– Удачи вам, ребята, – усмехнулся на прощание Пафнутьев. – Десять лет назад вам крупно повезло. Как говорится, пронесло. Но так будет не всегда. Скорее всего, ничего подобного не случится уже никогда.
Вечером того же дня Пафнутьеву неожиданно позвонил Шаланда и предложил срочно, прямо-таки вот в эту же секунду покинуть свой кабинет и сесть в машину, поджидавшую его.
– Жора, так мы вроде не договаривались…
– Вот в машине и договоримся.
– Может, и Худолея прихватим?
– Перебьется.
– Жора, у меня такое чувство, будто что-то случилось.
– Да, случилось.
– Я даже боюсь предположить…
– Не бойся. Не ошибешься.
– Боже, – простонал Пафнутьев. – Неужели опять?
– Запирай кабинет и бегом по лестнице вниз.
– Неужели это когда-нибудь кончится?
– Не переживай. Кончится очень скоро. Один остался.
– Жора, мне страшно, – проговорил Пафнутьев, уже стоя на крыльце. – Как дальше жить?
– Не бойся. Я с тобой. Я не брошу тебя на произвол судьбы.
– Не бросай, Жора. Прошу тебя. – Эти слова Пафнутьев произнес, уже сидя в машине рядом с Шаландой. – Осталась одна надежда. На тебя, Жора.
Шаланда слушал сейчас эти вроде бы не совсем серьезные слова и вполне мог бы подумать, что Пафнутьев куражится. Но полковник изредка, на ходу поглядывал на своего пассажира и каждый раз убеждался в одном и том же. Пафнутьев не шутит, он действительно сбит с толку, пребывает почти в ужасе от своей догадки.
Наконец, немного успокоив себя собственными причитаниями, Пафнутьев решился задать вопрос:
– Жора, ты это, не тяни душу. Кто на этот раз?
– Мастаков.
– Что с ним?
– Голова проломлена. Похоже, молотком.
– Он жив?
– Нет.
– Так. Значит, не прислушался он к моему совету.
– А что ты ему посоветовал?
– Не заходя домой, прыгать в первую попавшуюся машину и мчаться в любом направлении, пока не кончатся деньги.
– Очень хороший совет. В его положении я бы обязательно им воспользовался.
– Куда мы едем?
– К оврагу, Паша. Опять к тому самому месту, где девичьи скелетики нашли. Видишь, что получается. Убийцу все-таки тянет на место преступления. Он дома уже и вещички собрал, но не мог уехать из города, не побывав в этом кошмарном овраге. Ладно, Паша. Разберемся. Приехали. Мои ребята уже давно здесь.
– Мне-то чего раньше не позвонил?
– Я и сам не знал, что к чему. А когда картинка открылась, сразу к тебе подался. И вот ты уже на месте преступления. Так что на меня бочку не кати, я хорошо себя веду в таких случаях.
– Виноват. Прости великодушно. – Пафнутьев похлопал Шаланду по плечу.
– Бог простит, – с усмешкой проговорил тот. – Значит, так, Паша. Докладываю обстановку. Вот овраг. Вниз протоптана тропинка. По ней редко кто ходит. Чуть дальше проложена асфальтированная дорожка. По ней-то люди в основном и спускаются к берегу. Мастаков облюбовал тропинку. Здесь и людей почти нет, и на травке можно присесть, и пивка пригубить. Он пришел сюда с бутылкой, но так и не успел ее выпить. Возле него она и валялась.
– А тело Мастакова где?
– Мои ребята уже в анатомичку его доставили. Можешь заглянуть, там тебе кое-что расскажут. А картинка вырисовывается такая. Мастаков пришел сюда один. Выбрал местечко и расположился. Тропинка проходила за его спиной, так что незаметно подойти к нему было не трудно.
– А кто его нашел?
– Какой-то прохожий позвонил. Так, дескать, и так. Окровавленный человек лежит. Документы оказались при нем, деньги, блокнот с телефонами. И билет на поезд. Он, похоже, уже в дорогу собрался. Но напоследок сюда вот потянуло. В общем-то, я его понимаю – навсегда человек уезжал.
– А с чего ты взял, что над ним молотком поработали? – спросил Пафнутьев.
– Мои ребята вызвали сюда машину. Приехали санитары, или как там их надо называть. Один из них увидел на лбу квадратный след от удара и предположил, что били молотком. Это тебе в анатомичке все подробно расскажут.
– Значит, был не один удар?
– Много было ударов. Такое впечатление, что убийца был маленько не в себе. Или не верил в свои силы и попросту добивал человека.
– То есть это было не ограбление?
– Какое ограбление, Паша! Деньги на месте, документы, часы, мобильник. Нет, Паша. Не ищи легкого ответа. След к тебе тянется, к твоим скелетикам.
– А что это за мужик там сидит? Видишь?.. Чего он ждет? Что высматривает? Подойдем?
Но мужик услышал их разговор, подошел сам и сказал:
– Я слышу, обо мне речь. Ничего я здесь, ребята, не высматриваю, поздно уже. Это моего сына убили. А вы, наверно, и есть тот самый Пафнутьев?
– Да, тот самый… Павел Николаевич.
– Мой сын был у вас сегодня утром. Он хотел посоветоваться, как ему быть, жить дальше.
– Я посоветовал ему срочно уезжать из города и никогда здесь больше не появляться. Но он, как видите, меня не послушался.
– Нет, не так дело было. Он послушался, сегодня должен был уехать, но не успел. Хочу, мол, с этими вот местами попрощаться. Попрощался, как видите. Хорошо попрощался. – Мужчина отвернулся и вытер рукавом глаза. – Винить кого-то язык не поворачивается. Сегодня к нам домой заходил их товарищ. Третий. Поговорили мы. Завтра утром уезжает в Запорожье. Он там живет.
– Не надо бы ему ехать в Запорожье, – сказал Пафнутьев.
– Почему? – не понял мужчина.
– Настигнут.
– Как же они его там найдут? Город большой, чуть ли не миллион жителей.
– Я бы нашел… – Пафнутьев помолчал. – За час. – Павел кивнул на участок тропинки, залитый кровью, и продолжил: – Эти ребята так быстро не управятся. Они найдут его к вечеру первого дня своего там пребывания.
– Что же ему делать?
– Бежать, не оглядываясь.
– Куда?! – в полной беспомощности воскликнул мужчина.
– Кольский полуостров, Забайкалье, Камчатка, Дальний Восток, Курильские острова. Мне продолжать?
– Но это же ломка всей жизни!
– А разве это жизнь? – Пафнутьев опять кивнул в сторону кровавого пятна на тропинке.
– Неужели найдут?
– У меня на этот счет нет никаких сомнений, – медленно, по складам проговорил Пафнутьев. – В первый же день после своего приезда в город Запорожье.
– А сам-то он знает, что не надо бы ему в тот город возвращаться?
– Все он знает. С вашим сыном я при нем разговаривал.
– Как же такое понимать? Уже два трупа, а он едет в Запорожье?
– Хотите знать мое мнение?
– Да не возражал бы.
– Слабак. Я не говорю, что он не верит, выражаюсь иначе – ему не верится.
– Поверит. Когда с ним случится что-нибудь похожее. – Мужчина тоже кивнул в сторону кровавого пятна на тропинке.
– Если успеет, – добавил Пафнутьев.
– Не понял.
– Спохватится, мол, что-то обстановка незнакомая. А это он уже на том свете, – с усмешкой пояснил Пафнутьев.
– Ну и шуточки у вас.
– Куда деваться – профессиональные.
На следующее утро Пафнутьев, не заезжая в свой кабинет, направился сразу к дому Евдокии Ивановны. Там уже орудовали ребята Шаланды, шел обыск.
Сам Шаланда сидел в садике, под яблоней, за небольшим столиком, сколоченным наспех из неструганых досок. По другую сторону столика, подперев кулачком подбородок, расположилась Евдокия Ивановна, сбоку пристроился Худолей.
– Присаживайся, Паша. – Шаланда шлепнул ладонью по свободному месту на скамейке. – Мы скоро заканчиваем.
– Как поиски? – спросил Пафнутьев. – Находки есть?
– Пусто, – кратко ответил Шаланда.
– А что они ищут, Павел Николаевич? Подсказали бы мне, глядишь, и помогла бы, – негромко проговорила женщина.
– Обойдемся, – проворчал Шаланда. – А ищем мы, дорогая Евдокия Ивановна, к вашему сведению, тот самый молоток, которым вчера до смерти забили несчастного Мастакова.
– Вы забыли сказать, что забит он злодейски и был совершенно невинным человеком.
– Да, я мог бы так сказать, – твердо проговорил Шаланда. – Но не сказал, оберегая ваши материнские чувства. А перед законом Мастаков был чист. Он заслужил прощение многолетним искренним и чистосердечным покаянием. Закон его простил.
