В течение всех этих трех дней Салли исправно по два раза вывозила ребенка в коляске на Вашингтон-сквер, а тренировки в управлении камерами проводились в доме Люси, в гостиной на втором этаже, под руководством Эла Познера. При этом присутствовали и мы с Люси. На нас оттачивали работу камер, поскольку Люси ниже меня на целых семь дюймов, а в объективы фотоаппаратов должны были попадать люди любого роста. Две камеры были укрыты в украшениях по краям дугообразной ручки, а третья размещалась спереди коляски, в узкой коробочке с погремушкой и другими игрушками. Она приводилась в действие с помощью пульта дистанционного управления. За эти три дня меня фотографировали не меньше тысячи раз. На большей части снимков, сделанных в четверг, изображение оказалось размытым из-за нечеткой фокусировки, пятничные фотографии вышли уже получше, а вот субботние получились просто безукоризненными. Теперь любого человека, желающего взглянуть на ребенка с расстояния шести ярдов или ближе, Салли фотографировала мастерски.
Вечером в наш старый особняк пришли Сол, Фред и Орри, которые засиделись далеко за полночь. В течение первого получаса Вулф давал им инструкции в кабинете (Солу вменялось в обязанность с самого утра расположить наши силы на Вашингтон-сквер, а затем руководить их передислокацией), а последующие три часа мы, сидя в столовой, резались в пинокль и потягивали спиртные напитки.
Воскресенье, утро. В половине десятого я спустился на кухню завтракать. В десять часов, когда Салли уже должна была выкатить коляску на площадь, я правой рукой держал третью оладью, готовясь обмакнуть её в сметану, а левой раскрыл "Газетт". Наш материал, как и ожидалось, занимал целую полосу. Вот только заголовок Лон изменил. "Любовь женщин к детям безгранична". Что ж, о вкусах не спорят. На мой взгляд, "Женщины обожают детишек" - звучит более проникновенно.
Глава 13
Когда Лон Коэн говорил, что площадь заполонит орда женщин, желающих воочию узреть коляску с ребенком, он несколько польстил себе, склонный, должно быть, переоценивать силу воздействия "Газетт" на читателя. Воскресный наш урожай составил всего двадцать шесть снимков; семь были сделаны утром, а девятнадцать после обеда. В начале шестого, когда Салли вернулась с прогулки, я помог ей извлечь из коляски аппаратуру и вынуть пленки. Хотя с помощью камеры, скрытой в передней части коляски, было отснято всего два кадра, мы все-таки отдали на проявку и эту пленку. Что такое пара лишних долларов, когда клиентские денежки утекали у нас буквально рекой.
А сутки спустя мы по-прежнему пребывали в неведении, есть у нас фотография матери или нет. Во всяком случае, из двадцати шести женских лиц на отпечатанных фотографиях Люси не сумела опознать ни одного. По словам Джулиана Хафта, Лео Бингэма и Уиллиса Кинга, им тоже знакомые лица не встретились. Утром Вулф побеседовал с каждым из них по телефону, попросив взглянуть на фотографии, не объясняя, каким образом мы их раздобыли, а около полудня, получив от Эла Познера шесть полных комплектов отпечатков, я разослал их с посыльными. К пяти часам мы получили ответы от всех троих мужчин - все, как я говорил, отрицательные. Один комплект я отвез Люси, которая не пожалела времени на просмотр фотографий и даже сочла одну из них подозрительной. Однако выяснилось, что женщина, которую она имела в виду, значилась в её же списке, и Сол её давно проверил. Люси предложила, чтобы я задержался у неё до возвращения Салли с дневной прогулки и взял вновь отснятый материал, но мне не терпелось вернуться домой и дождаться звонков Кинга, Хафта и Бингэма.
К двадцати минутам пятого, когда раздался телефонный звонок, двое последних уже отзвонили, и я решил, что звонит Кинг. Однако не успел даже толком представиться, когда меня перебил знакомый голос:
- Арчи, это Сол. Я из автомата на Юниверсити-Плейс.
- Ну и?
- Похоже, нам, наконец, повезло. Все вышло, как мы и рассчитывали. Ровно в четыре на площади, в северной части, притормозило такси, и из него выбралась женщина. Перешла на противоположную сторону улицы и огляделась по сторонам, а такси осталось ждать её, причем во втором ряду. Женщина заметила коляску и направилась прямиком к ней через площадь. Ни разу не наклонилась и не попыталась прикоснуться к коляске или к ребенку, но заговорила с Салли. Они говорили меньше минуты - секунд сорок. Машина Орри была за углом, но предупредить его поехать за ней я бы не успел - её ждало такси. "Парагон". Женщина села в него и укатила. Мне оставаться здесь до пяти?
- Нет. Разыщи таксиста.
- Номер тебе дать?
- Непременно. Мало ли, вдруг ты под машину попадешь или ещё куда.
Сол продиктовал мне номер такси, а я предупредил, что с без четверти пять до шести отлучусь, чтобы забрать у Салли пленки и отнести их Элу Познеру.
Положив трубку, я с минуту сидел, переводя дух и впервые за несколько недель ощутил, что жизнь прекрасна. Затем позвонил по внутреннему телефону в оранжерею.
- Да? - раздраженно рыкнула трубка.
- Поздравляю. Ваша задумка о том, что женщина, родившая ребенка полгода назад, захочет посмотреть, каким он стал, оказалась вполне здравой. Равно как и замысел использовать нашу бравую троицу совместно со скрытыми камерами. Хотел ещё предупредить, что через десять минут ухожу. Ставлю два против одного, что мамашу мы заарканили. Даже три против одного.
- Будь любезен, сообщи подробности.
- С удовольствием. - Я изложил все, что узнал от Сола. - Так что, если эта женщина - та, которая нам нужна, то она у нас в руках. Мы, конечно, узнаем, где её высадило такси, но, главное даже не в том, а в том, что Сол покажет нужную фотографию. Еще раз поздравляю.
- Приемлемо, - похвалил Вулф и повесил трубку.
Несколько минут спустя, когда я уже собирался уходить, позвонил Кинг. Представляю, как изумился он, когда я ничуть не огорчился, услышав, что на снимках он не встретил ни одного знакомого лица.
Понедельничный улов превысил воскресный раза в два, и в полдень Салли пришлось перезарядить камеры. В итоге на этот раз в проявку я понес не три, а целых шесть пленок. В общей сложности Салли отщелкала пятьдесят четыре кадра, из которых один был для нас дороже золота. На Сорок седьмую улицу я поспел с ними ещё до шести часов, однако в тот же вечер Эл отпечатать снимки не мог; двое из его людей были в отпуске, а третий приболел, и он был завален работой по самые уши. Мне удалось уговорить его принять меня в восемь утра, а пленки я увез с собой. Во время ужина позвонил Сол. Таксиста звали Сидней Бергман, и за пятерку он с радостью выложил Солу все, что запомнил. Женщину эту он посадил на Мэдисон-авеню между Пятьдесят второй и Пятьдесят третьей улицами, отвез сначала на Вашингтон-сквер, а потом назад, на перекресток Пятьдесят второй улицы с Парк-авеню. Прежде он никогда её не видел и ничего про неё знал. Я попросил Сола посматривать, не появится ли она снова утром, а потом приехать к нам и дождаться в кабинете моего возвращения с фотографиями.
На следующий день, во вторник, я привез я их домой без четверти двенадцать. Я мог бы приехать на полчаса раньше, но задержался в "Поузарт Камера Иксчейндж", чтобы подготовить комплекты снимков для отправки Кингу, Хафту и Бингэму. Мало ли, вдруг Люси эта женщина не знакома, а один из них её опознает.
Когда я вошел в кабинет, Вулф сидел за своим столом и потягивал пиво, а Сол расположился в красном кожаном кресле, попивая вино. Слева от него, на этажерке стояла бутылка "Кортон Шарльмань". Судя по всему, говорили они о литературе; на столе перед Вулфом лежали три книги, а четвертую, раскрытую, он держал в руке. Войдя, я на цыпочках прошествовал к своему креслу, уселся и навострил уши. Да, так и есть - литература. Я встал и направился к двери, но на полпути меня остановил голос Вулфа.
- Что, Арчи?
Я обернулся.
- Не хотелось прерывать ваш интеллектуальный диспут. - Я подошел к Солу. - Порнухой, мистер, не интересуетесь? - И вручил карточки.
- Сегодня она не появлялась, - сказал Сол, рассматривая фотоснимки. Управлялся он с ними столь же ловко, как с карточной колодой. Посмотрев почти половину, он, наконец, приостановился и вынул из пачки одну фотографию, чтобы разглядеть при свете. - Вот она!
Я взял у него снимок. Фотография вышла четкая, причем почти три четверти её занимало женское лицо, снятое под тем же ракурсом, что и остальные, снизу вверх. Широкий лоб, глаза расставлены не широко, но и не узко, узковатый нос, зато великоватый рот, чуть заостренный подбородок. Взгляд устремлен немного вправо.
- А что, она даже миловидная, - сказал я.
- Вполне, - согласился Сол. - Поступь, кстати, у неё легкая и пружинистая.
- А все остальное?
- Рост пять футов и семь дюймов. Вес около ста двадцати фунтов. Лет тридцать пять-тридцать семь.
- Дай мне, пожалуйста, конверт. - Сол протянул мне конверт, и я упрятал в него все фотографии. - Еще раз извините, что помешал вашей ученой беседе, господа! Мне пора идти. Если понадоблюсь, то номер миссис Вэлдон вам известен.
