— А что, ваши отношения складывались так, что был возможен развод?
Галина замолчала.
— Я могу вам помочь, — неожиданно сказала она. — Могу рассказать одну вещь, только вы скажите — поможете ли вы мне? Деньги я могу заплатить прямо сейчас, они у меня с собой.
И она приготовила свою черную сумку, с которой не расставалась даже за столом.
— Вы поймите меня правильно, — начала я. — Я ведь говорила, что я телохранитель. Конечно, кое-какой опыт в детективных делах у меня есть, но я не могу гарантировать вам успех, следовательно, не могу брать никаких денег. Во всяком случае, заранее.
— Но мне не нужен телохранитель, — проговорила женщина и, кажется, собиралась встать. В глазах ее я заметила слезы.
— Постойте, — остановила я ее. — Вы меня недослушали. Я постараюсь вам помочь, постараюсь что-нибудь выяснить по своим каналам. Сообщу вашу информацию туда, где ее не оставят без внимания. Но только давайте пока не будем говорить об оплате, хорошо? Повторяю, я обещаю вам только помощь, но не результат.
Галина тяжело вздохнула и задумалась.
— Вы пойдете в милицию? — спросила она.
— Не совсем в милицию, но обязательно свяжусь с полезными людьми, — уклончиво ответила я. — Но вы говорили, что можете чем-то мне помочь?
Галина снова замолчала, уставившись в стену.
— Мне тяжело об этом говорить, — сказала она. — Но я знала, что у Олега есть женщина. Есть здесь, в России.
— Откуда вы знаете? — удивилась я. — Это он вам сказал? Но ведь он давно не был в Грузии…
— Зато я была в России, — ответила Галина. — Приехала в прошлом году, хотела его повидать. Предупреждать не стала, хотела, чтобы сюрприз… У него в квартире была женщина.
— Что, прямо в тот момент, когда вы приехали? — уточнила я.
— Нет, но я сразу это поняла. Такое не скроешь. Там было кое-что из женского, и вообще… Когда мужчина живет совсем один, это чувствуется. Если к нему приходит женщина, это чувствуется еще сильнее.
— Но с чего вы взяли, что у него была постоянная женщина? — спросила я, вспомнив высказывания на эту тему господина Агапова. — Может, у него было несколько случайных, ничего не значащих связей, которые не приводят к разводу?
— Нет, женщина была одна, — кивнула Галина. — Сам Олег не стал отрицать. Я спросила: ты хочешь жить с ней? Он ничего не ответил. Я понимала почему. У нас так не принято. Его бы не поняли все родственники, все бы осудили, родители не захотели бы с ним больше общаться… Мы живем с его родителями, мы все родные, они любят меня, любят внуков, и вдруг — развод. Это целый скандал. Олег не хотел портить отношения. Ему было удобно так: он живет здесь, с этой женщиной, а мы там. И никто ничего не знает, считается, что мы муж и жена, и он ни в чем не виноват.
— А вы знаете, кто эта женщина? Ее имя, фамилию, где она работает, может быть?
— Я знаю, что ее зовут Марина, — сказала Челидзе. — Фамилию не знаю, не спрашивала.
— А откуда вы знаете имя?
— Из его мобильного телефона. У него было два: один личный, другой для работы. В личном были номера только близких людей. И одно было женское. Я поняла, что это она. Я смотрела его телефоны, пока он спал. Может, вы считаете, это некрасиво, но мне нужно было знать. Я не хотела, чтобы он меня обманывал.
Меня заинтересовал этот новый персонаж — Марина. Странно, что никто, абсолютно никто из знавших Челидзе людей ни разу не упомянул о ней. Олег Амвросиевич так тщательно скрывал свою связь с ней? А может, Галина ошибается и нет никакой Марины? Ну, может, и была, но абсолютно равноценная какой-нибудь Карине, Полине или Кристине? А имя в телефонной книжке ничего не значит.
— Муж что-нибудь еще рассказывал вам об этой женщине? — спросила я. — Может быть, вы знаете, как ее можно найти?
— Я не знаю, как ее найти, хотя вначале хотела, — ответила Челидзе. — Я хотела пойти к ней и сказать: или верни моего мужа, или живи с ним как положено. Так нехорошо. Я живая жена, а ты кто? У нас дети, а у вас что? Но Олег ничего не стал мне о ней рассказывать, сказал, что все решит и чтобы я успокоилась. Говорил, что никогда не бросит детей, что приедет в Грузию и мы все обсудим. И еще говорил, что никогда не будет с той женщиной вместе.
— Почему?
— Не знаю, он не сказал. И очень просил меня, чтобы я об этом никому не говорила. Обещал, что все будет хорошо. Но в Грузию он так и не приехал. И когда звонил по телефону, вообще не касался этой темы. Я пыталась поговорить, он сразу обрывал. Говорил, что это ерунда и чтобы я не забивала голову. Как же можно не забивать голову, если у нас дети! Они и так все время спрашивают про папу, Георгий без отца растет, а ведь он будущий мужчина, нехорошо без отца. И я буду молчать? Нет, я не буду молчать, я хочу его найти! Пускай мне в глаза скажет, что бросает нас, пускай при отце с матерью это скажет!
Галина закончила свою эмоциональную речь. Я же думала о другом.
— Скажите, вам есть где остановиться в нашем городе? — спросила я.
— Есть, есть, у нас родственница дальняя здесь живет, она меня приняла. У нее Олег останавливался первое время, когда только приехал в Тарасов.
— Тогда оставьте мне ваш телефон, чтобы я могла с вами связаться в любой момент.
Я взяла свой мобильный и внесла туда номер, продиктованный мне Челидзе, после чего мы попрощались с женщиной.
Я буквально влетела в кабинет Свиридова.
— Костя, у меня суперновость!
Свиридов хоть и посмотрел на меня как на сумасшедшую, но вслух ничего не сказал.
— Убили не Челидзе, — выпалила я. — Убили человека, похожего на Челидзе.
Свиридов где-то с полминуты, наверное, обдумывал то, что я сказала, а потом скептически хмыкнул:
— С предметами, похожими на пистолет, я часто встречаюсь в протоколах. Про человека, похожего на генерального прокурора, помню. А вот про людей, похожих на Челидзе, слышу впервые.
— Можешь не упражняться в остроумии, — осадила я его. — Дело в том, что у настоящего Челидзе сердце было справа.
— Че-го? — тут уже Свиридов не выдержал и всем своим видом показал мне, что я гоню несусветную пургу.
— Сердце справа — крайне редкий случай. Но такое встречается. Таких людей очень немного. И Челидзе, настоящий Челидзе, из их числа. На этот счет есть соответствующие медицинские документы. А человек, убитый в Анталье, получил пулю, как и положено, в левую сторону. Пуля пробила именно сердце, насчет этого тоже есть протокол, составленный турецкой полицией и, видимо, патологоанатомом, который вскрывал труп.
Свиридов немного помолчал, повертел зачем-то в руках калькулятор, лежавший у него на столе, а потом покачал головой.
— Ну, допустим, — выдавил он, явно до конца не веря в то, что услышал. — Тогда кого убили? И где настоящий Челидзе?
— А ты думал, что у меня есть ответы на все эти вопросы! Я к тебе и пришла за помощью — пробить по своим каналам, где, может, какой человек пропал?
Свиридов присвистнул.
— Ой, это серьезная работа. Даже не уверен, помогу ли я тебе. Где эти данные вносят в компьютерную базу, где — нет…
— Ну ты можешь хотя бы проверить тех, кто внесен! — со злости я чуть не топнула ногой. — Костя, я добываю такую информацию, а ты начинаешь ломаться и капризничать!
— Да не капризничаю я, пойми! — вспылил и Свиридов. — Просто предупреждаю еще раз — работа эта серьезная. И небыстрая. Может быть, этот человек пропал вовсе не в Тарасове! А может быть, вообще не в России! В последнем случае я вообще не смогу помочь.
Свиридов посмотрел на меня и добавил:
— Но, конечно, что смогу, сделаю.
— Я позвоню тебе попозже, — тут же сказала я.
— Ой, лучше я сам позвоню! — махнул рукой Свиридов. — Как только появится какая-то информация — положительная или отрицательная.
— Ну хорошо, — согласилась я.
— Слушай, — вдруг прищурился Костя. — А откуда у тебя вообще такая информация? Или секрет?
— Да нет тут никакого секрета! Ко мне приходила его жена.
— Жена? — удивился Свиридов.
— Да, да, жена, специально приехала из Грузии. И если бы ваши сотрудники были посообразительнее, эту информацию уже начали бы обрабатывать. Потому что она была в милиции и сообщила о том, что у ее мужа сердце было справа. Но там на нее посмотрели как на ненормальную и только посмеялись. А надо было проверять! Тем более что у нее есть документы. И это еще раз доказывает, что про милицию не зря сочиняют анекдоты.
— Мы прокуратура, у нас с милицией разные ведомства, — быстренько открестился Свиридов.
— Неважно! Я надеюсь, теперь-то эта информация будет воспринята со всей серьезностью.
— Ну хорошо, хорошо, — примирительно заговорил Костя. — Я сделаю, что смогу, пороюсь в базе данных, проверю… Потом позвоню тебе, ты не волнуйся!
«И чего, собственно, мне волноваться? — думала я, покидая кабинет Константина. — В конце концов, пусть волнуются те, кто по закону обязан раскрывать это преступление!»
