— Здравствуйте, вы Евгения Охотникова? — спросила гостья грудным голосом, в котором я почувствовала очень легкий, почти незаметный акцент.
— Да, — подтвердила я.
— Я к вам приехала из Грузии, мне нужно поговорить, моя фамилия Челидзе, — на одном дыхании проговорила женщина.
Признаться, я была немало удивлена.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — показала я ей на кресло, но женщина осталась стоять.
— Это очень важно, — сказала она.
— Я понимаю, понимаю, — кивнула я. — Но вы все-таки сядьте.
Женщина медленно опустилась в кресло, положила рядом с собой сумку и поднесла руки к лицу. Она посидела так с полминуты, потом опустила руки и, глядя прямо мне в глаза, сказала:
— В Турции убили не моего мужа. Мой муж жив, и я хочу знать, где он.
— А… почему вы решили, что в Анталье был убит не ваш муж? — осторожно поинтересовалась я, поскольку эта информация меня ошарашила, хотя у меня и самой давно имелись подозрения на этот счет.
— Это ясно, потому что того человека убили выстрелом в сердце. У моего мужа сердце было справа, у убитого — слева. Как же это может быть мой муж?
Она в упор смотрела на меня, словно ждала ответа. Я сглотнула слюну.
— А вы уверены? Насчет сердца справа? — уточнила я.
— Конечно, у меня есть документы, — кивнула женщина и потянулась к своей сумке. — Вот медицинская карта моего мужа. — Она протянула мне пухлую тетрадку. — Когда он уезжал из Грузии, она осталась в поликлинике, теперь я ее забрала. Я ехала сюда, чтобы показать эту карту в милиции, чтобы все объяснить, но у меня не получилось.
— Почему? — удивилась я.
Женщина невесело усмехнулась.
— Со мной разговаривал один молодой лейтенант, он, когда выслушал меня, расхохотался и сказал, что такого не бывает, чтобы сердце было справа. Сказал, что я просто не в себе от горя и не хочу верить в смерть мужа. Я объяснила, что такое бывает очень редко, но бывает. Но лейтенант не стал со мной дальше разговаривать, попросил уйти и не мешать работать. Я ушла.
— А как вы нашли меня и почему? — спросила я, листая карту.
Пока что я нигде не нашла указаний на то, что сердце у Олега Амвросиевича находилось с правой стороны.
Женщина смотрела куда-то мимо меня и, кажется, думала о чем-то своем.
— Почему вы пришли ко мне? — повторила я свой вопрос. — Кто вас ко мне направил?
— Я поехала в клуб, где Олег работал, — стала объяснять жена Челидзе. — Там поговорила с директором, он сказал — разберемся. Но мне хотелось, чтобы все это проверили поскорее, а директор ясно дал понять, что очень занят. Меня даже не хотели к нему сначала пускать, говорили, что у него много дел, но я все равно прошла. Я приехала из Грузии специально, оставила там детей, у меня тоже нет времени ждать… Я очень настойчиво с ним говорила, и он мне сказал, чтобы я обратилась к вам. Что он очень занятой человек, но у него есть знакомая, которая занимается именно такими вопросами… Он сказал мне ваше имя и адрес.
«Господин Савельев, кажется, немного погорячился», — подумала я.
Ведь прекрасно же знает, что я занимаюсь вопросами несколько иного порядка. Наверняка он просто-напросто тоже не поверил этой женщине, не захотел с ней возиться и переадресовал ее мне, проще говоря, сбагрил. Что ж, посмотрим, что из всего этого получится. Во всяком случае, мне не хотелось отделываться от этой женщины, информация, которую она мне предоставила, казалась очень интересной и важной.
Все начинает выглядеть совершенно по-другому. И я была склонна верить жене Челидзе. Ведь я и сама не раз прокручивала в голове многие несостыковки. Если же допустить, что в Анталье вместо Челидзе находился другой человек, тогда становится понятным его поведение. Лже-Челидзе не знал характера истинного Олега Амвросиевича, не знал его друзей, знакомых, плохо был осведомлен о членах команды, поэтому и старался поменьше общаться с окружающими, чтобы ненароком не выдать себя.
Такой человек вполне мог и с журналистами пойти выпивать, и на проституток согласиться — он же не знал привычек настоящего Челидзе. И с Козловым отказался беседовать, потому что первый раз видел этого человека и не знал, как себя с ним вести и о чем говорить.
И главный момент, который не давал мне покоя — насчет Георгия Гуцаева, — становился понятен! Естественно, лже-Челидзе не знал о договоренности Олега Амвросиевича со своим родственником, поэтому совершенно искренне недоумевал, что за Георгий ему звонит. Поэтому и отключил телефон.
Вот только многое все равно оставалось непонятным. Если это не Челидзе, то кто? Откуда взялся этот человек? Почему он пошел на то, чтобы сыграть роль коммерческого директора клуба «Атлант»? Ведь он очень сильно рисковал, в любой момент все могло раскрыться! Лже-Челидзе мог выдать себя каждую минуту!
И где же настоящий Челидзе? Мертв? Просто кому-то нужно было, чтобы все несколько дней считали, что он жив? Кому понадобилось придумывать такое хитросплетение? Кто это все замутил?
И сразу же в моей голове всплыла фигура Алексея Алексеевича Савельева. Значит, все-таки он виновник всей катавасии? А целью его была смерть Челидзе? Но где он нашел двойника и кто вообще этот человек?
Вопросов было слишком много, решить с ходу я их не могла, к тому же ощущала, что от избытка новой информации у меня начала побаливать голова.
— Простите, вас как зовут? — обратилась я к женщине.
— Галина, — ответила та. — Можно без отчества.
— Вот что, Галина, давайте-ка мы с вами пройдем на кухню, выпьем кофе и поговорим поподробнее, — пригласила я, поднимаясь с дивана. — Вы, кстати, есть не хотите?
Пока я варила кофе, тетя Мила быстренько соорудила какие-то бутерброды из постных продуктов, поставила тарелки и ушла в свою комнату: за время, что мы жили вместе, тетя научилась безошибочно определять, когда ее присутствие нужно, а когда нет. И сейчас она поступила правильно.
Попивая кофе, я спросила свою новую знакомую:
— Скажите, Галина, а как вообще обнаружилось, что у вашего мужа сердце справа? Он что, обследовался? Был чем-то болен?
Я, например, никогда не сомневалась на тот счет, что у меня сердце слева, как и у всех нормальных людей, но у меня никогда не возникало мысли проверить это.
— Это обнаружилось давно, еще в детстве, когда Олег учился в школе. Он мне рассказывал… — проговорила женщина и слегка улыбнулась. — Все проходили флюорографию — ну, вы знаете, для этого нужно пройти в такую специальную кабинку и повернуться лицом вперед. Так вот, Олег говорил, что когда он встал как положено, врач сделала ему замечание: «Встань правильно!» Он сказал, что и так правильно стоит. Врач не поверила и подошла посмотреть. Олег говорил, что она даже ахнула и сказала, что впервые сталкивается с подобным случаем. В этой кабинке же все просвечивается, все органы, так вот, оказалось, что у Олега они расположены как в зеркальном отражении. Печень, например, у него была слева, ну и так далее…
— Да, очень интересно, — покачала я головой.
— Я хочу знать, где сейчас мой муж, — повторила Галина, сжимая в руках чашку с кофе.
— И я бы этого хотела, — со вздохом развела я руками. — Только я хочу вас сразу предупредить, что вообще-то я не частный детектив. И не работаю в милиции. Я телохранитель.
— Неужели вы, телохранитель, за все время своей работы не сталкивались с подобными вещами? — усмехнулась Галина. — На вашей практике вы не припомните трупов?
Вот чего-чего, а трупов за свою практику я видела предостаточно. Но чаще всего эти трупы возникали на моих глазах, и не нужно было вычислять, кто убийца. Хотя и историй, подобных этой, где по ходу дела мне приходилось работать детективом, тоже хватало. Но сейчас все оказалось уж очень сильно запутано.
— Я могу вам заплатить, — неожиданно сказала Галина. — Все родственники знают, что убит не Олег. Все сказали мне, чтобы я ехала. Все собрали деньги.
— Скажите, а вы вообще русская? — поинтересовалась я.
— Я русская по крови, но я родилась и выросла в Грузии, воспитана на Кавказе, — сообщила Галина Челидзе. — Все готовы были мне помочь, чтобы узнать, что случилось с Олегом. Все хотят Олега найти. Родители сильно беспокоятся, отец совсем болеет. Может быть, он в беду попал?
— Простите, а вы ведь, кажется, не жили с мужем несколько лет? — спросила я.
— Мы по-прежнему муж и жена, — заявила Галина. — Да, он уехал, долго не приезжал, только присылал деньги и звонил, но мы не в разводе. Я говорила ему, хочешь — разводись со мной, тогда будешь делать что тебе надо. А так — я твоя жена, а ты мой муж.
— А что, ваши отношения складывались так, что был возможен развод?
Галина замолчала.
— Я могу вам помочь, — неожиданно сказала она. — Могу рассказать одну вещь, только вы скажите — поможете ли вы мне? Деньги я могу заплатить прямо сейчас, они у меня с собой.
