«Еще минутку полежу и пойду, – подумала она. – Только бы сознание не потерять!»
Отчаянным усилием воли Ершова встала и побрела по туннелю, который медленно, но верно шел наверх.
Слюнько, лишившийся аппаратуры и коньяка, был безутешен. Бубнов попытался было пробормотать слова сочувствия, но наткнулся на жесткий взгляд профессора и осекся.
– Лучше бы мы вас, Дмитрий, отправили багажом, а УЗИ-аппарат взяли в салон, – сказал Игорь Георгиевич, буровя аспиранта глазами.
Марьяна бегала вдоль ленты, ожидая появления остальных чемоданов. Они все не появлялись, и Филимонову начали мучить дурные предчувствия.
«Неужели остальной багаж потерян?» – думала она.
Сердце Марьяны чуть не остановилось от ужаса. В одном из чемоданов, замаскированное под ящичек с медицинскими инструментами, у Филимоновой лежало нечто совсем иное. И это иное, что она ото всех скрывала, было ей очень нужно. Усилием воли девушка взяла себя в руки.
– Спокойно, Марьяна, – сказала она самой себе, – спокойно! Багаж найдется.
Но чемоданы на ленте так и не появлялись. Кусая губы, Марьяна вернулась к Слюнько.
– У нас тоже есть УЗИ-аппарат. Даже два! – говорила новая подруга Бубнова.
– Позвольте спросить, – язвительно сказала Марьяна, пытаясь справиться с нервозностью, – что может делать девушка в два часа ночи в аэропорту города Краснодара с двумя УЗИ-аппаратами?
Слюнько поднял голову и уставился на спутницу Дмитрия.
Бубнов покраснел еще сильнее.
– Отец Алены – медик, – пояснил он, слегка прикрывая новую подругу плечом.
– Папа взял меня с собой в последнюю минуту, – пояснила девушка, – я пока всего лишь студентка, но отец считает, что меня уже можно привлекать к серьезным проектам. Хотя бы в статусе лаборанта. Так что я тут по делу!
Игорь Георгиевич хмыкнул.
– Медик – это еще ничего, – сказал он, – главное, чтобы не криомедик.
– Алена! – вдруг раздался громовой голос, перекрывший шум аэропорта. – Немедленно иди сюда!
Слюнько, Марьяна, Бубнов и блондиночка повернулись. Неподалеку от них, рядом с огромной кучей коробок, пакетов и ящиков, стоял академик Защокин. Лицо его пылало от гнева.
– Это мой папа, – пролепетала Алена, – познакомьтесь.
– Мы знакомы! – прогрохотал Александр Павлович, подходя поближе. – И я настоятельно тебе рекомендую, дорогая, держаться от этих людей подальше! Они тебя научат плохому.
Алена вжала голову в плечи и уныло побрела к группе криомедиков. Несколько раз она оглядывалась и бросала на Бубнова печальные взоры.
– Прямо-таки Монтекки и Капулетти, – пробормотала Марьяна.
Дмитрий неотрывно смотрел на удалявшуюся девушку. Его лицо, несколько минут тому назад оживившееся, снова приобрело уже привычное страдальческое выражение.
– Вы, Бубнов, о яйце, о яйце думайте! – строго сказал аспиранту Слюнько, на секунду оторвавшись от созерцания разбитой аппаратуры. – У вас одни девушки на уме! Только-только вы напились и дебоширили в самолете из-за Маши, как уже подцепили эту Алену! Позор. И кого я только взял в аспирантуру?!
В этот момент на ленте появился еще один чемодан. Марьяна бросилась к нему, чуть не сбив с ног благообразную пожилую чету. Это был ее чемодан. Филимонова быстро поставила его на пол, открыла и проверила содержимое.
И алмазный резак, и портативная лазерная установка были на месте.
Ступеньки, по которым спускались Виктория и Бадмаев, закончились круглой галереей, оттуда отходили в разном направлении несколько туннелей. В один из коридоров тянулся провод. Было довольно сухо. Внутрискальные полости размещались высоко в скале недалеко от ее вершины.
– Туда, – сказал Юрий.
Молодые люди быстро пошли вперед. Коридор, явно рукотворный, имел покатый пол и вел вниз.
– Интересно, что мы там найдем? – тихо спросила Сушко.
– Мне также интересно, кто вырубил эти ходы и с какой целью, – сказал Бадмаев. – Наверху, на горе, располагалась только небольшая крепость. Видимо, почти вся жизнь неизвестного народа проходила здесь, под землей.
– Как муравьи жили, – поморщилась Сушко, которая любила простор и свежий воздух.
– Похоже, – кивнул Юрий. – Мне только непонятно, куда они подевались и почему здесь, в пещерах, не осталось никаких предметов?
– Может, мы найдем что-нибудь дальше? – предположила Виктория. – Неизвестно, куда ведут галереи и какого размера вообще все это сооружение.
– Ты бывала здесь раньше? – спросил Бадмаев.
– Не была, и не знала о том, что тут что-то есть, – ответила девушка, – я-то и в освоенном подвале была всего пару раз. А о том, что вся скала под нами изрыта ходами, я и не предполагала.
– Я тоже, – ответил Юрий. – Вернее, я предполагал, что так и есть, но думал, что тут все давным-давно камнями завалено. Был убежден, что подземелье заканчивается нашим подвалом.
– По идее, Иванов должен был знать, что в ящике – камни, – сказала Виктория.
– Ну и что, что камни, – пожал плечами Бадмаев, – ему могли сказать, что это – ценные научные экспонаты, и он бы поверил. Он ведь в этом ничего не понимал.
– Зато готовил он замечательно, – вздохнула Виктория, у которой засосало под ложечкой.
Они продолжали идти по галерее, глядя на провод.
– Стой! – вдруг проговорил Юрий.
В полу туннеля было вырублено круглое отверстие. Провод уходил туда. Внизу было совершенно темно. Выяснить, какова глубина провала, было невозможно. Бадмаев посветил вниз, но ничего не увидел.
– И что же нам делать? Спускаться по проводу? – спросила Виктория. – А вдруг он не выдержит?
– Он совершенно точно не выдержит, – покачал головой Юрий. – Он никак не рассчитан на мои сто килограммов. И на твои шестьдесят – тоже.
Ботаник опустился на одно колено и принялся изучать пол на краю провала.
– Как-то же он, преступник, туда спускался, – сказал Бадмаев. – Вот я пытаюсь понять – как?
В этот момент где-то в глубине послышался дикий крик.
Волосы у Виктории встали дыбом. Дыхание перехватило. По ее спине потекла одинокая капля пота. Бадмаев вскочил и напряженно прислушался. Девушка таращилась в темноту. В ее ушах все еще звучал голос, определенно звавший на помощь.
– Кто это? Женщина? Мужчина? – хрипло спросила она Юрия. – Мне кажется, что этот голос мне смутно знаком.
Ботаник ничего не ответил. Он поднял палец вверх, призывая ее к молчанию.
Но крик больше не повторялся.
Коридор под ногами Евы становился все суше. Слой грязи сократился до нескольких сантиметров, а потом и вовсе пропал. Ершова потеряла счет времени. Ей казалось, что она идет по подземным коридорам уже неделю, хотя прошло всего лишь несколько часов.
«Пол повышается, – думала девушка, – возможно, вскоре я смогу выбраться на поверхность!»
Ева шла в кромешной тьме, касаясь стен руками и прислушиваясь к собственной интуиции. Внезапно под ее ногой что-то хрустнуло. Девушка наклонилось и потрогала руками пол. Там лежали какие-то острые ветки.
– Ничего себе. Это что, остатки костра? – удивилась Ершова.
Она тщательно ощупала непонятные предметы. У них была гладкая поверхность, совсем не похожая на кору.
– Это кости, – поняла девушка.
В груди у нее похолодело.
– Может, это животное? – предположила Ева.
Она пошарила руками вокруг. Ее пальцы нащупали что-то большое и круглое.
– Череп. Это человек! – воскликнула девушка.
Ее сердце медленно наполнялось ужасом. Если кто-то ранее не смог отсюда выбраться, то скорее всего этого не сможет сделать и она, Ева.
Ершова продолжала тщательно изучать останки. На руке у скелета обнаружились часы, уже давно остановившиеся. На полу туннеля лежали полуистлевшие обрывки одежды. Чуть дальше Ева наткнулась на что-то большое и мягкое.
– Это рюкзак несчастного, – поняла девушка.
Заплечный мешок, сшитый из парашютной ткани, не был тронут временем. Ершова развязала тесемки. Внутри обнаружились котелок, нож, крепкая капроновая веревка, алюминиевые ложка и кружка, а также шахтерский фонарь, который крепится на голову.
Ева щелкнула выключателем. Ничего не произошло.
– Наверное, батарейки сели от времени или контакты окислились, – решила девушка.
Она взяла нож, на ощупь раскрутила фонарь и поскребла места контакта, не слишком надеясь на успех. Затем девушка собрала фонарик, и щелкнула выключателем.
Пещера озарилась ярким светом.
– У нас всего два чемодана. А было пять! – возмущался Слюнько, заглядывая в окошечко, на котором было написано: «Выдача багажа и прием рекламаций». Марьяна поддакивала. Бубнов все время оглядывался на Алену, стоявшую рядом с отцом. Девушка тоже бросала на аспиранта грустные взгляды. Когда академик Защокин отвернулся, Алена послала Бубнову воздушный поцелуй. В ответ Дима громко чмокнул воздух, смешно вытянув губы трубочкой. Защокина просияла.
– Что за странные звуки вы издаете? – подозрительно спросил Игорь Георгиевич.
