— Да... Давидовичу.
Мирошин на очной ставке с Бочкаренко признал:
— Да, Давидович купил по моей записке пальто, костюм и туфли и подарил мне во время юбилея.
Давидович — широкоплечий плотный человек с редкими рыжеватыми волосами, узким лбом. Губы — тонкие, волевые, глаза маленькие, смотрят твердо, прямо. Вид независимый.
— Нет, что вы, какие подарки, какое пальто?! Ничего не дарил.
Он отказывался даже на очной ставке с Мирошиным.
Между тем нотариальная контора по требованию следователя дала справку:
«Гр. Давидович М. Б. купил через комиссионный магазин у гр. Михайлова Ю. И. автомобиль «Москвич» за 1800 рублей».
Поступили первые сообщения из бригады ревизоров. Выяснилось, что прораб Давидович, пользуясь безграничным доверием со стороны главного бухгалтера Карповой и кассира Зуевой, брал платежные ведомости, получал деньги и шел на объект выплачивать строителям зарплату. Рабочий Демин по ведомости только за март должен был получить триста пятьдесят рублей. Получил сто семьдесят. Макаров недополучил сто тридцать рублей, Изюмов — сто шестьдесят. Плотника по фамилии Кобзев и жестянщика Струкова найти нигде не удалось: они существовали только в платежной ведомости.
Следователь назначил почерковедческую экспертизу, и она установила, что многие подписи в ведомостях учинены либо самим Давидовичем, либо какими-то третьими лицами.
Давидович пытался каждому такому факту дать объяснение:
— Работают люди временные, пришлые. Человек отстал от поезда или потерял деньги — идет на стройку. Студент приехал на каникулы, решил подработать — идет к нам. Мы принимаем всех — на день, на два, на неделю. Иной раз фамилию не успеешь спросить.
— Да, но вы недовыплатили семь тысяч четыреста сорок девять рублей рабочим, которые и сейчас работают у вас. Вот, пожалуйста, их показания: Демин — пятьсот двадцать шесть рублей, Макаров — пятьсот шестьдесят, Гудин — тысяча двадцать три...
— Они просто забыли.
Нет, люди ничего не забыли. Они приходили к следователю без вызова, посылали письма и сообщали все новые и новые факты из деятельности прораба Давидовича и его окружения.
Четыре года назад, когда Давидович только еще начинал работать, он сразу же стал искать дружбы с Мирошиным, с заведующими складами-магазинами Бочкаренко и Пряхиным. Случай показать всем этим людям свое расположение представился Давидовичу скоро: у него родилась дочь. На день рождения все упомянутые граждане были приглашены с женами. Причем было заявлено, что супруге председателя Мирошина отводится почетная роль кумы, а кумом был наречен Бочкаренко.
День рождения праздновался три дня подряд. Шампанское лилось рекой.
Не случайно Бочкаренко никак не мог вспомнить пятого своего покупателя — кума.
Но гулянки, а также пальто, костюм и другие подарки, которые щедро преподносил Давидович, — это ширма. За ней он вершил крупные дела.
Вступив в сговор с заведующими складами-магазинами Пряхиным и Бочкаренко, Давидович выписывал со складов строительные материалы, но не получал их. Составлялись бестоварные счета-фактуры, а стройматериалы списывались на объекты. В действительности же они продавались по спекулятивным ценам частным лицам и даже организациям. Так уплыли на сторону сотни тонн цемента, краски, олифы, гвоздей, тысячи листов шифера, сотни кубометров пиломатериалов. Всего таким путем преступники положили себе в карман более восемнадцати тысяч рублей.
По положению каждый такой акт на списание строительных материалов должен утверждаться всеми членами правления райпотребсоюза. Это серьезная мера контроля. Тем более что в состав правления входили такие компетентные люди, как управляющий отделением Госбанка, заместитель председателя райисполкома, директор заготконторы и другие.
— Видите ли, — объясняли они следователю, — мы доверяли Давидовичу.
— Он всегда давал эти акты на подпись в какой-то спешке, — вспоминали другие, — всегда на ходу, забежит, сунет: «Здесь все правильно, подпишите».
И следователь вынужден был терпеливо разъяснять этим компетентным руководителям, что нужно не только доверять, но и проверять. Характерно, что многие члены правления только во время следствия узнали, что Давидович, которому они так безоговорочно верили, уже имел судимость и отбыл наказание, и все за то же — за хищение социалистической собственности и что судимость с него не снята.
Очевидно, щедрые подарки сделали свое дело, когда Давидовичу, шоферу по специальности, в райпотребсоюзе поручили руководить строительством, доверили огромные материальные ценности.
Особым расположением пользовался Давидович у председателя райпотребсоюза Мирошина.
— Мне Мирошин приказал, — заявил на допросе заведующий складом-магазином Пряхин, — делай все, что тебе скажет Давидович.
Но, разумеется, при этом крупная доля перепадала и завмагам Бочкаренко и Пряхину. Совместно с Бочкаренко Давидович похитил более двадцати тысяч рублей, а с Пряхиным — семь с половиной тысяч.
Деньги, деньги, деньги... Для этих троих, казалось, они затмили все. Они не гнушались делать деньги на всем, на чем только можно. На каждый строительный объект списывалась, кроме стройматериалов, еще и уйма инвентаря и оборудования.
При этом Давидович никогда не забывал о так называемых «нужных» людях. Подарки он делал не только Мирошину и его супруге, но и их племяннице, теще председателя. Главбух Карпова решила строить дом. Лучшие материалы были доставлены к этому важному объекту, выделены наиболее квалифицированные рабочие. Особняк главбуха вырос за рекордно короткое время — за три месяца.
Глубоко чтил Давидович и просьбы районных руководителей. Одному ремонт квартиры сделает в самом лучшем виде, другому погреб перестроит, третьему оборудует в ванной душ, четвертому заасфальтирует дорожки в саду. И все бесплатно.
Давидович, судя по бухгалтерским отчетным документам, очень много разъезжал по командировкам — в Ригу, в Таллин, Тбилиси, Москву, Ленинград. В документах сказано сухо и деловито: по служебным делам. Свидетели показывали на допросах: из Риги привез десять транзисторных приемников, из Таллина — три мебельных гарнитура, из Тбилиси — вино и фрукты...
И все это презентовалось «нужным» людям.
Поэтому, естественно, когда местный следователь Грачев отказал в возбуждении уголовного дела, по Озеркам прошел слух: «Давидович умеет подмазать. Его голыми руками не возьмешь».
Нашлись, конечно, скептики, обыватели, которые сделали свой вывод: ничего ему не будет, у него везде своя рука.
Но большинство все же придерживалось другого мнения: ничего, и до него доберутся — сколько вору ни воровать, тюрьмы не миновать.
Как раз эти-то люди очень хорошо и помогали следствию. Перед Александром Михайловичем Куренным прошли триста пять свидетелей. Им проведены пятнадцать очных ставок, десятки всевозможных экспертиз. Огромную работу проделала бригада ревизоров.
Семнадцать объемистых томов составило уголовное дело по обвинению Давидовича, Бочкаренко и Пряхина. Трое преступников причинили ущерб, который исчисляется внушительными суммами — 59 377 рублей 93 копейки!
Когда следствие было закончено, Александр Михайлович выступил на общем собрании работников райпотребсоюза и рассказал им о результатах расследования. Многие сидевшие в зале сами участвовали в следствии в качестве свидетелей и знали о махинациях преступной группы. Однако картина, нарисованная следователем, их потрясла.
— Вот что можно вытворять за подарочки, — произнес один из них.
— Товарищ следователь, — поднялся со своего места бульдозерист Никонов, — вот вы назвали очень большую сумму ущерба, который причинили нам эти жулики. А что удалось вернуть?
Александр Михайлович рассказал, что на имущество всех этих лиц наложен арест. Очевидно, судом в возмещение ущерба это имущество будет конфисковано. Кроме того, наложен арест на вклады в сберкассах.
— Я должен вам объяснить, — сказал Александр Михайлович, — все вы, очевидно, знаете, что тайна вклада трудящихся в сберегательных кассах охраняется законом. Однако, если путем следствия будет установлено, что деньги, положенные на сберегательную книжку, нажиты нечестным, преступным путем, следователь с санкции прокурора налагает арест на эти вклады. А суд (конечно, если в суде будет точно установлено, что выводы следствия верны), суд конфискует вклады и обратит их в пользу государства.
Александр Михайлович развернул конверт, находившийся в одной из папок, и вынул оттуда пять сберегательных книжек.
— Вот посмотрите, — сказал он, — эти книжки принадлежали жене и матери Давидовича. На свое имя он вкладов не держал. Однако эта предосторожность ему не помогла. Жена Давидовича, как вы знаете, работает счетоводом в промкомбинате и получает зарплату восемьдесят пять рублей. Естественно, возникает вопрос: можно ли при такой зарплате откладывать на сберкнижку следующие суммы? Я читаю записи. Июнь — 200 рублей. Август — 988 рублей. Сентябрь — 400 рублей. Декабрь — 670 рублей. И так далее, а всего в трех сберкнижках вкладов на сумму 12 340 рублей.
