словам, тоже ничего не видел.
– Я понимаю, о чем вы думаете, – пристально посмотрела на меня она. – Тот факт, что полицейские не посвятили местную девчонку в свои планы, не означает, что они не проводили расследование. Но они как будто старались показаться хорошими только на бумаге. Я ходила в ту же церковь, что и семья Кайндов. До того, как пропала Эмбер, они часто там появлялись, а потом вообще перестали приходить. Ни один человек в этой церкви не был допрошен, даже пастор. Моя мама работала у миссис Кайнд в агентстве по недвижимости, и ее тоже ни о чем не спрашивали. Мама Ру работала в школе, и полиция не поговорила с ее коллегами. Я все это знаю, потому что мы задавали взрослым вопросы. Полицейские как будто не хотели искать Эмбер и Лили. Мы, подростки, все так думали.
Я нахмурилась, обдумывая новую информацию. Невнимательность – не то же, что халатность. Мне требовалось больше данных, прежде чем пытаться определить, в какой части спектра располагалось поведение полиции Лич-Лейка.
– Вы впервые об этом говорите?
– В старших классах мы только это и обсуждали. Два ответственных офицера – Бауман и… кажется, Шмидт – были ненамного старше нас и сами не так давно закончили школу. Просто обожали срывать наши вечеринки. – Говоря об этом, она заметно напряглась, ее голос стал резким. Она сделала видимое усилие, чтобы успокоиться. – Я хочу сказать, что мы знали обоих офицеров, и тот факт, что они не стали глубоко копать, когда пропали Эмбер и Лили, нам очень не понравился. Мы чувствовали, что они, возможно, что-то скрывают.
Я приподняла бровь.
– Например?
Ее глаза скользнули в сторону.
– Сложно сказать. Как будто они знали, где девочки, но не хотели говорить?
Мне нужно было действовать осторожно. Эрин могла быть теоретиком заговора (порой легче поверить в какой-то грандиозный план, чем признать, что ужасные вещи часто происходят без уважительной причины), а могла и владеть действительно важной информацией.
– Наверное, это был для вас большой стресс – все понимать и не иметь возможности ничего с этим поделать.
Она кивнула.
– Это было еще до Интернета. Мы не могли просто взять и погуглить, к кому обратиться, чтобы расследовать действия местной полиции. В старших классах я из-за этого почти потеряла сон. – Судя по ее голосу, она как будто разочаровалась в себе. – Полегчало мне, только когда я переехала в Сент-Клауд и поступила в колледж.
– Новые друзья, новое окружение, – мягко промолвила я.
Казалось, она меня не слышала. Она снова коснулась стикера, обвела его края указательным пальцем.
– Десять лет я почти об этом не вспоминала. Вспомнила, когда уже год как здесь работала. У нас еще не было отдела нераскрытых дел, но были копии материалов. Я получила разрешение посмотреть на них, и меня снова заклинило. Бауман и Шмидт рассматривали только одного человека. Извращенца, жившего в Лич-Лейке, хотя у него было алиби на тот день, когда Эмбер и Лили пропали. Я не знала, что делать со своей навязчивой идеей, поэтому написала записку, а потом забыла о ней, насколько это возможно.
– Спасибо, что написали, – с признательностью произнесла я. Она подняла на меня ясный взгляд.
– Вы ничего не станете делать с этой информацией, я правильно понимаю? Вы всегда прикрываете друг друга.
– Я занимаюсь делом этих девочек, – твердо ответила я, – и поэтому очень ценю, что вы написали ту записку.
Она откинулась назад и кивнула. Как это непросто, подумала я, видеть, как совершается несправедливость, но не иметь ничего, кроме инстинктов, чтобы продолжать действовать. Я ощутила к ней симпатию.
Поднявшись, я протянула ей визитку.
– Позвоните, если вспомните что-нибудь еще.
Она кивнула и положила ее на стикер.
Ван
Я думала, что за городом будет не так жарко, но земля по дороге к Лич-Лейку, где высокие здания не закрывали солнце, была просто выжжена. Город расположился в восемнадцати милях к западу от Миннеаполиса и двух милях к востоку от ближайшего озера. Вот почему в тот день девочки отправились в поход к ручью, а не к открытому пляжу.
Миннеаполис сочился кровью еще миль десять, а потом, иссякнув, обрывался. Когда я добралась до Лич-Лейка, поблизости уже не было ничего, напоминавшего о цивилизации. Ни заводов, ни магазинов складского типа. Табличка сообщила мне, что здесь проживает 4932 человека, и единственным рестораном быстрого питания, который я заметила, был «Сабвей». Щиты рекламировали небольшие местные предприятия – услуги мануального терапевта, ресторан «Золотой чайник», – а не курорты или компании сотовой связи. Когда я проезжала мимо, люди смотрели в мою сторону, щурясь на меня через лобовое стекло, и дело было не только в жаре.
В целом все увиденное убедительно доказывало мне, что сообщество было изолированным. Об опасностях таких сообществ мне известно лучше, чем другим, и это действовало мне на нервы. В деревне меньше людей, но ничуть не меньше поводов для насилия, и все они, как правило, личные.
Это добавляло мне работы.
Я проехалась до конца Лич-Лейка, чтобы лучше понять, что к чему. Он напомнил мне маленький городок в Миннесоте, недалеко от которого я выросла. Витрины магазинов, торговавших скобяными изделиями и зубными принадлежностями по пять центов. Средняя школа, давно жаждавшая ремонта, с вывеской на фасаде, гласившей: «ЛЬВИНАЯ ГОРДОСТЬ!» Новое здание на окраине города – медицинская клиника, – торчавшее, как пирамида посреди прерий. Люди, которые шли как будто против ветра, хотя день был тихий.
Каково было Ру расти здесь? Ее мать, как сказала Эрин Мейсон, работала в администрации средней школы. Тогда таких сотрудниц называли секретаршами, сейчас ее назвали бы офис-менеджером. Если Лич-Лейк был похож на большинство других маленьких городков, то родители, работающие в твоей же школе, крутости не добавляли – разве что были какими-то офигенными учителями. К тому же Ру и ее сестру явно одевали в секондах, а стригли дома – и то и другое ясно указывало на их статус.
Не нужно быть детективом, чтобы задаться вопросом, почему Эмбер Кайнд решила провести тот день с сестрами Ларсен. Такого просто не могло быть. В маленьких городках слишком жесткая кастовая система. Ру была девочкой из рабочего класса, Эмбер – королевой. Ру, наверное, чувствовала себя так, словно выиграла в лотерею, когда ее в тот день пригласили искупаться в Призрачном ручье. Как сообщали записи, это был телефонный разговор. Может быть, Ру и Эмбер сблизила какая-то внеклассная благотворительная программа? Несколько их одноклассников все еще жили в Лич-Лейке. Я надеялась с
