— Знаете, почему я это делаю? — спросил он, указывая на сигарету.
— Жена не разрешает вам курить дома.
Он бросил на меня удивленный взгляд.
— Откуда вы знаете?
— Я была у вас дома. Там нет пепельниц.
— Она очень строго к этому относится.
— Многие люди не переносят табачный дым, — сказала я мягко, не упоминая о том, что и сама отношусь к их числу.
— Это мне известно. Как бы там ни было, я не хочу говорить об этом.
Я не спросила, что он подразумевает под «этим». Вместо этого я сказала:
— Прекрасно. В таком случае поговорим о Виолетте.
Он долго молчал и наконец произнес:
— Она была потаскушкой.
Кэти употребила то же слово. Я сказала:
— Все говорят, что она потаскушка. Хотелось бы услышать что-нибудь новенькое.
Я наблюдала за его мимикой, стараясь понять, что происходит в его голове.
Он изучал огонек своей сигареты.
— Кэти меня к ней ревнует.
— Ревнует или ревновала?
— Ревнует.
— Это интересно. Виолетта пропала тридцать четыре года назад.
— Постарайтесь убедить ее в этом.
— Мне показалось, что они едва знали друг друга.
— Это не совсем так. Лайза Меллинкэмп была лучшей подругой Кэти. Затем появилась Виолетта, и Лайза оказалась замешанной в семейной драме семьи Салливан. Родители Лайзы были в разводе, что в то время случалось намного реже, чем сейчас. Теперь это в порядке вещей. Тогда же на это смотрели как на нечто, случающееся только с людьми из низших сословий. И тут появилась Виолетта, которая уже считалась полуизгоем. Она взяла Лайзу под свое крыло. Кэти не могла с этим примириться.
— Поэтому она ненавидела Дейзи?
— Конечно, ненавидела. Дейзи тоже привязывала Лайзу к Виолетте. Лайза проводила много времени у Салливанов. У нее был парень в то лето, хотя он порвал их отношения в тот уикэнд, когда пропала Виолетта.
— Странно, что так много событий оказываются связанными с Виолеттой. Возможно, не прямо, а косвенно. Вас уволили. Мать Тэннье умерла.
— Иногда я думаю, что все, что с нами случается, в конечном итоге влияет на кого-то другого. День, когда меня уволили, был самым плохим в моей жизни. Мне было двадцать лет, и я потерял всякую надежду на образование в колледже.
— Чем вы планировали заниматься?
— Я даже не помню. Чем-нибудь лучше того, что я делал. Я не торговец. Мне не нравится манипулировать людьми. Креймер смотрит на это как на игру и всегда выигрывает. Но мне от всего этого тошно.
— Но у вас как будто дела идут хорошо.
— Посмотрели бы вы на мои счета. Мы с трудом сводим концы с концами. Кэти умудряется тратить деньги быстрее, чем я их зарабатываю. Членство в кантри-клубе, новый дом, одежда, отпуск. Она не любит готовить, так что мы почти постоянно ужинаем в ресторанах… — Он замолчал и покачал головой. — Хотите посмеяться?
— Конечно.
— Теперь она говорит, что ей нужно ее собственное «пространство». Она сообщила мне об этом вчера вечером. Сказала, что, поскольку наши девочки выросли, ей пора изменить свою жизнь.
— Она хочет развестись?
— Кэти прямо этого не сказала, но она к этому клонит. Сейчас она занимается свадьбой Тиффани, но считает, что после этого каждый из нас должен пойти своей дорогой. Мол, мне следует найти себе другой дом. Это она звонила, когда вы пришли. Я надеялся, что она передумала, но увы… Правда, она просила, чтобы я не рассказывал об этом вам.
— Ну и ну!
— Вот именно: ну и ну! Я потратил годы, делая то, что мне говорили, давая ей все, что она хотела. Теперь же ей нужна свобода, и я должен платить и по этому счету. У нее, возможно, есть кто-то другой. Но я не спрашиваю. Она все равно солжет, так какой смысл спрашивать? Единственный плюс состоит в том, что я больше не должен буду ублажать ее.
— Может быть, стоит объясниться?
— Объясниться в чем? Она не признает, что у нас есть проблема, а скажет, что ей просто нужно пожить отдельно — для «ясности». Мне бы тоже не помешало немного ясности — нанять напористого адвоката и подать иск раньше ее. Это бы вправило ей мозги.
— Может быть, ваша жена имеет в виду только то, что говорит: небольшую передышку?
— Нет. Она, должно быть, задумала это давно, дожидаясь, пока мы переедем в новый дом, прежде чем обрушить это мне на голову.
Он молча курил, прислонясь к двери со стороны водительского сиденья, а я — к крылу автомобиля возле него, и мы оба наблюдали за толпой, стоявшей в очереди за барбекю. Подобно опытному психотерапевту я не прерывала молчание, ожидая, пока он сам нарушит его. Я уже теряла терпение и собиралась заговорить первой, как вдруг Винстон сказал:
— Я не говорил этого никому. Это мелочь, но она не выходит у меня из головы. В ту ночь, когда Виолетта исчезла, я видел ее машину.
Я не смотрела на него, боясь спугнуть.
— Где?
— Около Нью-Кат-роуд. Было уже очень темно. Дорога ремонтировалась, так что все было перерыто. Я долго ехал в объезд, будучи в очень подавленном состоянии. Никогда в жизни я не был в таком плохом настроении, разве что сейчас, — добавил он с горечью.
Я почувствовала, как на моей голове зашевелились волосы.
— И что она делала?
— Я не видел Виолетту. Только «бель-эйр». Я подумал, что у нее какая-та проблема с машиной… может быть, кончился бензин… но мне было наплевать. Я решил, что если она такая крутая, то пусть справляется сама. Когда я услышал, что она пропала, мне следовало сообщить об этом в полицию, но сначала я не считал это важной информацией, а потом стал бояться, что меня могут заподозрить в причастности к ее исчезновению.
— Почему?
— По понятным причинам. Я потерял из-за нее работу.
— Странно, что только вы видели ее машину.
— Да. Я подумал, что, возможно, кто-то еще ее видел, но никто в этом не признавался. Я до сих пор не могу поверить, что, кроме меня, ее никто не видел. Когда дело замяли, я решил молчать.
— И вы никому не сказали?
— Кэти. После того как мы поженились. Я считаю, что у супругов не должно быть секретов друг от друга, и мне не хотелось ничего утаивать от нее. Однажды ночью я перепил и все ей выболтал. Она не придала этому значения. Сказала, чтобы я об этом забыл, и я так и сделал. Детектив несколько раз беседовал со мной, но никогда не расспрашивал, где я видел Виолетту в последний раз, а сам я держал язык за зубами.
— А машина просто стояла там?
— Да. Ярдах в пятнадцати — двадцати от края дороги. Я ясно видел ее в свете своих фар.
— Вы уверены в том, что это была ее машина?
— Совершенно уверен. Такая машина была единственной в округе. Она водила ее с той минуты, как Фоли подарил ее ей.
— У нее не были спущены шины?
— Возможно. Я не заметил, но могли быть и спущены. Все могло быть.
— Двигатель был выключен или работал?
— Выключен, да и фары тоже. Дорога была очень неровной, и я затормозил, собираясь сделать поворот. Тогда-то я и увидел машину. Я опустил стекло и выглянул наружу, но все было тихо. Я просидел так несколько минут, потом послал все к черту и поехал обратно той же дорогой.
— Не могла ли она остановиться, чтобы выпустить погулять собаку?
— Я не видел собаку. В тот момент мне даже в голову не пришло, что тут происходит что-то ужасное. Но сейчас я в этом уверен.
Винстон повез меня на то место на Нью-Кат-роуд, где видел машину Виолетты. Мне хотелось осмотреть его, но я не настаивала, зная, что ему надо работать.
Он засмеялся, когда я высказала свои сомнения.
— Бросьте! Чет меня не выгонит: я тот болван, который оплачивает счета его дочери.
Он поехал по 166-му шоссе к востоку от Кромвелла и через три мили свернул направо, на Нью-Кат-роуд, которая по диагонали пересекала на юге 1-е шоссе. До сентября 1953 года, когда была достроена эта дорога, водители были вынуждены проезжать много миль в объезд, направляясь из Санта-Марии в Сайлес, Арнауд или Сирина-Стейшн. Мы миновали старый дом Тэннеров. Теперь, когда я увидела его снова, его фасад в стиле Тюдоров произвел на меня неприятное впечатление. Земля через дорогу была вспахана, и с нее был снят урожай, но тут и там виднелись саженцы вперемежку с буйно разросшимися сорняками.
Винстон въехал на подъездную аллею Тэннеров, и мы вышли из машины. Я оставила сумку в автомобиле, но взяла с собой карту.
— Где-то здесь, — сказал он, неопределенно махнув рукой. — Я помню тяжелую строительную технику — экскаватор, бульдозер — и большие насыпи земли. Дорогу в тот момент ремонтировали, и на ней стояли ярко-оранжевые колпаки и временные заграждения для запрета проезда, хотя его и так почти не было. Однако теперь трудно узнать это место.
Винстон перешел дорогу, и я последовала за ним, наблюдая за тем, как он вертел головой. Он сделал несколько шагов назад, стараясь вспомнить точнее.
— Я не ожидал, что трасса проходит так близко от усадьбы Тэннеров. Я был почти уверен в том, что она находится на некотором расстоянии в том направлении, подобно большому объезду, но, должно быть, ошибался.
