Теперь нужно найти веревку. Я открыла багажник и, осмотрев его, в дальнем правом углу увидела то, что мне было нужно, — капроновый буксировочный трос, прочный и легкий. Сделав на одном конце петлю, я смотала его кольцами, чтобы удобнее было накинуть на решетку.
Я подошла к забору со стороны леса, накинула свое импровизированное лассо и, подтянувшись, заглянула внутрь. На террасе стояли стол и пара пластиковых стульев. Два наполовину пустых стакана и большая бутылка колы говорили о том, что все спокойно, я перелезла на участок и, быстро проскользнув вдоль забора, приблизилась к дому.
Входная дверь была заперта, и я подошла к воротам гаража, пристроенного к даче. На них не было никаких замков или задвижек, значит, запираются они изнутри. Я тихонько постучала по воротам ключами от машины и прижалась к ним ухом. Внутри послышалось движение, и я стукнула еще раз.
— Есть кто? — негромко спросила я.
— Да. А вы кто?
— Я пришла вас спасти. Вы можете открыть дверь?
— Нет. Заперта на замок.
— Сколько людей в доме?
— Обычно двое, точно не знаю.
— С какой стороны второй выход из гаража?
— Прямо напротив ворот.
— Хорошо, ждите.
Я обошла гараж и увидела два окна, одно из которых было приоткрыто. Заглянув туда, я поняла, что это кухня, и, открыв вторую створку, влезла внутрь.
Кухонная дверь была открыта, и я, достав «макаров» из кобуры, вышла в огромный двухсветный холл. Там не было перекрытия над первым этажом, а на уровне второго этажа по всему периметру холла шла открытая галерея, огороженная дубовыми перилами с тонкими изящными балясинами. На галерею с двух сторон вели лестницы. Бутылочного цвета ковролин с длинным упругим ворсом делал бесшумным каждый шаг. Где-то наверху работал телевизор.
Дверь в гараж была закрыта на массивную щеколду. Я отодвинула ее и толкнула дверь. За ней я увидела довольно высокого русоволосого парня с бледным осунувшимся лицом. Из одежды на нем были только джинсы, темно-синюю майку он держал в руках.
Я приложила палец к губам и кивнула ему головой, показывая, чтобы он следовал за мной. Я хотела пройти на кухню, чтобы обсудить ситуацию, но он, дернув меня за рукав, показал на соседнюю дверь. Мы вошли туда и оказались в маленьком помещении два на три метра, служившем скорее всего кладовой.
— Алексей, — коротко представился он.
— Я знаю. Меня зовут Татьяна, я работаю на Анну Грачеву. Вы ее знаете?
— Конечно. Это моя невеста.
— Это Венедиктов вас сюда упрятал?
— Да, но это было требование Горюнова, он не мог его ослушаться. Горюнов жестокий человек. А с дядей, я думаю, мы бы все уладили.
— Ладно, расскажете потом, если захотите. Стрелять умеете?
— Умею.
— Тогда держите. — Я достала «вальтер» и протянула ему. — Ну что, пошли? Посмотрим, чем занимается охрана.
— Сейчас. — Он положил пистолет на пол и, натянув майку, снова поднял его. — Я готов.
Осторожно ступая, мы стали подниматься по лестнице, пока не поравнялись с площадкой второго этажа. Подойдя к закрытой двери справа, я замерла на месте, приложив пальцы к губам. Чувствуя себя бесплотным призраком, я легонько толкнула дверь. Спасительный холод «макарова» и сдержанное дыхание Зайцева вернули меня к реальности. Я просунула голову, обвела взглядом пустое помещение. У окна черным лаком поблескивал старомодный рояль, на котором застыл прихотливый изгиб кованого подсвечника. На полу лежал ковер, диваны и кресла утопали в теплой синей мгле.
Мы бесшумно пересекли пространство, отделявшее нас от двери. Вдруг мой настороженный слух уловил доносившиеся из соседней комнаты приглушенный шум, возню, глухой прерывистый шепот и вздохи.
Едва мы приблизились к чуть приоткрытой двери, как внезапный грохот разбившейся бутылки ударил по стене тишины, опоясывавшей дачу, прорубая в тревожном ожидании брешь молниеносной догадки. Если этот грохот вызван неуклюжим движением, то налицо либо неловкость, либо пьянка, либо «внутрисемейная» разборка.
Переглянувшись с Алексеем и оттесняя левой рукой его к стене, правой я слегка надавила на поверхность двери, которая тихо и медленно подалась вперед, открывая весьма неожиданную и экстравагантную при данных обстоятельствах сцену.
Внутри царил столь же заманчивый полумрак, что и в той комнате, где мы находились, хотя бежевые вертикальные жалюзи относились к солнечным лучам более лояльно. Белый круп Жорика, которого я тут же узнала, ходил ходуном над беззащитным задом худого рыжеволосого парня, поверженного на ничем не примечательный стол, который шатался и кряхтел в свой черед, вторя бешеному ритму Жорика. Джинсы сего гиганта черным комком бессильно сгрудились ниже колен. Из этого темного «домотканого» месива, подобно корявым дубовым стволам, поднимались его напряженные ноги, незагорелая кожа которых сплошь была покрыта черными волосами. При каждом его бесцеремонном движении простертый на столе парень судорожно хватался за край стола, издавая какие-то тихие нечленораздельные восклицания, в которых слышались плотоядные отзвуки боли и удовольствия.
Бутылка, слетевшая со стола, была данью сумасшедшей страсти геев. Бычья шея Жорика, в которую я вперилась взглядом, постепенно багровела, от натуги все глубже погружаясь в массивные плечи. Ну, кто бы мог подумать! Я давилась смехом, осознавая нелепую комичность случая. Подавив несвоевременную улыбку, я повернула непроницаемое лицо к Алексею, явно терявшемуся в догадках, как бы уведомляя его о том, что пора вмешаться. И вот, когда победоносно-зловещий крик Жорика распорол мирный вечерний воздух, слившись с жалобно-исступленным возгласом рыжего парня, я шагнула внутрь и направила пистолет на «сладкую парочку», которая еще толком не очухалась от «любовной горячки». Сцена была достойна лучших французских комедий.
— Не двигаться. Буду стрелять!
Они замерли, но все-таки взглянули в мою сторону. Зайцев с «вальтером» в руке протиснулся в комнату за моей спиной и ошарашенно разинул рот.
— Кроме вас двоих, в доме кто-нибудь есть?
— Нет, — ответил Жорик, пытаясь наклониться к штанам.
— Я же сказала — не шевелись.
Он снова выпрямился, не зная, то ли поднять руки вверх, то ли прикрыть ими свое мужское достоинство.
— Отойди туда и встань лицом к окну, ты тоже, — кивнула я рыжему.
Они послушно повиновались, смешно семеня ногами и сверкая белыми ягодицами.
— Теперь можете одеться. Держи их на мушке, — бросила я Зайцеву, — я осмотрю комнату.
Два пистолета, об один из которых разбилась упавшая бутылка, лежали рядом со столом, недалеко валялись наручники и нож с выкидывающимся лезвием. Собрав этот «джентльменский» набор уголовников, я сложила все на диван, взяв в руки лишь наручники.
— У кого ключи от браслетов?
Рыжий полез в карман.
— Только не делай резких движений, — предупредила я его, — повернись и брось их сюда.
Я поймала ключи и протянула Зайцеву:
— Пристегни их к трубе, чтобы не наделали глупостей. А вы, голубки, — я уже обращалась к охранникам, — опуститесь на колени, живо!
Положив пистолет на стол, Алексей ловко приковал парочку к радиаторной батарее. Оставив «любовников» отдыхать, мы спустились вниз и сели в удобные мягкие кресла, стоявшие в холле.
— Чего мы ждем? — спросил Алексей.
— Сейчас приедет твой родственник, нужно бы отпереть ворота.
— Ага, я сейчас, — произнес Зайцев и вышел во двор.
Через минуту он вернулся и вопросительно посмотрел на меня.
— Вы не будете возражать, если я схожу на кухню, эти педики оставили меня сегодня без обеда.
— Конечно, о чем речь.
Не успел он еще скрыться за дверью, как ворота приоткрылись, и через стеклянную стенку я увидела входящего Венедиктова. Его былой лоск куда-то испарился, волосы были всклокочены, галстук сбился набок. Он почти бегом пересек террасу и кинулся ко мне.
— Где дискета?
— Погодите, Игорь Сергеевич, так дела не делают.
Лицо его побагровело, глаза налились кровью, в дрожащей руке откуда-то появился маленький дамский пистолет, который он направил мне в грудь.
— Верни дискету, убью! — Он явно не отдавал отчета в своих действиях.
Схватив его за кисть, я резко вывернула ее влево и назад, одновременно придерживая его локоть другой рукой. Он взвыл, выронил свой игрушечный пистолетик и упал на спину, потом сел на ковре, потирая больную руку. Я отшвырнула пистолет ногой и встала за спиной у Венедиктова. Зайцев с набитым ртом, бутылкой пива в одной руке и «вальтером» в другой выскочил на шум из кухни и в нерешительности остановился. Все это напоминало мне какой-то дешевый водевиль.
— Ну что, вы успокоились? — Я наклонилась к Венедиктову. — Я же сказала, что у меня есть к вам предложение. Вы можете выслушать меня?
