Что меня прежде всего поразило в Хитер, так это огромное количество косметики, совершенно не нужной при ее молодости и природной привлекательности. А когда за картофелем-фри и лимонадом она перечисляла мне причины, побудившие ее выбрать дерматологию, мне казалось, что она читает инструкцию.
Я задал достаточно вопросов, чтобы разговор набрал ход, а потом замолчал и только слушал. Она рассказала мне, где выросла, что потянуло ее в медицину, когда она столкнулась со своей первой любовью – кулинарией. Мы заказали по второму стакану лимонада. Она призналась, что страшно злилась, когда у нее не поднималось суфле. Я кивал, как бы говоря: «По-другому и быть не может, если видишь, как твои усилия идут прахом».
– Вы любите готовить, не так ли? – задал я очевидный вопрос.
Она глотнула лимонада. Посмотрела в угол ресторана. Точнее, не хотела встречаться со мной взглядом.
– Я сжульничала, когда сдавала экзамен на получение лицензии.
Вот так. Я едва не поперхнулся лимонадом.
– Никому об этом не говорила.
Речь шла о получении лицензии дерматолога в соответствующей комиссии штата. Она сказала мне, что выбрала дерматологию по одной причине: не доверяла своим способностям и рассчитывала, что не причинит большого вреда, работая дерматологом.
Я не знаю, что с ней сталось. Никому ничего не сказал, а потом наши пути разошлись. Но разговор этот научил меня, что нужно делать, если хочешь услышать откровение: 1) показать человеку, что он и его проблемы тебе небезразличны; 2) позволить ему заполнять словами молчание.
Точно такой план я намеревался реализовать с Эрин, которая блестяще обвела вокруг пальца семнадцатилетнего парнишку. Сказала ему, что приехала из Сан-Хосе, чтобы передать какие-то документы в «Стробэрри лабс», и обнаружила, что на конверте не написали адреса. А теперь не может дозвониться в свой офис в Сан-Хосе, в телефонном справочнике «Стробэрри лабс» нет, вот она и хочет спросить, может, он знает, где находится эта фирма. Парнишка ответил, что, увы, знать не знает. На лице Эрин отразилось отчаяние. Может, он все-таки сможет что-то для нее сделать? У нее выдался такой трудный день. «Подождите», – ответил парнишка. Заглянул в список клиентов. И, какое совпадение, обнаружил в нем «Стробэрри лабс»!
– Три мили по каньону, – холодно сказала мне Эрин.
Я остановился около единственного в городке кафетерия и заказал самый большой, самый крепкий кофе. Потом попросил юную леди, которая стояла за прилавком, добавить два эспрессо. Она, должно быть, подумала обо мне: «Какого слона он собирается оживить?»
Мы ехали по каньону сквозь невероятно густой зеленый лес. То и дело от шоссе ответвлялись проселочные дороги, пока наконец справа мы не увидели указатель с нужным нам адресом. Проехали еще четверть мили и уперлись в ворота. За ними находились три здания. Среднее – самое современное. Выглядело как бревенчатый дом, но кое-какие детали указывали на то, что сошло оно со страниц «Архитектурал дайджест».
Вроде бы все три здания пустовали. Во всяком случае, ни звуки, ни движение не указывали на то, что кто-то составляет нам компанию среди девственного леса. Здание слева, сложенный из бревен сарай, уходило в лес футов на пятьдесят. Скорее всего использовалось под склад. Окна здания справа затягивали красные портьеры. Будь это летний лагерь, я бы сказал, что в нем размещался лазарет. К зданию примыкал гараж.
– Самый мрачный отель, который мне доводилось видеть, – прокомментировал я.
– Нам нужен тот дом, что посередине, – уверенно заявила Эрин.
Подходя к парадной двери, я ощущал просыпающиеся во мне уверенность и смелость. Не потому, что знал (или не знал), что меня ждет, а благодаря небольшой деревянной табличке.
Она висела рядом с дверью на проволоке, и кто-то черным маркером написал на ней два слова: «Стробэрри лабс».
Я думал, что это одна из компаний Кремниевой долины, занимающаяся созданием компьютерных программ. Может, и каких-то нехороших, но программ. То есть за дверью могли быть только инженеры. А инженеры особых подозрений не вызывают. Все это я и говорил себе, когда постучался в дверь компании, названной кличкой собаки моей умершей подруги.
Нет ответа. Я постучал вновь. Эрин толкнула дверь – она открылась. Мы вошли в комнату, по центру которой стоял большой дубовый стол, заваленный порванной бумагой. Словно кто-то нашел целую гору документов, а потом не поленился все их порвать. Справа от двери две арки вели к лестницам. Одна вела вверх, вторая – вниз, возможно, к гаражу.
– Привет! – крикнул я, шагнув к лестнице на второй этаж. – Есть кто-нибудь дома?
Нет ответа. Я повернулся к Эрин. Она смотрела на лестницу, уходящую вниз. Я начал подниматься. Наверху увидел три двери. Все закрытые. Ближайшая ко мне находилась по левую руку. Интуиция повела меня к ней… а может, едкий запах.
Дверь легко распахнулась. Мой взгляд прежде всего упал на ряд компьютеров, а потом сместился на клетки из плексигласа, как минимум двенадцать, скорее, двадцать, которые стояли одна на другой в четыре этажа. В большинстве была одна крыса, а в некоторых – пять и больше.
Мне потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что все они мертвы. Хотя казалось, что они просто застыли как заколдованные. Жизнь их оборвалась резко, на полувдохе, и здесь уже побывал таксидермист, вытащил все внутренности, набил шкуры, чем положено, и зашил швы.
Причина могла быть только одна: крыс отравили сильным ядом. И моя версия тут же подтвердилась: на столике справа от двери я увидел несколько откупоренных пузырьков со стрихнином, один лежал на боку. Я шагнул к клеткам. В одной, на нижнем этаже, растянулись пять крыс. К стене приклеен листок бумаги с надписью «А6-А10».
К горлу поднялась тошнота. Я закрыл рот и нос подолом рубашки. Если в воздухе могли быть болезнетворные микробы, маска еще никому не мешала. Хотя, возможно, с мерами предосторожности я уже опоздал.
Но кое-что еще подсказывало мне, что крысы умерли не от загадочной болезни: два выбритых пятачка на голове, ближе к затылку. Пятачки выбрили всем крысам, за исключением одной. Мой взгляд зацепился за что-то блестящее в верхней, самой правой клетке. С надписью «Б4» на приклеенной бумажке. У этой крысы, с черной шерстью, к голове крепилось металлическое кольцо. Два черных электрических провода шли от спины из клетки. В этот момент я услышал шуршание.
Развернулся. Как же я раньше не посмотрел в угол?
Еще клетка, с одной крысой. Я подошел к ее плексигласовому домику. A11 еще дышала.
– Все у тебя будет хорошо, малышка, – пообещал я.
Ее тоже отравили, но она выжила, или убийца забыл про нее? Мои навыки в оказании первой помощи на крыс не распространялись. Да и речь шла не о спасении A11. Что здесь делали? Мучили крыс? Проводили эксперименты? И то и другое?
Я вернулся к Б4, черной крысе с металлическим кольцом на голове.
В медицинской школе мне доводилась бывать в исследовательских лабораториях. И в том, что комната эта – лаборатория, сомнений быть не могло. Клетки, крысы, которые являлись источником информации. Какой информации? Что на них изучали? Почему?
– Господи!
На пороге стояла Эрин. Они прижала руки ко рту. Наши взгляды встретились. В ее глазах отразился ужас, который тут же сменился решимостью.
– Натаниэль! Мы должны немедленно уходить!
Я смотрел на нее, не понимая, с чего такая срочность. Потом повернулся и взялся за дверцу клетки.
– Нат, времени нет! – закричала она. – Дом горит!
– Мы можем тут умереть!
Я не видел языков пламени, не чувствовал запаха дыма, вот и не разделял стремления Эрин покинуть это загадочное здание. Потом услышал грохот, треск. Что-то взорвалось в сарае-складе. Пол под нами закачался. Меня бросило влево. Оторвало от клетки. На ногах я не устоял, упал на левое колено.
В дверь ворвался горячий воздух.
– В подвале на полу огромная лужа бензина. – Эрин дернула меня за рукав, потянула к двери.
Подвал. Далекое место. Его отделяли от нас два этажа и три галактики.
– Мне нужна секунда, чтобы понять, что здесь делали.
– Нет, мы должны уходить.
Я зашел за клетки, чтобы посмотреть, куда тянулись провода от головы Б4. Никуда. Они лежали на полу, ни к чему не подсоединенные. Каждый с маленькой биркой. На одной я прочитал «Стим», на второй – «Волна».
Взялся на клетку с Б4, чтобы снять ее. Но понял, что она скреплена с нижней. Мне требовался рычаг, чтобы оторвать одну клетку от другой.
– Черт!
– Уходим! – крикнула Эрин.
Я не отреагировал.
– Дай мне ключи от автомобиля.
– Помоги мне разобраться, что к чему, Эрин.
– Я ухожу. Немедленно.
Эрин с решительным видом стояла у окна, которое выходило на ворота. Поймала мой взгляд, вновь повернулась к окну.
