Камень, ножницы, бумага - Элис Фини

Должно быть, в какой-то момент мне удалось задремать — таблетка наконец подействовала, потому что я просыпаюсь с тревожным чувством дежавю. Мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, где я нахожусь. В комнате темно. Я моргаю и, когда мои глаза привыкают к мраку, вспоминаю, что мы в часовне Блэкуотер.

Узкая полоска лунного света между оконной шторой и стеной освещает уголок комнаты, и я напрягаюсь, чтобы увидеть время на циферблате «дедушкиных» часов. Тонкие металлические стрелки показывают, что сейчас только половина первого ночи, а это значит, что я спала не слишком долго. Мой разум затуманен, но вскоре я понимаю, что меня разбудило, потому что слышу это снова.

Внизу какой-то шум.

Робин тоже не может уснуть.

Она беспокоится о гостях. Им не следовало приезжать сюда.

Выглянув из-за занавески, она видит, что часовня погружена в полную темноту, и понимает, что ей нужно делать.

Часовня кажется дальше, чем есть на самом деле. Но Робин считает, что расстояние между местами иногда может быть таким же трудным для восприятия, как и расстояние между людьми. Некоторые пары кажутся ближе, чем они есть на самом деле, другие наоборот. Когда она наблюдала, как они ели замороженный обед, держа подносы у себя на коленях, ей показалось, что эти двое не выглядят особенно счастливыми, находясь вместе. И влюбленными тоже не выглядят. Но брак может сотворить это как с лучшими из людей, так и с худшими. Или, возможно, ей это просто почудилось.

Прогулка от ее коттеджа до часовни через поля обычно занимала не более десяти минут. Еще меньше, если бежать — она обнаружила это недавно. Но теперь, когда выпало так много снега, ей требуется больше времени, чем хотелось бы, чтобы самостоятельно проложить скользкую тропинку. Не помогает и то, что ее веллингтонские ботинки на несколько размеров больше. Они подержанные: у нее нет собственных. Ей пришлось бы ехать аж в Форт-Уильям, чтобы купить подходящие, ведь ни возле озера Блэкуотер, ни даже в Холлоугруве нет магазинов, торгующих обувью. Она могла бы найти что-нибудь в Интернете, но для этого потребовалась бы кредитка, а сейчас у нее есть только наличные. Робин давным-давно уничтожила все свои карты. Она хотела, чтобы ни у кого не было ни малейшего способа ее найти.

Она наслаждается звуком хрустящего под ногами снега. Лишь он нарушает тишину, если не считать отдаленного щелканья летучих мышей. Ей нравится наблюдать, как они кружат ночью над озером, это довольно красивое зрелище. Робин недавно прочитала, что летучие мыши рожают своих детенышей, вися вниз головой. Затем они должны успеть поймать своих малышей, прежде чем те упадут слишком далеко, но эта часть жизни — одинакова одинаковая для всех родителей. Ее путь сегодня вечером освещен полной луной, без которой ночное небо выглядело бы черным океаном, так как облака снова скрыли все, кроме самых ярких звезд. Но это нормально: Робин никогда не боялась темноты.

Ее не беспокоит снежная буря или завывающий ветер, и она не возражает быть отрезанной от остального мира на несколько дней — это не так уж отличается от ее повседневности, если честно. И Робин всегда старается быть правдивой, особенно с самой собой. Теперь она привыкла жить здесь, хотя, когда приехала, планировала остаться совсем ненадолго. Жизнь реализует собственные планы, когда люди забывают, как жить. Недели превратились в месяцы, а месяцы превратились в годы, и когда случилось то, что случилось, она поняла, что не может уйти.

Приехавшая пара тоже не сможет уехать, когда захочет. Правда, они еще об этом не догадываются. Невозможно не испытывать к ним хоть капельку жалости.

Робин подходит к их заснеженной машине и на мгновение останавливается. Она узнала этого мужчину, как только он появился в поле зрения, и воспоминание об этом заводит ее. Она не была уверена, что увидит его когда-нибудь снова. И даже сомневалась, что хочет этого. Сейчас он, конечно, немного постарел, но она редко забывает лица, а его лицо никогда не смогла бы забыть. Ее мысли уносятся во времени, и она вспоминает о трагическом моменте его жизни, когда он был ребенком. Сейчас история ощущается также же горько, как и в тот момент, и Робин задается вопросом, что он тогда увидел, а чего нет, снятся ли ему все еще кошмары о женщине в красном. Она подумала, что пришло время открыть ему правду, которая ему явно не понравится. Людям редко это нравится.

Когда Робин достигает больших деревянных дверей часовни, она в последний раз оглядывается, дабы убедиться: вокруг нет никого, кто мог бы увидеть, что она собирается сделать. Лунный свет, который был столь любезен, чтобы осветить ее путь, заливал озеро и горы вдалеке, и она не могла не отметить первозданную красоту окрестностей. Людям, которые совершают гадкие поступки, здесь не место, думает она, глядя на «Моррис Минор», заваленный снегом.

Она любила такую погоду, потому что снег укрывает мир великолепным белым одеялом, скрывая под ним все темное и уродливое.

Жизнь похожа на игру, в которой пешки могут стать ферзями, вот только не все знают правила. Некоторые люди остаются пешками всю свою жизнь, потому что так и не научились делать правильные ходы. Это лишь начало. Никто еще не разыгрывал свои карты, потому что не знает, что им раздали.

Робин достает ключ из кармана пальто и осторожно входит в часовню.

Дорогой Адам!

Мне кажется, что у нас всегда были одни и те же мечты — и кошмары, — хотя это был трудный год. Ты подвел меня, должен был быть рядом со мной, но не появился. Я сидела в приемной одна, совершенно напуганная, а ведь ты обещал приехать.

После трех лет попыток, двух лет посещений неимоверного количества разных врачей и медсестер, бесконечных поездок в течение последних двенадцати месяцев по больницам и клиникам и одного неудачного раунда ЭКО я чувствую себя разбитой. Я не так хотела провести нашу годовщину.

Я должна была предвидеть, что нынешний день будет ужасным, он и начался не слишком хорошо.

Две молодые собаки были вызволены прошлой ночью из квартиры на юге Лондона. Их привезли в «Баттерси», и я была одной из первых, кто их увидел. Даже я была шокирована, несмотря на долгие годы работы в приюте. Этих биглей