— Я провожу вас, Александр Борисович, — сказал Сивцов, переглянувшись с губернатором и получив знак глазами, и первым двинулся к двери.
На выходе областной прокурор подозвал своего водителя и дал указание доставить Турецкого в гостиницу, после чего вернуться сюда.
— А завтра, прямо с утра, Александр Борисович, мы прикрепим к вам водителя с «Волгой». Желаю хорошо отдохнуть. А меня извините.
И он быстро ушел наверх, демонстрируя деловую озабоченность. Ну конечно, там же сейчас уже вовсю идет горячее обсуждение, как же пропустить этакое! Задал им загадку полпред...
А Турецкий, отпустив шофера возле гостиницы, заходить к себе в номер не стал. Найти частную контору по прокату автомобилей труда не составило — объявление об этом висело в холле гостиницы. Александр Борисович отыскал эту контору, придирчиво выбрал обыкновенную российскую «девятку» цвета мокрого асфальта, заплатил сразу за десять дней вперед — большее время он и не собирался здесь оставаться, и так взял с запасом. И сказал, что пришлет за машиной своего помощника, на имя которого и будет выписана временная доверенность на вождение.
Никем не встреченный, Владимир Поремский приехал в город в восьмом часу вечера. Паспорт у него проверили придирчиво, но не спросили, ни к кому прибыл, ни с какой целью. Возможно, потому что вид у него был слишком моложавый, чтобы думать, будто он какая-то важная птица.
Еще из автобуса, двигавшегося из аэропорта в город, он позвонил шефу. Александр Борисович сказал, в каком он номере, и добавил, что уже договорился с администрацией: Владимир переночует у него.
Перед сном они решили сделать небольшой променад — немного подышать свежим речным воздухом. Спустились к набережной и прошлись по ней, останавливаясь и осматривая местные достопримечательности — «хвоста» определенно не было. Либо тут специалисты в этом деле, что вряд ли.
Вдоволь надышавшись и выбрав совсем пустынное место, Турецкий вызвал по мобильнику Дениса Грязнова. Тот доложил, что все у них с Филиппом движется по плану. С устройством проблем не было. Прибывшие с утра Галка с Володей тоже хорошо пристроены, они уже пашут. Постороннего внимания к себе никто тоже не обнаружил. Так что, можно сказать, пока все в порядке.
А интересно, какие острые проблемы могли бы возникнуть за такое короткое время? Дай бог, чтоб их вообще не было...
Поремский с утра зашел за машиной, оформил на себя документы и уехал на ней. А Турецкий созвонился с Сивцовым и, когда тот прислал закрепленную за ним на весь срок командировки «Волгу», прибыл к нему же, в областную прокуратуру. Федор Федорович наверняка получил инструкции, как себя вести с москвичом.
Видимо, поэтому разговор о том, что послужило причиной взрыва среди гражданского населения в Воздвиженске и о столь неадекватной реакции городского и областного руководства, был недолгим и, прямо надо сказать, неконкретным. Сивцов довольно пространно высказал точку зрения, общую, как он настаивал, для всех руководителей области. О ней было известно Александру Борисовичу еще в Москве, так что ничего нового он для себя не открыл, зато лишний раз убедился, насколько неповоротлива и по-прежнему опасна эта замшелая бюрократическая машина, которая способна яростно защищать лишь собственные интересы и обслуживать небольшой круг причастных. А что касается населения, то на эту категорию граждан им всем в любые времена было в высшей степени наплевать.
Возможно, демократическая вспышка первой половины девяностых годов здесь что-то и подвинула, но опять же главным образом наверняка в сфере перераспределения бывшей государственной собственности. Но на том, похоже, серьезные преобразования и завершились. Ну, может, не совсем все, иначе тот же Кожаный вызвал бы для подавления армию. А так, видите ли, ограничился только спецподразделениями милиции. Ну не Кожаный, так мэр Гузиков. Но ведь без того же Кожаного этот мэр, сам по себе, ничего не значит, вот в чем дело...
Основополагающим считалось мнение начальника ГУВД Седлецкого, высказанное им сразу же по следам событий и, таким образом, четко объясняющее единую позицию руководства: «За троих избитых милиционеров они нам ответят по всей строгости закона». Постановка вопроса была выражена в столь категорической форме, что уже сама по себе как будто бы и не требовала дальнейших объяснений. А ведь вопросов накопилась уйма.
Ни на чем не настаивая, Турецкий все же попытался тактично прояснить для себя эти вопросы. Ну начать с того, что, по имеющимся у него сведениям, трое сотрудников милиции — с чего, собственно, и загорелся сыр- бор — были не избиты, а получили легкие телесные повреждения со стороны лиц, защищавшихся от нападения этих самых милиционеров. И, что подтверждали многочисленные свидетели, находились нападавшие в нетрезвом состоянии. Кстати, а где все эти и прочие материалы? Где заявления потерпевших? Где жалобы на неправомерные действия правоохранительных органов, о чем в последнее время так много и громко сказано? Или они там, в районе, остались? Но ведь на всех пресс-конференциях правозащитников, посетивших места столкновений населения с милицией, сообщалось в прямой эфир, что люди жаловались напрямую в областную прокуратуру. И ссылались на то обстоятельство, что у них в районе никаких заявлений просто не принимали — отказывали. Так что же на самом деле? Кто говорит неправду? Или, может быть, специально путает, что-то недоговаривает?
Наивность тона Турецкого не провела опытного прокурора, немало повидавшего на своем посту. И он стал с жаром доказывать, что все только что высказанное есть не более чем злостные сплетни, оправдывающие действия экстремистов.
Вот так, хорошо еще — не террористов.
Впрочем, возможно, там что-то и было, но следы, вероятно, действительно остались в районе. Наверное, надо бы еще раз проверить.
Еще раз? А это как понимать? В области чрезвычайное происшествие! В высшей степени тактичный президент едва не стучит кулаком, требуя немедленной разборки и самых жестких санкций к виновникам. МВД в панике. Генеральная прокуратура едва не на ушах стоит, вон даже полпред обещает всемерную помощь со своей стороны. А те, кто должен заниматься этим делом в первую очередь, оказываются не совсем в курсе? Ну разве что готовы еще раз посмотреть, как будто, может, оно и на самом деле, вроде как бы с одной стороны... Или все же — с другой?
Конечно, не в таком ерническом тоне начал Турецкий прижимать прокурора, он просто старательно продемонстрировал ему свое профессиональное «изумление» и «непонимание». И этого пока было вполне достаточно, чтобы не обострять отношений раньше времени. Оно, разумеется, скоро придет, это обострение, но пусть хотя бы на первых порах останется ощущение свободы собственных действий. Хотя, скорее всего, и тут вряд ли. Странно, что-то в последнее время прямо замучило его это ощущение сомнения буквально во всем.
Нет, они не оставят его в покое, не дадут действовать самостоятельно. И значит, какой из этого вывод? А элементарный, господа! Мы поставим дело таким образом, что вы сами будете вынуждены предоставить мне эту свободу! Ибо скоро настанет момент, когда вам всем будет жизненно необходимо узнать, откуда черпает свои сведения этот московский прокурор, похоже не верящий ни одному вашему слову. Вынуждены будете так поступить!
Новые идеи возникли у Александра Борисовича, и он стал уже прикидывать их воплощение, не очень внимательно прислушиваясь к искреннему недоумению областного прокурора, которому казалось, что такое понятие, как корпоративная солидарность, в особых доказательствах не нуждается... Впрочем, с ним-то уже все было ясно. Да и видел Турецкий, насколько неприятен такой поворот разговора для Сивцова, и потому не стал продолжать. Во-первых, жаль было времени, а во-вторых, все это начинало и ему самому надоедать. И он поторопился скомкать остальные вопросы, стал прощаться, тысячами извинений заглаживая свою невольную неловкость. Кажется, удалось...
Федор Федорович то ли действительно поверил, то ли понял игру, но сам проводил Турецкого вниз, к подъезду, и даже оказал особую любезность, познакомив его с водителем — пожилым, спокойным дядькой в кожаной кепке:
— Это наш Миша.
— Здравствуйте. Александр Борисович, — представился в свою очередь Турецкий, пожимая сильную руку шофера. — Только неловко как-то, Миша... Вы ж старше меня. А по отчеству?
— Михал Евграфыч, — басом прогудел шофер.
— Смотри-ка, прямо Салтыков-Щедрин! — усмехнулся Турецкий.
— Вы от него такого еще наслушаетесь! — засмеялся и Сивцов и добавил покровительственно: — Но ты, Миша, не того... не очень.
Успел Александр Борисович перехватить взгляд, который метнул на прокурора из-под низко надвинутого на лоб козырька водитель, и подумал, что у них тут все Непросто...
