боялся, что ты уже ушла, – повторил он и опустился в кресло напротив.
Аня сделала чудовищный глоток вина, на мгновение закашлялась, едва отдышалась, но продолжала молчать.
– Ты прости меня, – Сергей брезгливо отдернул прилипший к телу свитер. – Я, наверное, был не прав.
Аня снова глотнула вина и опять промолчала.
– Ты меня прощаешь?
– Куда мы сейчас пойдем? – тихо спросила его Аня, вставая с кресла. – У тебя уже есть планы?
Сергей понял, что прощен, и радостно просиял.
– Мы пойдем делать тебе новые документы. – Он немного замялся. – Ты согласна?
– Да, – несмотря на неожиданный и вроде бы счастливый поворот событий, Аня чувствовала себя крайне неуверенно и неуютно. Что-то разбилось в ее душе в тот момент, когда Сергей вчера захлопнул за собой дверь.
И он это тоже понял:
– Ты все еще злишься?
«Все еще злишься?» Как мужчины любят задавать такие глупые, идиотские вопросы! «Злишься!» Злиться можно за разбитую тарелку, испорченный костюм или ненароком отдавленную ногу. Когда тебе наступают в душу, банальным «злишься» это не назовешь.
Она до такой степени была измучена долгим перелетом, что, казалось, просто умирала.
– Что, очень плохо? – Воронин протянул Олесе стаканчик с водой. – Тошнит?
Самолет пошел на посадку, и Олесе стало совсем нехорошо.
– Ага, – не разжимая губ, кивнула она и закрыла глаза.
– Выпей, – Павел осторожно коснулся ее руки, – может, станет лучше. Ты вообще зачем поехала? Не с твоим здоровьем такие вылазки!
– Хотела встретиться с тобой, – пошутила Олеся и все-таки сделала глоток. – И не жалею.
– Угу, – Воронин мрачно потер виски.
«Если бы знала, что меня сюда занесло, ты бы так не радовалась!» – последнюю фразу он произнес про себя.
По трапу они спускались последними, Воронин бережно обнимал Олесю за плечи, уже не обращая внимания на ехидные взгляды Татьяны Борисовны и Дмитрия.
Суровая юная пограничница, в темном глухом мусульманском платке, внимательно просмотрела Олесины документы и наконец проштамповала паспорт.
– Это все? – Татьяна Борисовна проделала ту же процедуру в соседнем отсеке.
– Да. – Олег Тихомиров уже стоял на выходе. – Нам не нужна виза, если мы собираемся пробыть здесь меньше месяца, таможенного сбора тоже нет. Ну а если вы решите продержаться здесь подольше, то…
– Нет, дольше месяца я здесь не останусь. – Татьяна немного посторонилась, пропуская к пограничнице Дмитрия.
Спустя десять минут все путешественники высыпали на улицу.
– Боже, какое пекло, – Дмитрий открыл свой рюкзачок и вытащил кепку. – Градусов тридцать пять, наверное.
– И влажность сто процентов, – добавил Олег, стаскивая с себя рубашку. – Дамы, вы не против, если я буду полуголый? – шутливым тоном обратился он к Татьяне и Олесе.
– Нет. – Татьяна Борисовна обмахивалась паспортом, словно веером. – К этому можно привыкнуть?
– К жаре? – Влад радостно улыбнулся. – А чего к ней привыкать? Жара – это классно!
– Молодость – вот это классно, – задумчиво протянул Дмитрий, наблюдая за Тихомировым-младшим. – Тогда и жара, и холод кажутся замечательными природными явлениями.
– Куда мы сейчас? – Воронин обратился к Олегу, так как сразу почувствовал силу, идущую от этого человека. – В гостиницу?
– В Куала-Лумпур? – переспросила Олеся, тщательно прожевывая каждую букву.
– Зачем? – Олег удивленно оглядел команду. – Куала-Лумпур убийственно плох для пеших прогулок, там чертова куча машин, выхлопные газы, жара и нечем дышать. И вообще, нам надо в Джерантут.
– Это название гостиницы? – поинтересовалась Татьяна.
– Нет, это захолустье, – включился в разговор Дмитрий. – Что-то вроде небольшого поселка. Насколько я знаю, Джерантут граничит с местным национальным парком?
– Что-то вроде того. – Олег оглянулся назад в поисках Влада. – Сейчас поймаем такси и через два часа будем там.
– За два часа до захолустья? – с сомнением переспросила Олеся, оглядываясь вокруг. – Вы ничего не путаете?
– Нет, у меня и карта с собой, и план нашей экспедиции. – Олег хохотнул: – Заботливая Зоя оставила. Кстати, вы не радуйтесь, Джерантут – это только начало нашего путешествия. Нам придется проплыть от него пару часов по реке, чтобы добраться до маленького поселка, Куала-Тахан, вроде бы так. – Тихомиров заглянул в карту. – Точно. Вот там мы и будем жить три недели.
– Тогда пойдемте, нечего время терять, – Дмитрий накинул рюкзак на плечо и неторопливой походкой направился к стоящим неподалеку машинам. – Олег, а сколько примерно может стоить такая поездка?
– Долларов сорок, я думаю, – Тихомиров-старший пожал плечами. – А может, сорок пять.
– Сколько нас человек? – Олеся размышляла вслух. – Я – раз; ты, – она кивнула Павлу, – два; Тихомировы – три, четыре; Дмитрий – пять, Татьяна – шесть. Я никого не забыла?
– А зачем ты нас пересчитываешь? – Олег немного сбавил шаг и дождался Олесю, плетущуюся позади всех.
– Так мы ж в одно такси не поместимся, – пожала плечами девушка.
– Точно, – Олег хлопнул себя по лбу, – ну вот, лишние расходы.
– Ничего не поделаешь, – злорадно заметил Дмитрий. – Судьба ваша такая, спонсорская.
– Смотрите, не подтрунивайте, – нахмурился Олег, – а то в багажнике поедете! Шучу, шучу, – хохотнул он, увидев вытянувшееся от возмущения лицо «гения». – Шучу!
– А вам пора наконец вытащить фотоаппарат и взяться за работу, – с возмущением выговорила Татьяна Воронину. – Что за народ – эти мужчины. Ну ни одной юбки не пропустят!
Павел вспыхнул, но промолчал, а Влад, стоявший рядом, ухмыльнулся в кулак:
– Приревновала училка.
Чай остыл, и на поверхности воды уже плавала радужная пленка, а Марина Воронина все продолжала перемешивать ложечкой темное пойло с кусочками бумаги и рваными чаинками на дне. И даже сегодняшний вроде бы все объясняющий разговор со свекром не смог вывести ее из прострации. Вот уже три дня, с тех пор как уехал Воронин, Марина почти не спала и совсем ничего не ела. Ведь у них все было хорошо, отношения начали налаживаться – и вот такой поворот.
В том, что муж уехал навсегда, Марина ни секунды не сомневалась, иначе к чему такая таинственность и спешка? И, скорее всего, у него уже есть другая.
Марина громко всхлипнула и отчаянно взмахнула руками. Стакан опрокинулся, темная жидкость залила весь стол и ее ноги. А слез все равно не было, просто соленый ком в горле.
Не обращая внимания на мокрую юбку, липнущую к телу, Марина поплелась в комнату и бессмысленно нажала на кнопку пульта. Телевизор вспыхнул, и по экрану побежала рябь, Марина переключила канал и невидящим взглядом уставилась в «ящик».
«Что могло произойти?» – в сотый раз спрашивала она себя и не находила ответа.
Герман Степаныч сегодня был красноречив, даже слишком. Он рассказал слезливую историю о том, что матери Павла неожиданно стало плохо и он, как примерный сын, уехал вместе с ней. В
