, он сунул в карман цепочку с автомобильным ключом зажигания и решительно вошел в контору. Через несколько секунд, громко поздоровавшись в приемной с Людой-секретаршей, Баранов без стука заглянул в председательский кабинет и растерялся:
— Извините, Сергея Игнатьевича нет?
— Проходите, пожалуйста, садитесь, — сказал Антон. — Это по нашей просьбе председатель оторвал вас от работы.
Зоотехник осторожно прикрыл за собой дверь, уселся возле стола и принялся нервно чесать искусанные комарами руки. Бирюков подал ему подшивку бухгалтерских документов:
— Посмотрите внимательно. Вам знакомы эти бумаги?
Баранов полистал бланки нарядов и, возвращая Бирюкову, с недоумением проговорил:
— Обычные наряды на выполненные работы из прошлогоднего архива.
— Раньше доводилось держать их в руках?
— Где? Может, в бухгалтерии только…
— А в своем кабинете?..
— У себя я бухгалтерского архива не держу.
Антон напомнил Баранову о прошлогоднем визите в «Верный путь» сотрудников милиции и о том, как к нему в кабинет входила Анна Ивановна с подшивкой документов, а вышла без них. Баранов подтвердил, что такой милицейский «визит» на самом деле был, но когда и с чем заходила к нему Клепикова, он не помнил.
— Давайте вспоминать вместе, — предложил Антон. — Сразу после ухода Анны Ивановны у вас в кабинете побывал Водорьяпов. Зачем Леонид Николаевич заходил и какой разговор с ним состоялся?
Внезапно на сосредоточенном лице Баранова мелькнула радость:
— Вон что!.. Ну, вспомнил. Правильно, заходил Водорьяпов. Только мы с ним ни о чем не говорили. Он забрал оставленные Клепиковой документы и тут же вышел.
— Постарайтесь вспомнить подробности.
Зоотехник задумался.
— Собственно, что касается подробностей, то я не в курсе дела… — заговорил он. — Утром, едва вошел в кабинет, вижу, милицейская машина к конторе подъехала. Удивился: чего ради?.. Не успел отойти от окна и сесть за стол — заходит Анна Ивановна Клепикова. Быстро подает документы и говорит: «Эдуард Федорович, сунь подальше в стол». Сразу ушла. Только я в нижний ящик стола положил бумаги — на пороге Водорьяпов. Раскрывает черный портфель: «Клади сюда!» — «Чего тебе?» — спрашиваю. Он: «Документы, которые Аннушка оставила». Я ничего не могу понять, а Водорьяпов шепотом: «Быстро шевелись, пока менты за глотку не взяли». Ну, честное слово, я, даже не поняв, что за документы оставила Клепикова, отдал их Водорьяпову. Тот захлопнул портфель, приложил палец к губам — молчи, дескать, и спокойно вышел из кабинета… Если это, на ваш взгляд, не подробности, то больше мне сказать нечего.
— После ни Клепикова, ни Водорьяпов по поводу этих документов к вам не обращались? — спросил Антон.
— Анна Ивановна обращалась, но я так и не понял, чего она хотела… — Баранов снова зачесал руки. — Когда милиция уехала, Клепикова опять зашла ко мне и попросила папку. Я ответил, что отдал Водорьяпову. Она глаза на меня вытаращила: «С ума сошел?! Я об этом тебя просила?!» Пришлось рассказать подробно, как вам сейчас рассказывал. Анна Ивановна в сердцах нахамила мне, мол, дурак ты, Эдуард Федорович, и дверью хлопнула. На следующий день встретил Водорьяпова, стал ему выговаривать, дескать, ну, друг, подвел ты меня так, что Клепикова дураком обозвала. Он расхохотался чуть не до слез: «Не расстраивайся зря. Мы с Аннушкой уже разобрались. Это она с испугу диагноз дурака тебе поставила». И правда, Клепикова будто забыла о документах, ни разу не заикнулась о них.
Антон взглядом указал на подшивку:
— Эти документы были или не эти?
— Товарищ прокурор, — словно взмолился Баранов, — ну, честное благородное, я тогда не разглядел их. Переплет похожий, так ведь у нас весь колхозный архив в одинаковом переплете…
Бирюков задал ему еще несколько вопросов. Потом спросил:
— А в котором часу вы вернулись в Караульное той ночью, когда был убит Водорьяпов?
Баранов повторил прежние свои показания:
— Приехал поздно, наверное, в первом или во втором часу ночи.
— Однако Манаев, охранявший склад, почему-то в ту ночь не видел красного «Запорожца», возвращавшегося в село.
— Когда я приехал, Манаева на складе не было, — заявил Баранов и запальчиво стал объяснять: — Понимаете, у меня бензин был на нуле! Думал, не дотяну до дома. А на складе есть бензоколонка для заправки частных автомашин. Подрулил попутно, хотел заправиться. В сторожке — темнота. Постучал в окно — Манаев не отозвался. Глянул на дверь, там замок висит!..
— Куда же сторож исчез? — спросил Антон.
— Будто я знаю, да?.. — обидчиво проговорил зоотехник. — Наверно, опохмеляться домой бегал. Пусть не выкручивается, алкаш, и не плетет на меня что попало!
Ситуация менялась прямо на глазах.
Только Баранов подписал протокол допроса, в кабинет ворвался рассерженный Сергей. Увидев главного зоотехника, хмуро бросил:
— Привет, Эдуард Федорович.
— Привет, — с вызовом ответил Баранов, поднимаясь со стула.
— Ну как там телята на выпасах? — спросил председатель.
— По первому разу всех обработали, — пробурчал зоотехник. — Через неделю будут чистыми.
— Давно бы следовало этим заняться.
— Так ведь чемерицы не было.
— Надо было мчаться в район, кулаком стучать, а не на телефоне висеть.
— Надоело по каждому пустяку глотку драть.
— А как ты хотел?.. Сложить ручки и ждать манны небесной? Нет, Федорович, так у нас с тобой дело не пойдет!
