— Об этом мы поговорим позднее, а сейчас давайте про Антона Корфа.
— Наши отношения вполне укладывались в рамки обычной вежливости. Когда Карл Ричмонд решил на мне жениться, Антону понадобились мои документы из Гамбурга. Пришлось рассказать ему правду. Все прошло очень просто, без лишних слов. Я подробно рассказала ему о своей жизни и созналась, что оказалась на яхте не случайно. Он стал моим союзником, стараясь в как-то компенсировать трудную юность.
Он сдержал свое слово. Брак был заключен на борту яхты в открытом море. Учитывая состояние моего мужа, его известность и разницу в возрасте, по обоюдному согласию мы решили избежать всяких церемоний.
— Мне все это известно, миссис Ричмонд. Что меня действительно интересует, — это последние события, связанные со смертью вашего мужа.
— Клянусь, я ничего не знаю. Если бы я заподозрила убийство, я никогда бы так не поступила.
— Что вы имеете в виду?
— Все произошло так внезапно, что я просто потеряла голову.
— Нельзя ли поточнее?
— К моменту нашего брака Карл уже оформил завещание. В связи с его громадным состоянием изменение завещания, по которому я становилась единственной наследницей, оказалось довольно длинной процедурой. Отец не упускал случая напомнить ему об этом, и накануне прибытия в Нью-Йорк муж составил новое завещание в мою пользу, аннулировавшее предыдущее. Оно было составлено официально, при свидетелях, но не было зарегистрировано. Это собирались сделать сразу по прибытии в Нью-Йорк.
— Продолжайте, миссис Ричмонд.
— Когда муж умер, я потеряла голову.
— Ну, я думаю, это не совсем так, поскольку о смерти вашего мужа никто ничего не знал.
— Я говорю правду. Если вы отказываетесь в это поверить, разговаривать дальше бессмысленно.
— Мы обсудим это позже, а пока продолжайте.
— Я была убеждена, что муж умер естественной смертью. Новое завещание ещё не зарегистрировано и не могло считаться законным. Я уже говорила, что вышла замуж не по любви, ставка шла на миллионы долларов. И я решила, что смогу получить наследство, скрыв на время его смерть.
— На мой взгляд, очень опрометчивое решение. Что вы собирались делать с телом мужа?
— Поскольку мы были в Нью-Йорке, задача облегчалась. Нужно только было отвезти его домой и продержать там день.
— А потом?
— Потом врач подписал бы свидетельство о смерти.
— Но это просто безумие. Думаете, врач не заметит, что он умер по крайней мере два дня назад?
— Все зависит от врача.
— Понятно. А где бы вы нашли такого сговорчивого врача?
— Мог бы помочь отец.
— Он знал, что случилось?
— Конечно нет.
— Тогда с чего вы взяли, что он мог помочь?
— Не знаю. Только на том, что он — мой отец. И разорять меня было не в его интересах. Он хорошо ко мне относился и помог бы выбраться.
— Так вы его ждали, когда приняли Мартина Лоумера?
— Разумеется. У меня в Нью-Йорке нет знакомых.
Стук машинки стих, пауза надолго затянулась. Стерлинг Кейн угрюмо уткнулся в стол. Что-то было не так, но Хильда не могла понять, в чем дело.
Другой полицейский, который все время молчал, достал тонкую итальянскую сигару, но умудрился сломать её между пальцев, и старательно избегал смотреть в сторону Хильды.
В комнате затаилась бомба; все это знали и ждали взрыва.
Наконец Стерлинг Кейн поднял голову и устало спросил:
— Вы настаиваете на истории с завещанием?
— Конечно. А что?
— По вашим словам, этот документ мог быть зарегистрирован, пока вы скрывали от закона смерть мужа.
— Что случилось? Почему вы со мной так разговариваете? Я уже говорила, мне и в голову не приходила мысль об убийстве мужа.
— Это верно, я просто забыл. Можете мне сказать, где хранится завещание?
— Откуда мне знать? Я никогда не вмешивалась в его дела.
— Успокойтесь, миссис Ричмонд. Вы себе противоречите. Всего минуту назад вы утверждали, что знали о новом завещании.
— Но это не одно и тоже.
— Итак, вы с трупом пересекли весь Нью-Йорк только для того, чтобы неизвестные вам юристы в неизвестной конторе спокойно занимались завещанием.
— Я сказала правду.
— Нет, миссис Ричмонд. Вы напрасно тратите время, вот и все. Но раз вы не сказали нам правду, это придется сделать мне: никакого завещания не существует.
— Это что ещё за новости?
— Нет никакого завещания, а значит не было причины таскаться с трупом мужа. Мы вернулись к исходной точке.
— Нет завещания? Что вы имеете в виду?
— Не следует нас недооценивать. Понимаете, когда погибнет такой видный человек, как ваш муж, один выслушивает мнение вдовы, а другой проводит расследование. Ваш брак, в котором, по-вашему утверждению, не было места любви, отдает неким душком, который нам интересен по нескольким причинам. Мы первым делом обратились к адвокатам мистера Ричмонда, и те не подтвердили вашей фантастической истории.
Хильда схватилась за горло и сделала отчаянную попытку прийти в себя. Она была потрясена жестокостью обрушившейся на неё правды.
— Но это невозможно! Вы совершаете ужасную ошибку. Я знаю точно, завещание было.
— Тогда в какой адвокатской конторе оно хранится?
— Не знаю!
— Не надо кричать, миссис Ричмонд.
— Должны быть другие юристы.
— Но они не занимаются делами вашего мужа.
— Но именно из-за этого я перевезла его на берег. Иначе зачем мне было это делать?
— Как раз об этом мы и хотели узнать, так же как и о причине его смерти, поскольку, следует признать, вы не слишком потрясены его убийством.
— С меня хватит! Перестаньте ходить вокруг да около. Вы уже решили, что я виновна, и не выпустите меня отсюда.
— Пока вы продолжаете рассказывать невероятные истории, доверять вам слишком трудно.
— Завещание существует. Мы часто с отцом его обсуждали. Как личный секретарь мужа, он был в курсе всех его дел. Именно он и должен был его зарегистрировать.
— Когда?
— В понедельник. Именно потому я и скрывала смерть Карла Ричмонда.
— Подождите, миссис Ричмонд. Вы проявили завидное хладнокровие и сумели провести весь экипаж яхты, но в то же время придерживаетесь детской версии о мистическом завещании, которое можно было зарегистрировать за несколько минут, словно наклеить на конверт марки. Неужели вам не понятно, что официальный документ ценой в миллионы долларов сопровождается ворохом различных документов, многочисленными согласованиями и бесконечными затратами времени. А по вашим словам, он вступает в силу, едва пересечет порог адвокатской конторы, после чего вы предъявите труп своего мужа. Именно так вам представляется это дело?
— Нет, совсем не так. Вы извращаете факты. По-вашему все это невозможно, но я говорю правду.
— Но в чем тут правда, если завещания просто не существует? Не стоит плакать, лучше расскажите, как все происходило на самом деле. Возможно, вы придаете слишком большое значение некоторым деталям. Может быть, кто-то воспользовался вашей доверчивостью и пытался вас одурачить?
— Завещание существует. Мне больше нечего сказать. Спросите у отца, он подтвердит. Именно он рассказал мне о нем.
— Мы спросим. Но перед этим все-таки объясните мне, зачем нужно было перевозить тело вашего мужа.
— Ради Бога, оставьте меня в покое…
— Успокойтесь, миссис Ричмонд, не надо нервничать. Чем раньше мы узнаем правду, тем скорее оставим вас в покое.
— Я хочу увидеться с отцом.
— Мы предоставим вам такую возможность, обещаю. А теперь отдохните и обдумайте все хорошенько. А мой долг обдумать другие вопросы, особенно один: зачем вы убили своего мужа?
— Замолчите!
Капитану пришлось схватить её за руку, иначе все вещи с его стола оказались бы на полу. Она вцепилась в лацканы его пиджака и, содрогаясь от рыданий, зарыдала.
— Мы сейчас расстанемся, миссис Ричмонд. Но не забывайте, что расследование продолжается, а для присяжных факты куда красноречивее любых слов.
Хильду отвели в её камеру и дали снотворное, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Она забылась тревожным сном, полным кошмаров.
Тираж ежедневных газет повысился; публика спешила узнать свежие подробности скандала и забросила чтение журналов и еженедельников.
Немного успокоившись после сна, Хильда отказалась отвечать на любые вопросы до обещанного свидания с отцом.
Только Антон Корф может объяснить, что происходит. Если бы он лгал ей, она сразу бы это узнала. Но зачем ему это? Такие мысли нескончаемым потоком кружились в голове.
Ночной кошмар заставил её чувствовать себя подавленной. Зато события последних дней расположились в строго хронологическом порядке. Почему же тогда все остальное осталось скрытым в густом тумане?
