А может, и хорошо, что все так получилось с этой свадьбой?
Ну что ее ожидало, сложись все иначе? Нудная семейная жизнь с равнодушным к ней красавчиком, который обязательно начал бы изменять. И наказать его за это было бы нельзя — во всяком случае, как минимум несколько лет, пока не родится их общий ребенок — наследник и Кралидисов, и Ифанидисов. Вот тогда можно было бы и избавиться от муженька, если надоел. И от его родителей, но тоже сильно не сразу, пришлось бы ждать, сдерживая свою натуру.
Да и проявилась бы она, ее внутренняя сущность, в семейной жизни без особых потрясений? Ведь именно шок от подставы мерзких куриц и наглой выходки красавчика, затем сменившая шок ярость, выкристаллизовавшаяся в лютую ненависть, и помогли ей окончательно повзрослеть и понять себя и свои желания.
Вернее, свое главное желание — управлять чужими судьбами. Иметь неограниченную ничем — ни законом, ни дурацкими условностями — власть.
Такую, как у ее отца.
Дора наконец полностью осознала, насколько ей повезло быть дочерью именно Николаса Ифанидиса, человека, живущего именно так, как намерена жить она. И давно уже ставшего вершителем чужих судеб.
А как приятно было видеть гордость в его глазах, когда Дора успешно справилась с первым самостоятельным заданием — разработать и реализовать способы наказания «подружек невесты», тех, кто был на вторых ролях, всего лишь помогая мерзавке Афине.
Дора — девушка справедливая, судит и наказывает строго по степени вины. Поэтому девки легко отделались, в отличие от главной гадины.
Месть Афине тоже придумала Дора, но реализацию полностью взял на себя отец. Да, для разборок с «подружками» он выделил своих людей, велев им выполнять все приказы дочери, то есть руководила всем она. Но там ничего сложного и не было, ребята справились, не наследили, никто случившееся с курицами не связал с именем Доры.
С Афиной было сложнее, отец даже хотел привлечь своего пса, Агеластоса, но тот отказался. Еще и оскорбился — не его уровень, видите ли, бабские разборки устраивать! Ну и ладно, и без него обошлись, и прекрасно обошлись!
Дора испытала острое, ранее никогда не испытанное удовольствие, наблюдая за тем, как чудовищные язвы разъедают безупречную кожу бывшей красотки, как она воет и корчится на полу. Спасибо маленькой камере видеозаписи, установленной исполнителем, подменившим баллончик с термальной водой.
Да, Афину подлечили в лучшей клинике Лимасола, сейчас родители отвезли ее в Швейцарию, в элитную клинику пластической хирургии, но прежней красотка уже не станет никогда. Ей хотя бы на человека снова стать похожей, а не на рептилию, как сейчас.
Ну что же, эти получили по заслугам, теперь самое сладкое, самое вкусное, самое возбуждающее — дальнейшая судьба Димитриса Кралидиса.
Для него Дора с отцом придумали кое-что особенное.
Убить? Ну что вы, это слишком просто, раз — и все. Его следует уничтожить морально, опозорить, раздавить, заставить страдать, разрушить его жизнь.
Но сначала пусть поработает на Ифанидисов вместе со своим папашей.
Правда, для осуществления задуманного придется серьезно подготовиться, потратить и силы, и время, но оно того стоит.
Глава 17
Странно как-то на душе, пусто, что ли. И непонятно, чего на самом деле хочется — чтобы смерть Алинки подтвердилась, или чтобы нет?
Снежана уже привыкла жить без младшей сестры, став единственной у матери с отцом. Хотя нет, у отца еще и сын теперь есть, но там совсем мелкий клоп, сам пока ничего не просит, да и не надо ему ничего, кроме мамкиного молока да сухого памперса.
А ей, Снежане, надо, и отец дает, практически все, о чем дочь попросит. Машину вот купил, как и обещал. Мать дарственную на однушку преподнесла в день рождения, наверное, пропажа Алинки так подействовала, захотела единственную оставшуюся дочь порадовать.
А теперь папаша пообещал отличный ремонт там оплатить, если Снежана согласится на тест ДНК, за моральный ущерб, так сказать. Понятно, что это из-за предвыборной гонки, но и потом, если папаша выиграет и станет депутатом, репутация будет важна для него.
Впрочем, ремонт обещан не только за моральный ущерб, но и за обещание держать все в тайне от матери, пока не придет результат ДНК-экспертизы. Чтобы не травмировать раньше срока.
Но Снежана в любом случае не стала бы ничего говорить, ей реально жалко мать. Она и так за несколько месяцев превратилась из молодой и красивой женщины в непонятно что. Удивительно, что именно сейчас у нее ухажер появился, и вполне симпатичный, хоть и душнила, конечно.
Впрочем, появление этого Иннокентия оказалось даже кстати — если вдруг тело, которое нашли в лесу, именно Алькино… И ее младшей сестренки, такой смешной и забавной в детстве; совсем не надоедливой, когда они стали постарше; доброй и заботливой, когда повзрослели — ее больше нет.
Перед глазами все расплылось. Слезы? Нет, не надо, не раскисай раньше времени. Скоро все прояснится.
Лаборант, бравший анализ, пообещал ей первой позвонить, было видно, что Снежана ему понравилась. Смущался, краснел, сопел, руки дрожали, в глаза стеснялся смотреть. Еще и потел, фу. Он весь был фу — рыхлый какой-то, нос картошкой, волосенки редкие, прыщи на лбу, хотя не юноша вовсе, лет сорок мужику. И изо рта у него воняет — то ли желудок не в порядке, то ли к стоматологу давно не ходил.
Вздрогнул и истерично заголосил смартфон. Вздрогнула и чертыхнулась Снежана — надо громкость сигнала убавить, все время собираюсь, и все время забываю. Отвечу на звонок и сделаю. Так, номер незнакомый, может, как раз и лаборант.
— Да, слушаю.
— З-здравствуйте, Снежана Игоревна. Это вас из генетической лаборатории беспокоят.
Он, рыхлый Ромео. Он, кстати, как раз Роман. Надо с ним полюбезнее, женские чары расчехлить — вдруг пригодится.
— Добрый день, Рома, — мурлыкнула Снежана.
— Ик, — ответил смартфон.
Так, теперь контрольный, в голову. Томно и с придыханием:
— Я так ждала твоего звонка…
— П-правда? Понимаю, да… Все же сестра, волновались…
— Разумеется, волнуюсь, но не только из-за результата, — громко вздохнуть в микрофон.
Собеседник шумно сглотнул слюну —
