кричала женщина.
Яна онемевшей рукой гладила ее по голове, пытаясь успокоить.
– Ноги! – выкрикнул бледный Олег Адольфович.
– Что? Господи!.. Куда упереться? – тяжело дыша, запаниковала Цаплина.
– Да не твои! Ноги ребенка вижу! Тазовое предлежание! Черт!..
У Яны всё поплыло перед глазами. Она прекрасно понимала, что это – серьезное осложнение даже для родов в медицинском учреждении. А в лесу, с фонариком… Бедный патологоанатом!
– Спасите ребенка! Я не могу!.. – из последних сил молила женщина.
Без наркоза они были бессильны. У Яны Цаплиной все показания были на кесарево сечение.
– А ну, взяли себя в руки! Не реветь! По моим командам будешь дышать и тужиться! Слышишь?! Только когда я скажу!
– Спасите его…
– Молчать! Не говорить! – блеснул своими очками Олег Адольфович. – Нет! Нет! Не сейчас! Тужься! Давай-давай! Отдыхай!.. – уже командовал он.
И так много раз.
Яна хорошо знала своего друга, – и когда были сложные экспертизы, и когда он в очередной раз латал раны ей самой, но такого лица у Олега она еще не видела. Значит, дела действительно плохи. Роды стремительные, и, если ребенок застрянет в родовых путях, шансов у него не будет, так же, как и у роженицы. Оставалось только богу молиться и уповать на талант Олега Адольфовича. А ведь роды, да еще с осложнениями, он принимал впервые. Когда патологоанатом применил свои инструменты и полилась кровь, Яна перестала туда смотреть, борясь с дурнотой. А вот Цаплина даже не отреагировала, находясь, похоже, в полубессознательном состоянии.
– Ну же, давай! Помоги мне!.. – шептал Петров. – Родная, давай…
– Не могу, не могу… – закрыла глаза Цаплина.
Петров делал какие-то манипуляции. Яна боялась даже дышать.
– Спасите нас… Готова богатыря назвать Адольфом… – шептала Цаплина.
– Бредит… Ну же… давай… – не прекращал действовать Петров.
Яна не поняла, как ребенок оказался у него в руках.
Цаплина лежала плашмя, лишившись чувств. Ребенок не издавал никаких звуков. Олег Адольфович положил кровавое тельце на чистую распашонку и начал производить какие-то реанимационные мероприятия. Похоже, делал массаж сердца и дышал рот в рот.
– Что там? Я ничего не чувствую… – едва слышно прошептала роженица.
Яна обняла ее. Олег продолжал работать. Время тянулось катастрофически медленно. И вот первый звук, скорее писк. Глаза Яны Цаплиной широко открылись.
– Что это? Мой малыш? Дайте мне его! Дайте! Где он?!
– Тише-тише. Девочка очень слаба, замучилась, бедная… Держи, положи на грудь. Нужно срочно в больницу. Яна, садись за руль! Погнали! – скомандовал Олег Адольфович.
– Девочка? – не поняла роженица. – А где… сын? Богатырь?
– Не знаю. Больше никого не было… Честно!
Яна дала по газам.
Потрясенная Цаплина смотрела на своего ребенка, не обращая внимания на тряску.
– Дочка? Третья дочка… Муж меня убьет. Крупная какая! Богатырша, – ласково сказала она, прижимая девочку к груди. – Слабенькая, но дышит. Сейчас малышка, мама с тобой, теперь всё будет хорошо. Моя малюточка…
– Это настоящее чудо, – поцеловала Петрова Яна.
– Я тоже так считаю. Имя Адольф для мальчика было бы перебором, – согласился он.
Глава десятая
Данила Гордеев очень злился на себя. Он не понимал, почему так волнуется за эту приезжую блондинку с большими голубыми, немного наивными глазами. В принципе, она была ему никто. Приехала в их город со странными идеями, влезла сразу же во всевозможные неприятности, да еще и вела себя как вздорная, взбалмошная девица. «Вот где она сейчас? Я же просил никуда не уходить без меня, или не сообщив мне!» – мысленно ругался Данила. Он просто кожей чувствовал, что Цветковой в любой момент может понадобиться его помощь, и с ума сходил от мысли, что не сможет ее оказать.
Он вышел на террасу ресторана, где за столиком сидела Ася и потягивала безалкогольный коктейль.
– Ты же лучшая подруга Яны, – обратился Данила к Асе.
– Лучшая, – кивнула Ася. – По крайней мере, Яна так утверждает.
– Должна знать, куда она пошла, – продолжил Данила, сжимая и разжимая кисть руки, словно не зная, куда выплеснуть свою энергию.
– Яна давно вышла из детсадовского возраста, чтобы докладывать мне, куда идет, – лениво скользнула взглядом по его лицу Ася. – Я знаю Яну очень давно и до сих пор понятия не имею, что может прийти моей подруге в голову.
– А мне вот пришла одна дельная мысль, – похвастался Данила, блеснув улыбкой. – Я установил на Яну «жучок».
– Что ты сделал? – чуть не подавилась коктейлем Ася. – Ты с ума сошел? Это же нарушение прав человека! Ты полицейский? Нет? Это противозаконно!..
– Боюсь, она опять попадёт в переплёт, а я не буду знать, где она! – попытался оправдаться Данила.
Ася задумалась.
– Это тоже возможно… Но если Янка узнает!.. А как ты это сделал? Думаешь, «жучок» решит проблемы?
– Я на все руки мастер, – похвалился Гордеев. – Ничего сложного. «Жучок» вмонтировал в ее заколку для волос. Программа у меня на телефоне. Она уже побывала в риелторской фирме… – начал рассказывать Данила.
– Это понятно. Там работала Люда, – откликнулась Ася.
– Я поехал туда, но Яна чудесным образом испарилась. А разговор с сотрудницей ни к чему не привел. Она только смотрела на меня и то бледнела, то краснела…
– Это тоже понятно, – усмехнулась Ася.
– Затем я застукал Яну на Садовой улице в доме сумасшедшего директора риелторской фирмы.
– Тоже понятно! Заколка взяла след!..
– А потом сигнал исчез. Говорить со стариком – дело бесполезное. Он совсем… – покрутил Данила пальцем у виска. – Короче, ничего не узнал, Яну упустил…
– Выкинула она заколку, если захотела распустить волосы, или потеряла, с ней такое случается, – усмехнулась Ася, допивая коктейль.
– Почему она от меня бегает?
– А ты зачем бегаешь за ней? Яна любит добиваться мужчин, а тех, кто сразу ложится у ее ног, она просто перешагивает. – Ася отодвинула от себя стакан и бросила в него трубочку.
Данила был расстроен. После потери жены и ребёнка он был очень одинок. Его жизнь однозначно разделилась на до и после. Он словно потерял вкус к жизни. Яна стала первой женщиной, которая не выходила у него из головы. Его это и удивляло, и раздражало, и разливалось в душе непонятной томительной волной.
Он сел на стул рядом с Асей.
Ася смотрела на него и тоже понимала, что парень «попал» и что-то назревает.
– А если Яну бросили в воду? – вдруг спросил Данила.
Ася удивлённо захлопала ресницами.
– Не заводи себя! Ну, кто ее бросит? В какую воду?.. Я же говорю – заколку Янка потеряла!
– Может, она сбежала? – предположил Данила.
– Яна – законопослушная гражданка. Если запрещено уезжать, то она не уедет! К тому же она никогда не бросит меня! Мы вдвоем приехали, вдвоем и уедем.
– Не могу я так сидеть, сложа руки…
– А ты делом займись. Что ты выдумываешь разные разности? Яна – взрослая девочка. Ну, что с ней может случиться? Вот увидишь, она скоро появится.
Гордеев тяжело вздохнул:
– Твоими устами да мёд пить…
В приёмный покой роддома влетел возбуждённый мужчина, руки которого были в крови, и стал кричать:
– Скорее, помогите! Неонатолога! Роды в дороге! Тазовое предлежание! Асфиксия при рождении! В машине женщина, кровопотеря… Нужны носилки!
Рядом
