— Стоять, — припечатала она вместо приветствия. — Ты что здесь забыл?
— Василина Рудецкая здесь? — Макс действительно попытался в наглую пройти мимо Тамары.
Она была почти одного с ним роста, с широкими плечами и невероятной для девушки физической силой.
— Предположим, — она ухмыльнулась и оперлась плечом о дверной косяк, лишая его возможности войти внутрь. — А тебе она зачем?
— Поговорить.
— Знаю я ваши “поговорить”, — фыркнула Тамара. — Вы сначала говорите, а мне потом сестренок утешать.
Макс едва удержался от желания встряхнуть головой, но все же переспросил:
— Сестренок?
— Посестра* она мне, — гордо ответила Тамара. — Моя бабушка с ее бабушкой дружили, вот и мы с детства знакомы. Если ты думаешь, что сможешь спокойно ее обижать, то ошибаешься. Одна может и не справлюсь с самим Воронцовым, но нас пятеро сестер названных. Всех не одолеешь, Воронцов, и не пытайся.
Говорила она спокойно, несколько напевно. Говор у нее был совсем не аристократический. Говорили, что младший сын Фамусова женился чуть ли не на лесной ведьме, красавице-силачке откуда-то из украинских лесов. Тамара тоже была красива. Не в привычном понимании — уж слишком у нее было мощное телосложение, — но все равно смотреть на нее было приятно.
— Она сумку оставила, — вздохнул Макс, решив договорить с Васей как-нибудь потом.
— Давай сюда, — протянула руку Тамара.
Макс, насупившись, отдал ей сумку. Та смерила его еще одним насмешливым взглядом и уточнила:
— Что стоишь? Иди уже. На чай приглашать не буду, не надейся.
Макс отступил на шаг и Тамара оглушительно хлопнула дверью. Стало понятно, почему талантливая внучка Фамусовых не появляется в высшем обществе — у нее просто ужасные манеры.
***
Традиции магического мира Катя все же знала, пусть и не особо хорошо. Предмет этот являлся обязательным для маглорожденных, даже экзамены были. Как и многие другие скучные предметы, Традиции Катя сдавала по знакомой всем схеме: выучила, ответила, забыла. Что-то, разумеется, в памяти сохранилось. Например, пять основных магических праздников. Зимний солнцеворот, до сих пор именуемый Корочун и Коляда. Весеннее равноденствие — Масленица или, по старинке, Комоедицы. Магический вариант Пасхи — Лельник. Летнее солнцестояние — Купалов день, или Русалочье время. И последний, осеннее равноденствие, День Рода, или иногда — День Прощания.*
В отличие от всех остальных праздников, осенние празднования были не столь масштабными. Коляду, Комоедицу и Купалов вообще в течении двух недель празднуют, а осенью пиры закатывают лишь те, кто сельским хозяйством занимается. Из книжек Катя знала, что на День Рода прощаются со временем Колдовства.
— Наверное, чтобы точно понять разницу между Магией и Колдовством, нужно все же родиться в нашем мире, — вынужденно призналась Эля. — Потому что я просто не знаю, как объяснить. Колдовство — это когда силы занимаешь у природы и духов. Это заговоры, сглазы, это проклятья. Но… не то, чтобы без палочки. Просто они все ритуальные, у одного мага на такое сил не хватит, а с помощью извне — получается.
Катя кивала. Она уже и сама пожалела, что спросила. Эля всегда старалась объяснить максимально подробно, а Катя далеко не всегда хотела подробности знать.
Они собирались готовить угощения на завтра. Эля крутилась перед зеркалом в ситцевом платье, будто собиралась не на кухню, а как минимум на свидание, а вот Васи все не было. А ведь это она договорилась обо всем этом ночном безобразии с булочками, блинами и пряниками. Оказывается, на осенние праздники девушки непременно должны что-то приготовить. Кто-то, конечно, находит отговорки: дескать, необходимо только замужним женщинам свои кулинарные таланты демонстрировать. И все же большая часть девушек придерживалась другого мнения. Огромная кухня общежития на эти дни обзавелась расписанием посещения, а все коридоры пропахли сладким сдобным запахом.
В дверь постучали. Эля, кокетливо оправив завиток волос, направилась открывать, а Белая нерешительно поплелась за ней. Было уже почти десять вечера, и даже отмененные на завтра занятия не могли ее взбодрить. Готовить почти целую ночь? Что за домострой?
— Я Мирослава Середа, — представилась высокая девушка. — Вася уже на кухне, можно спускаться.
Мирослава была худощавого телосложения, с острыми скулами и огромными глубоко посаженными глазами. Светло-русые волосы собраны в толстую косу, перекинутую на грудь. В Колдовтворце многие девушки добавляли в обычную одежду что-то славянское, но у Мирославы это было особенно заметно. На ней была широкая юбка-солнце бордового цвета и белая рубашка, щедро вышитая по вороту и рукавам.
В коридорах общежития было довольно тихо: если кто и собирался просто поболтать, то делали это в комнатах или на первом этаже, где стояли удобные диванчики. Мирослава шла быстро и уверенно, с улыбкой здоровалась с проходящими мимо девушками. Катя знала ее, хоть они и не были знакомы. Знала, что Мирослава — одна из знакомых Васи, что она учится на втором курсе и занимается колдомедициной, как их Ярослав.
На кухне, кажется, все уже были в сборе. Была здесь и Амина Миронец, и третьекурсницы Тамара Фамусова с подругой Любавой Коваль, и первокурсница Надя Смольник, маглорожденная подруга Амины. Катя поначалу удивилась, не увидев Этери, но потом догадалась: у грузинской княжны, наверное, другие традиционные блюда.
— У нас в меню пряники, пирожки с тремя видами начинки и блины, — скомандовала Мирослава. — Кто готовить вообще не умеет?
— Я! — тут же радостно вскинула руку Амина. — Солдаток печь пироги не учат. Что мне делать?
— Лук режь, — ответила Тамара, выложив на стол несколько пучков зеленого лука.
Катя нерешительно присела рядом. Она не могла сказать, что готовить категорически не умеет, но пирожки и пряники — это точно не ее коронные блюда.
— Вась, что-то случилось? — обеспокоенно спросила Эля, и только тут Катя заметила странную бледность Рудецкой.
На ней было то же платье, в котором она ушла на дополнительные тренировки — из плотной бежевой ткани, без узоров и каких-либо украшений. И волосы заплетены в простую косу, хотя обычно Вася делает прически. И она действительно казалась слишком бледной. И тихой. Потерянной, можно сказать.
— На нашего Василька напал самый главный охотничек, — певуче произнесла Тамара. — Его высочество Воронцов выразил желание встречаться с Васей.
— Тома! — обиженно произнесла Рудецкая.
— А что Тома? — всплеснула руками та. — Забежала ко мне в комнату, сразу в слезы, а за ней этот… Вот всегда говорила: от мужиков одни проблемы.
И она угрожающе махнула рукой с ножом куда-то в сторону мужского общежития. А после, упрямо поджав губы, Тамара продолжила нарезать капусту. Девушки посмеивались.
— Ну, если так подумать, то Воронцовы у нас и правда — самые главные женские проблемы, — засмеялась Амина. — Так что, Васек, я тебе сочувствую. Он же упрямый, как баран.
Девчонки снова расхохотались. Только Надя, что уже бодро смешивала тесто на блинчики, ворчливо напомнила:
— Я понимаю: здесь, куда ни плюнь, всюду чистокровные ведьмы, но можно для нас, обычных маглорожденных, некоторое разъяснение? С чего это от Воронцовых-то проблемы?
Девушки снова засмеялись. Каждая из них уже занималась своим делом. Вася грела на водяной бане мед, она занималась пряниками, Надя замешивала тесто на блины, а остальные разделили между собой обязанности по приготовлению начинки для пирожков. Все делали без помощи магии. Тоже, в некотором роде, традиция.
— Тома, давай для не местных, расскажи сказку, — улыбнулась Любава.
— И почему вечно Тома? Я что, на сказочницу похожа? — недовольно ответила она.
Голос у нее был приятным, а манера речи необычной. Она словно не говорила, а пела.
— И начни прям издалека, — подсказала Вася, слабо улыбнувшись. — Легенды на уроках не изучают, а в истории об этом всего пару фраз. Мы не рассказывали Кате о Морском Князе.
