Веспер Юнсон не ответил и вошел в гостиницу, я двинулся следом.
— Вполне можно и так сказать, — все-таки сообщил он, когда мы поднимались по лестнице. — Алиби Лео Леслера с треском лопнуло.
Портье вопросительно взглянул на нас и взялся, было за телефон.
— Я предупрежу господина Леслера о вашем приходе?
Веспер Юнсон жестом его остановил.
— Нет-нет. — Он повернулся ко мне. — Вы ведь найдете, верно?
Пока мы шли по коридору, Веспер Юнсон что-то шепнул сержанту. Тот кивнул.
— Понятно.
Я ничего не понял.
Вот, наконец, и номер 23. Комиссар приложил палец к усам и постучал. Громко, на всю гостиницу — так мне показалось.
Послышались тихие шаги, дверь распахнулась. На пороге стоял Лео Леслер, он был без пиджака и растерянно смотрел на нас.
Веспер Юнсон поздоровался и прошел в комнату, мгновенно оценив обстановку.
Лео Леслер поглаживал подбородок, темная щетина со вчерашнего дня изрядно отросла. Волнистые волосы всклокочены, рубашка несвежая, мятая. Я заметил, что он в тапках, а возле широкой кровати углядел пару черных ботинок. Должно быть, в них-то он и ходил.
Сержант закрыл дверь. Лео Леслер наблюдал за ним из-под кустистых бровей. Похоже, он оправился от неожиданности и теперь был начеку.
— Превосходное качество, — заметил Веспер Юнсон, держа в руках его черные ботинки. — И совсем новые.
Я украдкой наблюдал за Лео Леслером. Он закуривал. Рука вроде бы дрожит? Хотя, может, мне и показалось. Комиссар испытующе посмотрел на его тапки, склонил голову набок и опять перевел взгляд на ботинки.
— Неужели вы действительно их носите? На мой взгляд, они вам маловаты. Это ведь всего-навсего сорок первый.
Мы не успели и глазом моргнуть, а он с ботинком в руке уже был возле гардероба, распахнул дверцу и нагнулся, отодвинув пиджаки и костюмы. Секунду казалось, что Лео Леслер ему помешает — он даже шагнул к гардеробу, но остановился, беспомощно опустив длинные руки. Взгляд его так и прилип к Весперу Юнсону, вернее к юнсоновской заднице, потому что нам только ее и было видно.
Наконец комиссар вынырнул из гардероба. Лицо его раскраснелось, в одной руке он держал черный ботинок сорок первого размера, в другой — коричневый. Приложил их подметками один к другому и торжествующе поднял вверх — разные! Коричневый ботинок был заметно больше.
— Ну, что я говорил! Видите, какая разница! И, между прочим, это сорок третий. — Он с простодушным видом смотрел на Лео Леслера. — Все ботинки в гардеробе сплошь сорок третьего размера. Почему, скажите на милость, вы купили себе пару сорок первого? Хотите, чтобы ножки были, как у гейши?
Надо было видеть, как Лео Леслер вдруг преобразился. Испуганное выражение с вялого пухлого лица точно ветром сдуло. Его сменила какая-то странная бесшабашность.
— А вы сами никогда не покупали тесной обуви? — с хитрой усмешкой спросил он.
— Не в моих привычках покупать ботинки на два номера меньше, чем надо.
— И не в моих, — сказал Лео Леслер. — Но, каюсь, вчера я своим привычкам изменил. Увидал в витрине эти вот туфли, и очень мне понравился фасон! Правда, размер был только сорок первый, других не нашлось. А продавщица сказала, что они больше стандартного сорок первого, и, в общем, уговорила меня купить их. Дескать, быстро разносятся.
— Но вы же не рассчитывали разносить их до сорок третьего?
Лео Леслер ухмыльнулся.
— А кто это говорил? Просто я не раз покупал сорок второй, который был мне впору.
— Ну и как, разносились? — полюбопытствовал Веспер Юнсон.
— Да ни черта. Измучили меня сегодня — хоть ложись да помирай.
Начальник уголовной полиции задумчиво смотрел на черный ботинок.
— Вас не удивляет, что я так интересуюсь вашим размером?
Лео Леслер пожал плечами.
— Нет. От полиции можно ожидать чего угодно.
— Отлично, — Веспер Юнсон не сводил глаз с ботинка. — В таком случае вас не удивит, если я спрошу, где вы купили эти тесные ботинки.
— Нисколько, — пренебрежительно ответил Лео Леслер. — И полагаю, вас тоже не удивит, что я помню, в каком это было магазине.
— По-моему, это заслуживает внимания.
— Почему? Как будто бы где-то между Васагатан и Дроттнинггатан, недалеко от почты. А в каком точно — не помню. Они все чертовски похожи один другой.
Веспер Юнсон отставил ботинки.
— Послушайте, речь у нас пойдет не о ваших тесных туфлях. А кое о чем посерьезнее. Не откажите в любезности пройти со мной в гостиную.
Секунду-другую Лео Леслер, прищурясь, смотрел на него. Потом пожал плечами.
— Как хотите.
Он надел пиджак и вместе с нами вышел в коридор. Когда мы расселись в гостиной, я заметил, что сержант куда-то исчез. Лео Леслер тоже заметил его отсутствие и бросил встревоженный взгляд в коридор. Но Веспер Юнсон тут же подкинул ему новую пищу для размышлений. Справившись в блокноте, он сказал:
— Вы показали, что в понедельник вечером были в цирке, верно?
— Сколько можно мусолить одно и то же? — буркнул Лео Леслер.
Вид у Веспера Юнсона стал скучный и усталый.
— Вы в цирке не были. Так что выкладывайте правду.
Лео Леслер заморгал, как перепуганный петух. Куда девалась его дерзость!
— Но я был в цирке, — хрипло заявил он. — Могу описать вам любой номер.
— Это кто угодно может, если смотрел раньше, — хладнокровно возразил комиссар.
— Но меня там видели. Я же разговаривал с ними, черт подери. В первом антракте, у манежа. Один, Могенс Фрик, хлопнул меня по плечу и спросил, как жизнь. Второй тоже датчанин, Макс Хельсен. Они оба эмигранты, мы познакомились прошлой осенью. И дамы при них были.
Веспер Юнсон невозмутимо наблюдал за его бурной жестикуляцией.
— Все это вы уже говорили. Звучит весьма правдоподобно. Если б не одна маленькая деталь, причем самая главная: в Швеции нет датчан по имени Могенс Фрик и Макс Хельсен.
Челюсть у Лео Леслера отвисла.
— Черт возьми, этого не может быть, — пробормотал он.
Комиссар кивнул.
— Вот именно. Вы не были в цирке. Вы были в другом месте. Но где?
Маленькие темные глазки Лео Леслера перебегали с меня на Веспера Юнсона и обратно. Он вдруг вскочил и хрипло выкрикнул:
— Это ложь! Я был в цирке, был, говорю вам!
В этот миг из коридорного сумрака выплыла богатырская фигура сержанта. Лео Леслер покосился на него и опять рухнул в кресло.
Полицейские отошли в сторонку. Веспер Юнсон вполголоса задал какой-то вопрос. Сержант покачал головой и, видимо, о чем-то доложил. Я догадывался о чем. Скоро оба вернулись к нам.
— Пройдемте-ка, пожалуй, с нами, — предложил комиссар Лео Леслеру. Тот жадно курил.
— Я что же, задержан? — спросил он, не вынимая сигареты изо рта.
— Не пойдете добровольно — задержим.
Лео Леслер неуклюже встал.
— Черт, ужасно пить хочется, — пробормотал он.
— А вы сходите к себе в номер, — предложил комиссар. — Попьете, а заодно плащ прихватите.
Лео Леслер вышел в коридор, сержант, чуть поотстав, за ним. Веспер Юнсон развернулся и, не говоря ни слова, направился в вестибюль. Я последовал за ним.
Когда я вошел в вестибюль, шустрый коротышка оживленно беседовал с портье.
— Вот как. Значит, вы-то и заказывали Леслеру билет в цирк?
Портье кивнул.
— Я заказал билет утром по телефону, а потом швейцар за ним съездил.
— Вы сами передали его Леслеру?
— Конечно. Он забрал билет перед уходом, минут в тридцать пять восьмого. Представление начинается в восемь. Я точно помню, поскольку одновременно вручил ему письмо, которое мы забыли отнести в номер.
Похоже, Веспер Юнсон удивился.
— Вы не обратили внимания, откуда оно было?
Портье задумался.
— Да нет. Я вообще не смотрел на штемпель. Зато помню, от кого. От его брата, директора Свена Леслера. Серый такой конверт…
Веспер Юнсон медленно снял колпачок авторучки, но словно забыл зачем.
— А не могло это письмо прийти с норрландским поездом? — спросил он.
— Вполне возможно, — кивнул портье. — Вечерняя почта из Норрланда приходит как раз в это время.
Комиссар что-то записал.
— Вы не помните, прочитал Леслер письмо, пока был здесь, или нет?
— Отчего же, прекрасно помню, — любезно отозвался портье. — Он не вскрывал конверт. Сунул в карман и ушел. Времени было в обрез.
На минуту-другую Веспер Юнсон задумался. Потом спросил, когда Лео Леслер вернулся в гостиницу. Примерно в половине двенадцатого. Портье как раз дежурил в ночь и сам выдал ему ключ от номера. Да, он действительно вроде как слегка нервничал. Схватил ключ и чуть не бегом к себе. А из номера сразу позвонил в город. Разговор был коротким. Нет, по части одежды портье ничего не заметил.
— Вы не знаете, позавчера вечером он не выбрасывал ботинки? — поинтересовался комиссар.
