после той поездки.
— Поездки? Какой?
— Однажды рано утром, часов около семи, я проснулся от шума ее мотора — он громкий был, помните? Она мне ничего не сказала, не предупредила — уехала невесть куда и возвратилась через двое суток, сама не своя. Что-то ее расстроило, но она и словом не обмолвилась — ни куда ездила, ни что произошло.
— Понятно, — сказал Пендергаст, переглядываясь с д’Агостой. — Спасибо, Морис.
— Не за что, сэр. Доброй ночи. — Старый слуга повернулся и бесшумно скрылся.
Д’Агоста свернул с 10-й трассы на шоссе Бель-Шасс и несся по почти пустой дороге. Стоял теплый февральский день, и лейтенант, опустив стекла, включил радиостанцию, которая крутила рок-н-ролл. Сегодня он пребывал в наилучшем расположении духа. Машина со свистом неслась по дороге, а он тем временем с удовольствием отхлебывал кофе из картонного стаканчика. Съеденные чуть раньше пончики радовали желудок. «Самое то, и плевать на калории!» — довольно подумал д’Агоста.
Вчера лейтенант целый час проболтал с Лорой Хейворд, что значительно улучшило его настроение, и впервые за последнюю неделю он прекрасно выспался. Проснувшись, обнаружил, что Пендергаст уже уехал, а Морис приготовил яичницу с беконом и овсянку. После обильного завтрака д’Агоста двинул в город и отлично управился в департаменте новоорлеанской полиции Шестого округа. Вначале, когда лейтенант завел речь о семействе Пендергастов, его слушали настороженно, но потом увидели, что он свой парень, и отношение к нему изменилось. Ему разрешили воспользоваться компьютером, и часа через полтора д’Агоста отыскал того самого торговца, который интересовался «Черной рамкой», — Джон В. Трапп, проживает в Сарасоте, штат Флорида. Тип явно гнусный. За последние десять лет — пять арестов: подозрение в вымогательстве, подозрение в подлоге, хранение краденого, хранение запрещенных продуктов животного происхождения, словесные оскорбления и оскорбления действием. То ли у него денег много, то ли хорошие адвокаты, но он всякий раз отмазывался.
Д’Агоста распечатал нужное и засунул бумаги в карман пиджака — Пендергасту эта информация очень понравится.
Прежде чем возвратиться в Пенумбру, лейтенант заскочил в пончиковую: завтрак завтраком, но голод давал о себе знать.
Поднимаясь по дорожке к дому, д’Агоста увидел, что Пендергаст его опередил: в тени кипарисов стоял «Роллс-ройс». Припарковавшись рядышком, лейтенант прошел по дорожке из гравия, поднялся на крытую веранду и заглянул в холл.
— Пендергаст?
Тишина.
Д’Агоста прошел через холл, распахивая все двери. Везде было темно и тихо.
— Пендергаст!
Быть может, вышел прогуляться? Сегодня отличный денек.
Лейтенант взбежал по лестнице, мигом оказался на площадке и замер, заметив краем глаза в полутемном кабинете знакомый недвижный силуэт: Пендергаст сидел в том же кресле, что и вчера.
— Пендергаст? Я думал, вы куда-то вышли и… — Лейтенант осекся: лицо Пендергаста выражало полную опустошенность.
Д’Агоста присел рядом. Хорошего настроения как не бывало.
— В чем дело?
Пендергаст медленно перевел дыхание.
— Я был в доме Торгенссона, Винсент. Картины нет.
— Нет?
— В доме теперь похоронное бюро. Внутри все перестроили, остались только стены и балки — в соответствии с теперешним его назначением. Не осталось ничего. Ничего! — Пендергаст поджал губы. — След оборвался.
— А как же сам доктор? Он, наверное, куда-то переехал… можно поискать и там.
Опять пауза, еще более долгая.
— Доктор Торгенссон умер в тысяча восемьсот пятьдесят втором году. В нищете; заболел сифилисом и сошел с ума. А перед смертью распродал по частям имущество — неизвестным покупателям.
— Если он продал картину, должна сохраниться запись!
Пендергаст смотрел на него каким-то недобрым взглядом.
— Записей нет. Он мог расплатиться картиной за уголь. Мог в приступе безумия разорвать. А если она каким-то чудом и сохранилась после смерти доктора, то скорее всего ее уничтожили во время перестройки дома. Мы зашли в тупик.
«Значит, он сдался, — решил д’Агоста. — Вернулся домой — и сидит один в темном кабинете. Страдает». За все годы знакомства лейтенант ни разу не видел Пендергаста таким подавленным. И все же положение не давало оснований для подобного отчаяния.
— Хелен тоже искала картину, — сказал д’Агоста несколько более резко, чем хотел. — Вы сколько искали? Пару дней? А она несколько лет не сдавалась.
Пендергаст не отвечал.
— Ладно, давайте попробуем иначе. Будем искать след вашей жены, а не картины. Когда ее не было почти три дня — куда она поехала? Быть может, это связано с «Черной рамкой»?
— Даже если вы и правы, — сказал Пендергаст, — с той поездки прошло двенадцать лет.
— Попытаться-то можно. А потом нанесем визит мистеру Джону В. Траппу, бывшему владельцу художественного салона, ныне проживающему в Сарасоте.
В глазах Пендергаста мелькнул слабый интерес.
Д’Агоста похлопал себя по карману.
— Да-да, поедем к тому самому типу, который тоже искал «Черную рамку». Так что вы не правы — мы вовсе не зашли в тупик.
— Но ведь Хелен могла поехать куда угодно.
— Да какого черта! Вы что — сдаетесь? — Д’Агоста пристально посмотрел на Пендергаста и выглянул в дверной проем. — Морис! Эй, Морис!!
В кои-то веки старик нужен — и надо же, куда-то запропастился!
В дальнем конце дома раздалось слабое шарканье, затем по лестнице прошлепали шаги, и Морис появился из-за угла.
— Прошу прощения? — выговорил он, задыхаясь и пуча глаза.
— Вы вчера упоминали о поездке Хелен. Ну, когда она уехала без предупреждения и ее не было две ночи.
— Да-да, — кивнул Морис.
— А следов этой поездки никаких не осталось? Может быть, вы видели гостиничный счет, например, или чек со станции заправки?
Морис погрузился в задумчивость.
— Нет, сэр.
— И, вернувшись, она ничего не сказала? Ни единого слова?
— Ничего, сэр.
Пендергаст неподвижно сидел в кресле. В кабинете воцарилась тишина.
— Впрочем, если подумать, есть кое-что, — вспомнил Морис. — Хотя это вряд ли вам пригодится.
— Что? — накинулся на него д’Агоста.
— Ну… — замялся старый дворецкий.
Лейтенанту захотелось схватить его за лацканы и встряхнуть.
— Дело в том… Я припомнил, сэр, что она мне позвонила. В самое первое утро, с дороги.
Пендергаст медленно поднялся.
— Продолжайте, Морис, — тихо сказал он.
— Время шло к девяти. Я пил кофе в маленькой столовой. Зазвонил телефон; на линии была миссис Пендергаст. Она забыла свою карточку автомобильной страховки. У нее спустила шина, и понадобился номер карточки — вызвать помощь. — Морис взглянул на Пендергаста. — Вы ведь помните, сэр, она не очень-то ладила с машинами.
— И это все?
— Я нашел карточку и прочитал номер. Она меня поблагодарила.
— А больше ничего? — наседал д’Агоста. — Какие-нибудь шумы? Голоса?
— Прошло столько лет, сэр. — Морис глубоко задумался. — Какие-то уличные звуки были. Может, автомобильный гудок. Должно быть, она звонила из телефонной будки.
На секунду все замолчали. Из д’Агосты
