Вайола – один из ценнейших сотрудников. Его не может вызвать кто-нибудь из мелкого начальства. А я, как номер второй, точно не вызывала.
– Так почему же Такер не поручил вам грязную работу? – хотел знать Роби.
Рил добавила:
– Или вы отказались пытать нас?
Маркс пробежала шагов тридцать, прежде чем ответить.
– Он меня не просил.
– А если попросил бы? – настаивала Рил. – Как бы вы поступили?
– Я никогда не соглашалась пытать даже плохих парней, не говоря о наших собственных агентах.
– И Такер, безусловно, об этом знает, – сказал Роби. – Потому и не стал просить вас. А у Вайолы с этим никаких проблем не возникло.
– Никаких. Он никогда не отказывался от исполнения прямого приказа. Это не такой человек.
– Но как Такер мог рассчитывать, что мы подпишем признание? – спросила Рил. – Даже под пытками…
– Он ведь не совсем из ЦРУ, – ответил Роби. – Никогда не работал в разведке. Его назначение было частью политической игры. Вероятно, он считал, что пытка срабатывает на всех.
– А вырванное признание имеет законную силу, – добавила Рил. – Он хотел, чтобы мы подписали, – что бы ни пел нам потом.
– Не думаю, что он собирается использовать признание в суде, – заметила Маркс.
Рил покосилась на нее:
– Тогда зачем оно ему?
Ответил Роби:
– Вероятно, чтобы убедить президента, что мы – плохие ребята.
Маркс добавила:
– И тогда президент отправит вас в отставку. Только не в такую, когда вы собираете вещи с рабочего стола и вас с почетом провожают на выход.
– Если Такер считает, что такое возможно и он руководит ЦРУ, то у Америки большие неприятности, – заметила Рил.
– Я сомневаюсь, – сказал Роби. – Возможно, он просто хотел убить нас.
– Или заставить помучиться, – вставила Рил.
– Это ему удалось, – заключил Роби.
Рил остановилась, и остальные тоже притормозили, глядя на нее.
– Что возвращает нас к вопросу о том, почему вы делаете то, что делаете, госпожа заместитель директора, – сказала она.
Маркс продолжала бежать на месте, чтобы не остывать и не расслабляться.
– Я командный игрок, Рил, не забывайте.
– Но?
– Но я умею проводить границы. Пытать водой собственных сотрудников – не мой репертуар.
– А что еще?
– Такер сказал, что мне надо провести вас через ад и не останавливаться. Он правда хотел проверить, годитесь ли вы для нового задания. Справитесь или нет. Я решила, это и есть его цель – выяснить.
– А теперь?
– А теперь я не знаю. В его распоряжениях есть подтекст… возможно, он не хочет, чтобы вы выбрались из этого места живыми.
– Но вы этот подтекст игнорируете? – спросила Рил.
– Предпочитаю думать, что он не может иметь это в виду, – сказала Маркс.
– Или убеждаете себя, что не может, – сказал Роби.
Маркс снова побежала, и пара агентов последовала за ней.
– И какой из этого следует вывод? – спросила Рил.
– Я не знаю, – призналась Маркс. – Но хочу сказать, что с этой минуты буду тренироваться с вами вместе.
– Зачем? – спросил Роби.
– Чтобы нас охранять? – предположила Рил.
– Просто буду рядом на тренировках.
– Это не ваша проблема и не ваша борьба, заместитель директора, – сказал Роби. – Не ставьте на это свою карьеру. Вы не заслуживаете возможного провала.
– Я заместитель директора, как вы справедливо заметили, Роби. А заместитель директора отвечает за ресурсы конторы. Вы двое – тоже ресурсы, и моя обязанность присматривать за вами.
– Значит, вы собираетесь помериться членами с Эваном Такером? – воскликнула Рил. – Номер один против номера два – исход очевиден.
– Возможно, – ответила Маркс загадочно. – Но тогда номеру два придется постараться сильнее.
Рил сказала:
– Хотите сделать Такера своим врагом?
– Намеренно я врагом никого не делаю. А сейчас просто выполняю свою работу.
– Я думал, ваша работа – следовать приказам, – сказал Роби.
– Моя работа – исполнять мои обязанности в качестве заместителя директора наилучшим образом. Этим я и собираюсь заняться.
Она прибавила скорость, оставив их позади себя в десятке ярдов. Видимо, специально, чтобы они обсудили то, что она сказала.
– Думаешь, она искренна или только притворяется? – спросила Рил.
– Не знаю. С виду вроде искренна. И зачем ей делать вид, что она – наш друг? Она притащила нас сюда. И может делать с нами все что заблагорассудится.
– Но она ничего такого от нас не требовала, – сказала Рил задумчиво.
– Пока нет, – поправил ее Роби.
– Так что же нам делать?
– Выжидать. Думаю, это единственное, что мы можем.
– А если она все-таки искренна?
– Тогда надеюсь, она не станет побочной потерей. Поскольку Эвану Такеру явно плевать, что будет с теми, кто встанет у него на пути.
Рил замедлилась, потом остановилась.
Он вернулся к ней:
– В чем дело?
– Роби, из-за меня вы все в опасности. Ты, она, Джули – все, кто связан со мной.
– Не глупи.
– Ты сам сказал! С теми, кто встанет у него на пути. На его пути за мной. Потому что… давай смотреть правде в глаза… это за мной он охотится.
– И что дальше?
– А то, что я должна пройти через это одна, Роби.
– Одна? Против ЦРУ?
– Я не хочу ставить под угрозу тебя или кого-то еще. Под еще бо́льшую угрозу. Из-за меня ты и так едва не погиб – и уже не раз.
– Ты помнишь, что я сказал тебе, когда мы стояли под дождем, Джессика?
– Помню, но…
– Я никогда не говорил этого никому другому. Ни разу.
При этих словах глаза Рил заблестели, она растрогалась, но быстро взяла себя в руки.
– Мы не выживем здесь, Роби. Этой ночью нас пытали водой. Что дальше? Расстрельная команда?
– Что бы это ни было, надо держаться вместе. Так мы удвоим свои шансы выжить.
– Нет, мы удвоим потенциальное количество жертв.
– Давай-ка двигать. Маркс слишком оторвалась. Что, если в наказание она оставит нас без сладкого?
Роби побежал. Рил постояла еще несколько секунд, потом тряхнула головой и бросилась за ним вдогонку. Но тревога в ее глазах осталась.
– Мистер Фонтейн?
Эрл, дремавший на своей койке в тюремном госпитале, вздрогнул, открыл глаза и огляделся.
– Мистер Фонтейн?
Перед ним стояла молоденькая докторша. Он сел повыше.
– Да, док?
Она придвинула стул и присела рядом с ним. Эрл заметил, что сегодня при ней не громила Альберт, а другой охранник. Но и он не сводил с Эрла глаз. Вероятно, он знал о «подвигах» Эрла – в отличие от докторши.
– Я хотела сказать, что сделала несколько звонков.
– Звонков?
– Насчет вашей просьбы.
Эрл прекрасно знал, о чем она говорит, но решил до конца играть роль беспомощного старика, которому недолго осталось.
