Покинув Алевтину Николаевну, я уточнила в справочной вокзала, на какие направления взять билеты не составляет труда, а потом поехала в редакцию. Настроение у меня опять поднялось. Мне не терпелось сообщить своим ошеломляющую новость.
Виктор успел вернуться раньше меня, и, когда я, возбужденная, переступила порог редакции, он встретил меня словами:
— Племянницу я вычислил. Ее фамилия…
— Гуськова Любовь Дмитриевна! — продолжила я, любуясь произведенным эффектом. — Работает кассиром на железнодорожном вокзале. Устроилась на следующий день после того, как Самойлова попала в больницу! Трофимову она представилась Лилианой.
— Вот это новость! — покрутил головой Кряжимский. — Это просто сюрприз.
— Да, наш приятель, на которого я потратила весь кофе, не теряет времени даром. Знаете, что он сделал, когда узнал, что его информатор лежит в больнице? Он позвонил на вокзал, представился заместителем начальника управления и порекомендовал взять на освободившееся место Гуськову! Просто и эффектно. Никто, разумеется, и не подумал перезвонить в управление. Так что у грабителя на вокзале опять есть свой человек. О том, что Гуськова — племянница Самойловой, никто не догадывается. Как, впрочем, и о том, что Самойлова приказала долго жить… Ну, как это вам нравится?
— Я хочу уточнить, — хладнокровно заметил Виктор. — Насчет кофе…
— Потом! — отмахнулась я. — Сейчас не это важно. Кстати, уже почти незаметно… Но дело не в этом. Я, кажется, придумала, как заманить грабителя в ловушку.
— Вот как? Интересно! — сказал Кряжимский. — Мы внимательно слушаем.
— Боюсь, что вам придется сыграть роль подсадной утки, Сергей Иванович, — сказала я. — Остальные для этого не годятся — по разным причинам. А вот вам придется срочно уехать — всей семьей.
— И далеко? — деловито спросил Кряжимский, который уже начал догадываться, в чем дело.
— В Тюмень, — ответила я. — Туда проще всего взять билеты. Завтра Гуськова работает в ночь. Думаю, откладывать не стоит.
— Ты с ума сошла! — ужаснулась Маринка. — Что будет делать Сергей Иванович в Тюмени? Да еще всей семьей?
— Ничего не будет, — сказала я. — Он вообще туда не поедет. Просто возьмет билеты и освободит квартиру. Поживет у меня, например.
— Или у меня, — добавил Виктор.
— Кажется, я поняла! — восторженно сказала Маринка. — Но ведь, чтобы заинтересовать этих жуликов, Сергей Иванович должен показаться особенно солидным. Крутым должен показаться!
— Покажется, — заверила я. — Мы все пошарим по сусекам, по знакомым и снарядим его наилучшим образом: костюм от Кардена, часы «Сейко», золотой перстень, мобильник и бумажник крокодиловой кожи, набитый банкнотами… Когда Гуськова все увидит, она вызубрит адрес Сергея Ивановича, как таблицу умножения! Голову даю на отсечение, грабитель клюнет. Тут-то мы его и накроем!
— Кто это — мы? — ревниво поинтересовался Ромка.
— Ну, я не имела в виду тех, кто не достиг призывного возраста, — пояснила я. — В основном группа захвата будет состоять из тех, кто уже имеет боевой опыт. А Сергей Иванович нас подстрахует. Думаю, что на последнем этапе можно будет подключить милицию. Этим и займется Кряжимский, пока мы будем бить грабителя одной левой…
— Ну что ж, план мне нравится, — согласно кивнул Сергей Иванович. — Только я думаю, не стоит перебарщивать. Приличный костюм у меня найдется. Золотые часы — это неплохо, а вот без перстня я, пожалуй, обойдусь…
— Но в целом вы одобряете? — спросила я. — И согласны рискнуть?
Кряжимский кивнул.
— Прекрасно. Тогда давайте тщательно обдумаем все детали, — предложила я.
Никто из нас сопровождать Кряжимского на вокзал не пошел. Вечером людской наплыв спадал, и на вокзале делалось чуть-чуть просторнее. Наметанный глаз вполне мог выхватить из толпы знакомое лицо, а мы справедливо полагали, что у нашего грабителя глаз именно такой. Ни к чему рисковать — вдруг ему тоже бы вздумалось наведаться в эту ночь на вокзал.
Сергей Иванович отказался от наших услуг и заявил, что на время переедет с семьей к брату, у которого большая квартира. На всякий случай мы условились, что отъезд будет обставлен как полагается — с чемоданами, такси и прочими сопутствующими мелочами: если грабителю вздумается заранее убедиться, что хозяин выбыл, у него не должно возникнуть подозрений.
Но сначала нужно было позаботиться о билетах. К этому моменту мы отнеслись с особой ответственностью. Для Сергея Ивановича мы раздобыли роскошные золотые часы, солидный бумажник, куда вложили порядочную сумму денег — правда, большая часть их была просто мастерски выполненной куклой, — дорогой галстук и снабдили его мобильником. Для пущего эффекта Кряжимский прямо из очереди должен был мне позвонить и сообщить, что срочно уезжает к дальнему родственнику и раньше чем через десять дней не вернется.
В конце концов, когда приготовления были закончены и Кряжимский нарядился в свой лучший костюм, обвешавшись аксессуарами, он стал похож то ли на удачливого предпринимателя средней руки, то ли на «крестного отца», ушедшего на покой. Во всяком случае, все сошлись на том, что Сергей Иванович одним своим видом вызывает жгучее желание его ограбить. Виктор даже проворчал, что как бы это не случилось уже по дороге на вокзал, но Кряжимский успокоил его, сообщив, что попросит брата отвезти его на машине туда и обратно.
Не знаю, как восприняли эту причуду домашние Сергея Ивановича, но, учитывая его дар убеждения, я надеялась, что все сошло гладко. Перед тем как отправиться за билетом, Кряжимский созвонился со мной и заверил, что все идет нормально.
Однако угрызения совести все-таки немного мучили меня. В доброй воле Сергея Ивановича я не сомневалась, но тем не менее мне казалось не слишком этичным подвергать пожилого человека таким испытаниям. Ведь было неизвестно, сработает ли наш план и как быстро он сработает. Не может же Кряжимский постоянно жить у своего брата.
Меня успокаивало то обстоятельство, что грабитель действовал достаточно быстро и реализовывал полученную информацию, по-видимому, сразу, как только она поступала. Нужно было только хорошенько заинтересовать его, а это, как мне казалось, должно было у нас получиться.
Вечером я сидела дома и с нетерпением ждала звонка. Сергей Иванович позвонил около одиннадцати. Голос его звучал солидно и необычайно категорично.
— Зинаида Петровна? — назвал он первое пришедшее на ум имя. — Кряжимский говорит! Тут такое дело — наша с вами встреча откладывается. Я сейчас с вокзала звоню. Уезжаю. Сегодня телеграмму получил — от дяди. Сильно плох. Просит приехать всей семьей. Отказать не могу — старик нас очень всегда любил. Так что завтра отбываю в Тюмень. Прошу простить великодушно… Дней через десять вернусь — и мы с вами решим все проблемы, обещаю!
— Расцениваю ваше сообщение как заявление, что все идет по плану, — сказала я в трубку. — Действуйте!
Второй раз он позвонил минут через тридцать. Теперь голос его звучал с обычными деликатными интонациями.
— Еду домой, Ольга Юрьевна! — сообщил он. — Все прошло как нельзя лучше. Билеты выписывала наша знакомая. Незаметно наблюдал за ее действиями и убедился, что паспортами она интересовалась весьма глубоко. Так что не исключено — рыбка клюнет. Билеты у меня на десять пятнадцать утра. Так что на работе я не появлюсь, а ключи от квартиры вам брат завезет, как только прокатит нас до вокзала и обратно. Он же вам даст и номер своего телефона. Когда отправитесь с Виктором в засаду — созвонимся. У вас есть какие-нибудь замечания?
— Кажется, нет, — ответила я. — По-моему, вы все выполнили прекрасно.
— Тогда спокойной ночи, Ольга Юрьевна! — вежливо сказал Кряжимский.
— Спокойной ночи, Сергей Иванович! — ответила я.
Но какая уж там спокойная ночь! Я места не могла себе найти. До начала нашей операции оставались еще сутки, а я думала только об одном: как бы они побыстрее закончились. В итоге до утра я не могла уснуть, перебирая в уме возможные варианты дальнейшего развития событий.
Далеко не впервые мне предстояло участвовать в засаде: в погоне за сенсациями еще и не то случается, но подобные вещи никого не оставляют равнодушным. Пожалуй, это можно сравнить с таким чувством, как любовь, — в который бы раз она ни приключилась, спокойной все равно не будешь.
Должно быть, бессонная ночь отразилась на моей внешности, потому что, едва я появилась на работе, Маринка сообщила, что я выгляжу просто ужасно.
— Ты бледна, и у тебя больные глаза, — сказала она с тревогой. — Эти гонки тебя доконают. Тебе надо все бросить и уехать к морю.
— Старший кассир на железнодорожном вокзале советовала мне то же самое, — ответила я. — Она даже предложила устроить мне билет.
