кошмаром. Такое разве можно сохранить в тайне? Вот и Платова не поверит. Она наверняка выслушает, сделает вид, будто верит, а ночью отправит по мою душу своих бандитов… Может сказать, будто сделала копию и вторая запись попадёт в полицию, как только со мной что-то случится? Но все мы под Богом ходим. Что если меня просто машина собьёт? И что, Платовой за решётку? Да никто не согласится иметь за пазухой мину замедленного действия. Конечно, рано или поздно я окажусь в каком-нибудь подвале, где всё расскажу…
Время шло, а я так ничего и не придумала.
Между тем Платова со своей подругой стали собираться. К ним подошёл официант, они взяли сумочки.
Так и не решив, как быть дальше, я сползла с табурета и поплелась к выходу.
Ноги гудели, а глаза слипались.
— У тебя денег хватит? — в который раз поинтересовался таксист.
— Не волнуйся, рассчитаюсь, — ответила я пространно, следя за входом в бутик.
На самом деле я уже была близка к тому, чтобы разрыдаться. Почти весь день я как хвост таскаюсь за Платовой без какой-либо цели. Что я буду делать с информацией о том, где и как она проводит время? Разве я киллер, которому нужно определиться с выбором места для нападения, или грабитель, который ищет удобного случая, чтобы угнать, например, её кабриолет? Для чего мне всё это? А между тем я действительно не только сейчас лишусь всех своих сбережений, но и возможно ещё буду отрабатывать долг у таксиста… Я невольно, и в который раз скосила на него взгляд. Кучерявый брюнет походил на кавказца, но говорил без акцента, да и темперамент не тот. Но от этого не легче. Вдруг действительно не хватит денег? Что тогда? «Дяденька, может, договоримся?» Жесть! Я представила его голым и непроизвольно поморщилась. Сегодня мне хотелось только одного, побыстрее добраться до ванны. Однако и тут мои мысли ждало разочарование. Стоило подумать о ванной, как в памяти всплыл Бармалей.
Платова уже битый час была в бутике. «Сколько можно выбирать себе сумку? — думала я.
Наконец она вышла и направилась к автостоянке.
— Снова за ней? — спросил очевидное таксист.
— Угадал, — ответила я, уже уверенная, что она сейчас поедет домой.
Так и вышло. Спустя полчаса стояния в пробках на Садовом, мы повернули во двор старого, дореволюционной постройки дома. Его адрес мне вручил Бармалей.
— Всё, приехали! — Я облегчённо вздохнула и решилась: — Сейчас прямо у подъезда перехвачу и всё объясню!
— Что, мужа увела? — попытался угадать таксист.
Только сейчас до меня дошло, что я размышляю вслух.
— Нет, парня…
— Она у тебя или ты у неё? — допытывался он.
Странно, вначале его устраивал просто ответ. Он видимо не рассчитывал, что я заговорю.
— Какая разница? — спросила я с досадой. Меня он злил. Ещё бы, ведь придётся отдать ему деньги… А что если? Я снова посмотрела на него.
— У вас есть дети? — спросила я.
— Что? — он не понял.
— У вас семья есть?
Таксист заволновался.
— Почему спросила? — поинтересовался он с тревогой в голосе. Оно и понятно, у этой категории особое чутьё на криминал и опасность. Я бы сказала как у хищников. Они всегда рискуют. Когда ночью пассажира берут, когда с полицией общаются или едут по пустой трассе.
Я пожала плечами. На самом деле от его ответа зависело то, как он вернётся из этой поездки. Мысль не платить всё больше овладевала мною.
Таксист повернул руль, и мы встали аккурат за кабриолетом, который притормозил перед въездом на подземную парковку. Я увидела, как Платова смотрит на меня в зеркало заднего вида. Небольшое, оно было закреплено на лобовом стекле. Я отвернулась. Тем временем полосатая труба взлетела вверх, и Платова въехала в подземный гараж.
— Нам туда нельзя, — догадалась я, разглядывая рослого охранника в синей форме.
— Ну что? — Таксист потянулся. — С вас пять тысяч.
— А ты меня не узнал? — Я развернулась и приблизила к немцу своё лицо, давая возможность получше себя рассмотреть.
— Не узнал, — признался он растерянно и тряхнул головой.
Я решилась на обман и приказала:
— Поехали в полицию!
— Зачем? — Таксист не понял подвоха и потянулся к ручке переключения передач.
— Там напишешь явку с повинной, — продолжала я.
Рука замерла над рычагом.
— Что ещё за явку с повинной? — недоумевал таксист.
— Как меня у гаражей изнасиловал! — крикнула я.
— Что?! — взревел он.
— Да! — Я врезала ему сумочкой по лицу и открыла дверцу. — Да! Я узнала тебя! И голос твой, и руки! Насильник! Помогите!
Охранника у шлагбаума сдуло как ветром. Ещё бы, зачем вмешиваться в конфликт? Ему за это не платят.
Размахнуться как следует не позволяло пространство. Сумочка задевала лобовое стекло и удары были не сильными. Тогда я решилась. Ради такого дела не жалко и ногтей. Невесть как я запустила пальцы в ставшее ненавистным лицом. Я вдруг поверила, что это всё действительно было. Мне даже привиделись на мгновенье чёрные силуэты гаражей, на которые я смотрю с досадой и страхом с заднего сиденья. Я вцепилась куда-то чуть ниже глаза и, по кошачьи, рванула ладонь на себя.
— Ах! — взревел таксист.
— Получай! — кричала я.
— Сука! — Таксист выскочил из машины на другую сторону и схватился за окровавленное лицо.
Я кубарем выкатилась на тротуар и бросилась прочь. Я неслась, не разбирая дороги, распугивая прохожих и цепляя их сумочкой. Пару раз я столкнулась с шедшими навстречу мужчиной и женщиной. Хорошо, что обувь без каблуков. Невесть как я пробежала через весь квартал и перешла на шаг. Сердце стучало так, что отдавало в голову. Побродив с полчаса по району и успокоившись, я вернулась к проезду. Охранник был уже другой, а такси и след простыл.
— Простите, — обратилась я к охраннику, — как мне пройти к Платовой Ольге?
— Пусть нам сообщит ваши данные, пропустим, — ответил он.
— А иначе нельзя?
— Ещё пропускаем тех, кто здесь живёт, — добавил он.
К моему разочарованию, во двор этого дома даже пешком нельзя пройти. Необходима либо прописка, либо приглашение жильца.
Я шла по улице к станции метро. Был вечер. Солнце освещало лишь верхние этажи высоток. Рядом, у тротуара, тихо скрипнул тормозами джип.
«Началось! — скучно подумала я. — Сейчас раздастся голос: — Девушка, а хотите я вас подвезу?»
Однако вопроса никакого не прозвучало. Я лишь услышала рядом с собой шаги. В следующий момент из меня вырвался вскрик, и я потеряла опору.
И куда делись все мои качества? Я не издала ни звука. Пока меня волокли к машине, пока впихивали на заднее сиденье и до того времени, как машина набрала ход, я молчала. Стиснутая с двух
