Может, не жил, а существовал.
– И где эта «Стробэрри лабс»?
– Не знаю, поверишь ли ты, но я, возможно, это знаю, – ответил Майк. – Нат, тебе это нужно не для очередной статьи, так?
– Я хочу знать, где находится эта фирма.
– Мне самому интересно. В Интернете я не смог найти о ней ни одного упоминания. – Он напечатал несколько предложений и команд. – Но я провел поиск ай-пи адреса.
Майк объяснил, что автор защитной программы не оставил в своей подписи никакой информации. Подпись не говорила, кто он, что и откуда. Но сама программа предоставила некоторые косвенные сведения о местонахождении автора.
– Косвенные сведения? Это как, Майк?
– Тому, кто подписывался на «Джи-Нет», приходилось пройти защитную программу. Сделать это они могли через удаленный сервер.
– Компьютер, находящийся в «Стробэрри лабс», – ввернул я.
– Я не могу сказать тебе, где конкретно расположена фирма «Стробэрри лабс». Но могу дать тебе ее интернетовский адрес. Могу назвать интернет-протокол адреса, использованного компанией.
Он замолчал.
– Дать тебе таблетку ибупрофена?
Только тут до меня дошло, что я потираю шею.
– Все у меня хорошо.
Он пожал плечами.
– Когда люди входят в Интернет, они делают это из точки, которая имеет уникальный набор цифр. Этот набор обычно указывает на интернет-провайдера.
– Как «Америка онлайн».
– Как «Фелтон коммунити нет».
– Фелтон? – переспросил я. – Юг Сан-Хосе?
Он кивнул.
Фелтон.
Я мог добраться туда, даже не останавливаясь на заправочной станции.
Попросив Майка ничего не говорить о своих находках, пробормотав пару фраз о том, что речь идет об очередном журналистском расследовании, я схватил ноутбук и покинул Стэнфордский научно-исследовательский центр. На капоте сидела Эрин. Едва я оказался в пределах слышимости, она сказала:
– Я думала, мы работаем в паре.
– Я тоже так думал, – пробормотал я.
А что мне следовало сказать? Что я мог сказать?
Она вот не сказала мне, что ее обвиняли в поджоге. Не такая уж незначительная подробность, чтобы оставлять ее за кадром, учитывая ту важную роль, которую огонь неожиданно начал играть в наших жизнях. А если Эрин что-то поджигала несколько раз?
– У меня сдох мобильник, – добавил я.
«Я посылал тебе письмо по электронной почте, но оно не дошло; у меня сел аккумулятор мобильника; не смог отправить тебе голосовое сообщение, чудеса какие-то!»
Если мы не видим никаких других плюсов в телекоммуникационных достижениях двадцать первого века, они по крайней мере снабдили нас множеством новых оправданий.
С тем же успехом я мог сказать Эрин, что собака съела мое арахисовое масло и домашнюю работу.
– Всякий раз, когда я звонила, раздавалось пять или шесть гудков, – ответила она. Потом добавила: – Так что не вешай мне лапшу на уши. – Такого жизнерадостного тона я у Эрин еще не слышал.
– Я не хотел опоздать на встречу с Майком.
– Я тревожилась о тебе. Господи!
Я всмотрелся в лицо Эрин. Тревога, страх. Что еще?
– Я предположила, что ты приедешь сюда. Не знала, где еще тебя искать.
– Ты предположила, что я приеду сюда?
– Что с тобой?
– Что со мной? Я хочу знать, что, черт побери, происходит.
Она сцепила пальцы. Ее глаза блеснули.
– Мы заодно, так? – Она посмотрела на мою руку, прикрывшую ноутбук Энди. – Мне интересно, что в компьютере. Он открыл файл с дневником? Позволь мне в него заглянуть.
Дневник. Конечно. Мне следовало просмотреть его в кабинете Майка. Я мог бы узнать, есть ли там что-то стоящее, до появления Эрин. Я положил ноутбук в багажник.
– Давай откроем дневник, когда доберемся до места.
Молчание бывает разным. Сорокаминутная поездка в Фелтон началась достаточно безобидно, но потом молчание переменилось, от него повеяло ледяным арктическим воздухом. Я молчал не от враждебности – из стратегических соображений. Не хотел наговорить лишнего. Ждал возможности, которая позволит узнать что-то новое, прощупать Эрин, не вызывая подозрений. Дэнни рекомендовал мне поддерживать с Эрин нормальные отношения, но как-то не сложилось. Я молчал, она дулась.
– Скажи мне, что не так, – первой не выдержала Эрин.
– Голова у меня – стальная бочка на концерте Боба Марли.[37]
Мобильник зазвонил и завибрировал. «Бэттат и Бард». Мюррей Бард. Невролог. Врач Энди.
– Добрый день, доктор Бард.
Доктор Бард попытался поговорить об общем, спросил, учился ли я на одном курсе с доктором Фернандес и пребываю ли в городе. Я ответил утвердительно на оба вопроса, пусть на второй и солгал. Доктор Бард спрашивал, практикую ли я в городе. Я предпочел истолковать вопрос иначе: живу ли я в Сан-Франциско?
– У меня перерыв между консультациями, – продолжил доктор Бард. – Чем я могу вам помочь?
– Я звоню насчет Энди…
Я посмотрел на Эрин. Она выдохнула: «Голдстайн».
– …Энди Голдстайна. Он жаловался на головные боли. Бессонницу. Быструю смену настроения. Приходил к вам, чтобы снять электроэнцефалограмму.
Доктор Бард молчал. Через него проходили сотни пациентов. Без лежащей перед ним медицинской карты они для него не существовали.
– Примерно три недели тому назад он прыгнул с моста «Золотые ворота».
Он ответил после паузы:
– Теперь я его вспоминаю. Тощий мужчина. Перевозбужденный. Неудивительно для наркомана, сидящего на мете.
Эрин ничего не говорила о том, что Энди употреблял наркотики.
– Он сказал вам об этом? – В моем голосе слышалось удивление.
– Доктор Айдл? Не могу вспомнить… от чего вы лечили мистера Голдстайна?
– Я не его врач. Просто друг.
– Если вы захотите приехать, я смогу показать вам его медицинскую карту. Позвоните моему секретарю-регистратору, чтобы договориться о времени.
– Подождите, доктор Бард, а не могли бы вы рассказать о нем прямо сейчас?
– Пожалуйста, передайте привет доктору Фернандес. – И он отключил связь.
Эрин озабоченно смотрела на меня.
– Что не так с Энди? Что они с ним делали?
– Ты не сказала мне, что Энди употреблял наркотики.
– Что?
– Энди был наркоманом, Эрин! Чего еще ты мне не говоришь?
– Энди? Наркотики? Никогда в жизни. Какие наркотики?
– Мет. Апперсы.[38] То самое, что держит тебя на ногах всю ночь, а утром заставляет прыгнуть с моста.
Она молчала.
– Что происходит, Эрин?
– Нат, Энди был… моим лучшим другом. Я знала о нем все. Такого не было и в помине. – Она возвысила голос: – Наркотики не были…
– Чем?
– Его грехом. У него вообще не было грехов. Энди был хорошим, любящим, добрым, великодушным.
Она откинулась на спинку сиденья и повернула голову к боковому окну.
Еще полчаса молчания, и мы въехали в Фелтон, который больше напоминал фильм, чем реальный город. Мне казалось, что я на съемочной площадке номер два студии Диснея и передо мной эпизод в идеальном городке, где владельцы магазинов используют перерыв на кофе, чтобы скрести нападавшие на тротуар листья.
Я свернул на заправочную станцию и спросил заправщика, мужчину средних лет, как найти интернет-провайдера «Фелтон коммунити нет». Мужчина подробно все объяснил. Нужный нам дом находился в нескольких кварталах.
Останавливая автомобиль, я повернулся к Эрин:
– Заранее извиняюсь за то, о чем собираюсь попросить.
Я объяснил Эрин, чего от нее хочу: зайти в офис интеренет-провайдера и каким-то образом узнать у них адрес «Стробэрри лабс».
Она положила мне руку на колено и проворковала:
– Я очень хочу заглянуть в дневник Энди.
– Мы торопимся. Всему свое время.
Она схватила с заднего сиденья бутылку воды и большой конверт из плотной коричневой бумаги, в котором лежали ксерокопии каких-то нужных мне статей. На конверте написала «Стробэрри лабс». Вылезла из автомобиля и направилась в офис интернет-провайдера. За столиком сидел парнишка лет семнадцати. Миновав дверь, Эрин споткнулась и плесканула водой из бутылки на свою футболку. Получилось очень даже естественно.
Дожидаясь ее возвращения, я думал о Хитер Астернак, с которой встретился шесть месяцев назад. Я как раз сдал в редакцию материал о Тимоти Аравело и нашёл новую тему, никак не связанную с вызовами в суд. Вот тут судьба и свела меня с Хитер, дерматологом.
Я писал историю о тенденции, наметившейся среди медиков: все большее их число отворачивались от специальностей, позволяющих зарабатывать на хлеб с маслом, вроде семейной медицины, и становились узкими специалистами, скажем, дерматологами, которые работали меньше, а денег получали больше.
Что меня прежде всего поразило в Хитер, так это огромное количество косметики, совершенно не нужной при ее молодости и природной привлекательности. А когда за картофелем-фри и лимонадом она перечисляла мне причины, побудившие ее выбрать дерматологию, мне казалось, что она читает инструкцию.
