раздобыл, Монтекри! – радостно воскликнул Карузо, вернувшись в свой офис, где его ждали Марцио и Анджела. Он победно улыбался, сжимая стопку документов.
– Ты раздобыл? Если бы я не сказал, что искать, ты бы так и топтался в исходной точке, Карузо.
– Слушайте, – отрезал инспектор, надев очки. – Эмануэле Когони, ровесник и однокурсник Николы Винчис, Сильваны Атцори и обоих Паттери. Он тоже отчислился одновременно с остальными и перевелся в другой университет.
– И что? – спросил владелец книжного.
– Покончил с собой два года назад… Довольно странно, да?
Марцио и Анджела многозначительно переглянулись: эта новость только укрепила их подозрения.
– Вот отчет коллег, прибывших на место суицида. Мужчина повесился, оставив записку: «Простите меня, но я больше не могу жить с этой ношей. Да простит нас всех Господь за то, что мы сделали…» Это «нас» о многом говорит, верно?
Монтекристо и Димазе встревоженно кивнули.
– Две жертвы, два самоубийства и одна попытка суицида. Все люди учились на одном курсе. Марцио прав, Флавио, – сказала суперинтендант. – Они совершили что-то ужасное, и убийца мстит им.
– Завтра мы навестим Атцори и заставим ее признаться, – ответил Карузо.
– Ты нашел какое-нибудь неоспоримое доказательство того, что Винчис, Атцори и Паттери были знакомы? – спросил владелец книжного.
– Я запросил списки слушателей обязательных лекций и тех, кто сдавал экзамены. В них имена всей четверки. Точнее, пятерки, если считать Когони.
– Бинго, – прошептала Димазе.
Карузо снял очки и кивнул.
– Да… Но есть одна маленькая проблема.
– Какая? – спросил Монтекристо.
Инспектор показал список – не меньше восьмидесяти имен.
– Здесь имена однокурсников жертв.
– Боже мой… И сколько их?
– Восемьдесят пять, не считая жертв.
– Да-а-а… Нам не хватит и ночи, чтобы проверить всех, – простонала Димазе.
– Я знаю, как сократить список, – сказал Марцио.
– Как?
– Раз мы ищем следующую жертву, нужно пойти по знакомому пути. Мы должны искать среди студентов тех, кто отчислился в тот же период.
Карузо показал пальцем на Марцио и повернулся к Анджеле.
– Прислушайся к моему совету, Анжи. Выйди замуж за этого парня. Пусть он ничего не смыслит в бизнесе и одевается как оборванец, зато котелок у него работает что надо.
Марцио покраснел как помидор и промямлил:
– Заканчивай с этим. Давайте разделим список, чтобы не провозиться до утра.
Убийца вошел в антикварную лавку на Виа Данте Алигьери, когда-то самой знаменитой улице города, которая теперь с каждым годом все больше погружалась в удручающий упадок. Кивнул в знак приветствия владельцу, занятому кроссвордом, заявил, что заглянул просто посмотреть, и медленно побрел между старинными предметами мебели и антикварными вещицами. План, который он составил с такой тщательностью и кропотливостью, близился к завершению. Осталось убрать еще одного человека. Последнего. Лишь тогда убийца сможет вернуться к своей жизни с умиротворяющей уверенностью, что он сделал что-то конкретное. Для нее.
Из лаборатории в глубине магазина доносились химические запахи веществ для реставрации мебели. Вонь смешивалась с ароматом древесины, резким запахом нафталина и приторным душком обивки пыльных стульев и кресел, оставшихся без хозяев. Почти никого больше не интересовал этот «хлам», как его назвала пара, проходившая мимо и задержавшаяся у витрины на несколько секунд. Убийцу тоже мало интересовал антиквариат. Эти вещи вселяли грусть, отражали неизбежный ход времени, которое неумолимо бежало и пыталось затянуть в бушующее море одиночества.
«Как ты поэтичен сегодня, – мысленно усмехнулся он. – Действительно стареешь». Мужчина бродил между комодами, буфетами, витринами и различными предметами интерьера из XIX века. Рассматривал фарфор, поблекшие гравюры, столовое серебро, старомодную одежду, ржавые канделябры, старинных кукол с жуткими лицами, перчатки, принадлежавшие девочкам, которые умерли несколько столетий назад. Но никак не находил главного. Убийца мог обратиться к владельцу магазина, который, как и многие его коллеги, выглядел нелюдимым, угрюмым и недоверчивым, уставшим оттого, что покупатели относились к нему как к старьевщику, а не продавцу старинных произведений искусства. Но тот наверняка запомнит вопрос, превратившись в лишнего свидетеля. Поэтому мужчина набрался терпения и продолжил утомительные поиски, уверенный, что найдет среди побрякушек то, что его интересовало.
Уже потеряв надежду, он увидел их. Часы лежали в сундуке, обреченном на забвение, куда торговец ссыпал как попало реликвии времен Гарибальди, игрушки, ветхие журналы и прочее барахло, недостойное местечка получше. Убийца взял их и смахнул пыль, рассмотрев драгоценные линии в древесине. Перевернул часы – и песок посыпался из одной ампулы в другую. Интересно, когда их переворачивали в последний раз.
«Наверное, ты тогда еще даже не родился», – мысленно ответил сам себе мужчина.
Он огляделся. В лавке никого не было, и владелец, по-прежнему увлеченный кроссвордом, не мог видеть его со своего места. Убийца быстро убрал песочные часы в большой карман пальто. Затем непринужденно подошел к кассе с десятком старинных любовных романов, взятых наугад с книжной полки.
Владелец лавки с любопытством уставился на него.
– Это для моей матери. Ей уже много лет, и она любит, когда ей читают вслух. Говорит, что эти истории напоминают ей о молодости.
Продавец вежливо улыбнулся. Он даже не заметил кражи.
– Мне упаковать их?
– Нет, спасибо, – ответил мужчина, положив на прилавок купюры.
– Никто больше не читает эти романы, – заметил продавец, отсчитав сдачу. – Этих писательниц больше никто не помнит. Как жаль.
– Теперь у всех плохая память. Настоящее проклятие этого века, – ответил убийца, сложив книги в холщовую сумку.
– Вы правы, – сказал продавец, наблюдая, как незнакомец выходит из магазина. Затем он убрал деньги в кассу и вернулся к кроссворду, тут же позабыв о покупателе. Именно на это убийца и рассчитывал.
Стоило только Сильване Атцори увидеть полицейских, с мрачным видом вошедших в палату, она сразу заподозрила неладное.
Анджела Димазе молча подошла к окну и прислонилась к стене, хмуро уставившись на женщину.
Карузо достал из досье фотографию и бросил на колени Сильване.
– Со странички Эмануэле Когони в социальных сетях, – грубо заявил он. – Я знаю, что вы не были друзьями в «Фейсбуке»◊. Но это ведь ты, да?
Сильвана побледнела, увидев снимок: на нем она вместе с Николой Винчис, Эленой и Риккардо Паттери, Эмануэле Когони и еще двумя однокурсниками сидела на летней террасе бара. Женщина совсем забыла об этой фотографии и представить не могла, что этому идиоту Эмануэле хватит ума опубликовать ее в интернете.
– Ты знала, что он покончил с собой? – спросил инспектор.
Сильвана кивнула.
– Готов поспорить, ты знаешь почему…
Тишина.
– Ты нам солгала, Сильвана, – процедила Димазе, резко оттолкнувшись от стены и с угрожающим видом шагнув к больничной койке. – Ты и твои однокурсники с юридического факультета сделали что-то плохое. И этот человек или его близкий решил отомстить… Достаточно вранья. Мы хотим знать правду.
– У нас больше нет времени, – сказал Карузо. Он тоже приблизился к женщине, словно пытаясь поймать ее в ловушку. – Из-за этого секрета погибло слишком много людей. Выкладывай.
Сильвана окинула взглядом следователей и пробормотала:
– Я хочу воспользоваться своим правом молчания. Мне нужно проконсультироваться с адвокатом.
Анджела и Флавио мрачно переглянулись.
Дела обстояли гораздо серьезнее, чем они думали.
Марцио почувствовал вибрацию телефона в кармане и отвлекся от задачи по геометрии, которую доделывал Лоренцо. Ему написала Анджела. Прочитав сообщение, он понял, что теперь все снова зависело от него.
Точнее, от его бывшего ученика.
Пока мальчик высчитывал периметр и площадь ромба, владелец книжного написал «следователям по вторникам», которым поручил найти доказательства их теории. «Есть новости?» – спросил Марцио. Один за другим участники книжного клуба ответили, что пока что ничего не нашли.
Встревоженный, Марцио снова попытался сосредоточиться на задаче по геометрии.
– Всё, – заявил Лоренцо, придвинув тетрадь к учителю.
Монтекристо проверил расчеты и с довольной улыбкой взъерошил его волосы.
– Молодец. Будь я твоим учителем, поставил бы девятку с плюсом [16]. Контрольная тебе
