Я взяла из рук Андрея безрукавку и внимательно осмотрела ее. Обычная куртка с отрезанными рукавами. Единственным ее отличием было то, что она была прострочена со стороны подкладки на отдельные участки в виде вертикальных прямоугольников. Так иногда делают, когда хотят незаметно укрепить одежду от удара ножом. Только тогда в эти кармашки вставляют стальные пластины, превращая таким образом куртку в легкий бронежилет. Но здесь пластин не было. Я в задумчивости провела ладонью по подкладке, и мне показалось, что некоторые кармашки на ощупь отличались от остальных.
— Надень, — я протянула куртку Андрею.
— Зачем?
— Так нужно, — сказала я, надевая на него куртку.
Затем я повернула его к себе спиной и заложила ему руки за голову, как при обыске. Андрей попытался что-то возразить, но я уверенно продолжала вертеть его, и он покорно поддавался. Я похлопала его через куртку. В двух точках достаточно ясно чувствовались упругие вставки. Так же быстро, как надела, я сняла с Андрея куртку и внимательно изучила ее изнутри. В тех местах, где нащупывались отличия от остальных прямоугольников, я нашла две очень тонкие молнии, искусно замаскированные под строчку.
Они были настолько тонки, что мне пришлось некоторое время повозиться, чтобы расстегнуть их. Но зато мои усилия не пропали даром и были вознаграждены сполна. Из подкладки я извлекла два непрозрачных продолговатых пакета.
— Что это? — спросил Андрей.
— Думаю, что перед нами именно то, из-за чего и возникли все твои недавние неприятности, — ответила я тоном, каким Шерлок Холмс произносил свое знаменитое «Элементарно, Ватсон!»
Я раскрыла оба пакета и извлекла из них две пачки стодолларовых банкнот.
Все! Выражаясь официальным языком, дело было закрыто. Все недостающие фрагменты головоломки были найдены и встали на свои места. Андрей вопросительно посмотрел на меня. Да, я напрасно подозревала его в способности к обману. Он, похоже, все еще не понимал, что к чему.
Итак, наступил классический момент развязки детективного рассказа. По законам жанра, я, как Шерлок Холмс, должна сесть в кресло, раскурить трубку и объяснить изумленному Ватсону, в лице Андрея, как все было на самом деле. Я решила не отступать от традиций, конечно, насколько это было возможно. За неимением свободного кресла — единственное в комнате кресло уже занял Андрей — я расположилась на диване, а вместо трубки закурила тонкую женскую сигарету «Данхил». Традиционный английский камин нам заменили лежащие на столе безрукавка и две пачки долларов. Одним словом, декорации были не ахти какие, но и представление ставилось чистым экспромтом.
— Ну вот и все закончилось. Причем, успешно! — не без доли пафоса произнесла я.
— Тебе все ясно?
— Разумеется.
— Тогда объясни, пожалуйста, и мне.
— С удовольствием, — ответила я, выпуская струйку дыма в потолок.
— Итак, Леший с Серым похищали машины. Серый перегонял их в другой город, а Леший по звонку оттуда получал деньги. На этот раз твой друг Олег, больше известный как Красный, отобрал их у него.
— Почему?
— Ты же сам сказал, что «пророки» и «пауки» в качестве военной добычи снимают друг с друга повязки и безрукавки. Олег, скорее всего, не знал о деньгах. Иначе он вел бы себя по-другому, и деньги не оставались бы в куртке. Он зашел к тебе попрощаться и самым элементарным образом перепутал сумки. До электрички он не дошел — Леший выследил его и взял реванш за прошлое поражение и пропажу денег. Вместе с твоей сумкой и шубой мамы. После этого и начались твои неприятности.
— Олег не мог показать на меня!
— Представь себя на его месте. С тебя выбивают деньги, о которых ты ничего не знаешь. Поверив в это, Леший потребовал назад куртку. Когда он залез в сумку, Красный понял, что нечаянно поменялся сумками с тобой, и честно сказал, где находятся куртка и сумка. Только не успел предупредить тебя. По причинам физического характера. Дальше ты все знаешь сам. Леший начал охотиться за тобой, а Серый, когда вернулся, в гневе убил его. Хотя я склонна думать, что он сделал это случайно, и узнал о гибели партнера лишь от меня. Уж больно удивленное у него было лицо.
— Что же нам теперь делать и как поступить с деньгами?
— Нам — то же самое, что и обычно. А деньги можно для начала пересчитать.
Сумма оказалась весьма приличной. Я снова разложила деньги по пакетам. Затем мы собрали сумку Олега, и снова сели — Андрей в кресло, а я на диван.
— На мой взгляд, нам пора возвращаться в город, — сказала я.
Андрей согласился кивком головы, и через десять минут мы уже были в дороге.
— Женя, — с какой-то особенной интонацией начал Андрей, — чем ты собираешься заняться теперь?
— Сначала закончу с тобой изучать азы суахили, а потом ты не забывай, что у меня сейчас каникулы.
— А что делать с деньгами?
— По закону, их следовало бы сдать. Однако ни Серый, ни Леший претензий уже не предъявят. Остальные «пауки» играли лишь роль статистов и временных наемников. По справедливости — лучше всего купить на них лекарства для Олега. Ведь ты говорил, что они очень дорогие?
— Да, — глаза Андрея живо загорелись — он искренне переживал за друга, — это верно. Он просто обязан будет выздороветь.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Но там все равно еще останется.
— Если ты не будешь возражать, то я бы хотела отремонтировать машину — она пострадала в этом деле. Да и дверь твоей квартиры неплохо бы привести в порядок.
— Но там еще остается. Много, — продолжал настаивать Андрей, произведя в уме какие-то подсчеты.
— А сколько стоила шуба твоей матери? Вернуть ее — очень маловероятно. Я думаю, что мама ничего не заметит, если ты купишь новую.
Эта мысль еще не приходила Андрею в голову, и его лицо счастливо засветилось изнутри. Вскоре мы притормозили у подъезда его дома. Он, смущаясь, пригласил меня выпить кофе, и я согласилась. Кофе у него был просто изумительный. А, может, я согласилась не только из-за кофе…
Мы молча сидели на кухне. Возбуждающее тепло ароматного напитка побежало по жилам, медленной волной разливаясь по телу. Не было ни мыслей, ни слов, а лишь сладкое, тревожно томительное желание. На мгновение вокруг меня возник и зажил своей независимой жизнью другой, более совершенный мир, в котором не было ни Серого, ни Лешего, ни нападений на Андрея.
Это состояние наверное отразилось в моих глазах, и Андрей внимательно посмотрел на меня. Не знаю, что он в них прочитал, но свои он отвел в сторону и опустил вниз. Я поймала себя на мысли, что если бы он подошел сейчас ко мне, обнял или даже просто положил мне руки на плечи, я бы растаяла и потекла, как шоколадка на солнце в жаркий полдень. Я внутренне была готова к этому, но он оставался на месте и что-то старательно изучал на дне чашки.
— Женя, — смущенно начал он, — спасибо тебе за все. Ты так много для меня сделала.
— Такая у меня работа, — ответила я.
— Ах, да! Я же должен расплатится с тобой, — поспешно произнес Андрей, словно испугавшись, что я смогу заподозрить его в нежелании платить по счетам.
— Ну вот мы, кажется, и решили все вопросы, — сказала я, допивая остатки кенийского кофе и убирая со стола причитавшийся мне гонорар.
Навеянный кофейным ароматом мир начал бледнеть и постепенно таять, словно мираж в пустыне. «Лав стори» у нас явно не получалась. Я отодвинула чашку в сторону и, мысленно вздохнув, поднялась.
Летнее солнце ослепительно прорывалось сквозь шторы, отчего все предметы виделись расплывчатыми темными силуэтами с призрачным радужным ореолом. Тело наполнилось тревожной истомой и жгучим прекрасным чувством жизни, которое было сильнее всех человеческих желаний. Я поймала на себе взгляд Андрея. Его глаза странно поблескивали. А, может, это просто солнце слегка ослепило меня. Мне хотелось, чтобы он наконец встал и подошел ко мне, но он по-прежнему сидел в нерешительности. Я поднялась и вышла в прихожую. Моя задача по охране клиента была выполнена. Андрей вышел за мной. В прихожей после кухни, казалось, была настоящая полночная темень.
— Женя, — дрогнувшим голосом позвал меня Андрей, — мы еще увидимся?
— Конечно. Мы же еще не закончили твою языковую практику.
Я повернулась к нему, но из-за разницы в освещении мои глаза еще не привыкли к темноте, и я не могла видеть его лицо. И тут я почувствовала на талии его руку. Он привлек меня к себе, и я подчинилась его движению. Еще через мгновенье его горячие губы встретились с моими. Во всем этом таилось острое, тревожное и невероятно полное наслаждение, казалось, что времени больше не существует.
Объятия глубоко симпатичного тебе человека — далеко не худший вариант завершения дела. К тому же лето еще не кончилось. Солнце светило все так же ярко и ласково. И у меня еще уйма времени, чтобы достойно провести остаток каникул.
