– Должны быть, а что?
– Да вот, посмотрите сами, тут отмечено, что вещи получены представителем Алмазовых, – женщина развернула журнал так, чтобы было видно и мне.
Вот это да, такого я никак не ожидала!
– А вы записываете фамилию получившего вещи?
Интересно, кто же у нас такой проворный?
– Сейчас гляну. Да, его фамилия – Копылов. Он давно забрал все, на следующий день после поступления Алмазова.
– Спасибо вам за помощь.
– Да не за что.
Умный, гад, и здесь подстраховался, думала я, возвращаясь в отделение. Что ж, он адвокат и знает много нюансов работы правоохранительных органов. Обезопасил себя и сообщников. Ничего непоправимого не случилось. Николай очнулся, значит, мы найдем адвоката рано или поздно. Да и главная задача сейчас другая.
Я торопливо вернулась в отделение и столкнулась в коридоре с Генкой.
– Где тебя носит, подруга? Звоню тебе, звоню, телефон вне зоны…
– В подвал спускалась, связи там, скорее всего, нет. Есть новости? Хорошие, надеюсь?
– Операция закончилась, – приятель радостно улыбнулся. – Врачи говорят, выкарабкается мой парнишка. Вот сейчас иду его навестить, гляну одним глазом, доктор разрешил на секунду буквально зайти.
– Он в этом отделении останется?
– Пока что да, здесь. А вот Алмазова, скорее всего, переведут. Врач говорит, состояние стабильное, нет смысла в реанимации держать.
– Мне надо с тобой поговорить, только наедине. Давай вместе Михаила навестим, потом отойдем куда-нибудь.
– Хорошо, может, попозже выпьем кофе? Я не завтракал.
– Давай.
Разговаривая, мы дошли до палаты, в которую положили пострадавшего полицейского. В дверях столкнулись с выходившей медсестрой.
– Больной только что очнулся от наркоза. Только к нему нельзя, он очень слаб еще.
– Мы совсем ненадолго, Петр Семенович разрешил.
Девушка кивнула:
– Ну, если разрешил, только ненадолго. И разговаривать ему нельзя пока.
Михаил лежал на высокой койке, восковая бледность покрывала еще вчера цветущее лицо молодого человека.
– Ну, как ты тут, боец? – бросился к нему Генка. – Тихо, тихо, разговаривать тебе не велели.
– Нормально все, – прохрипел тот. – Как Алмазов?
– Все в порядке, поднялся шум, преступник бежал, не причинив вреда Николаю. Ты сражался как лев, мальчик мой.
– Михаил, ты молодец, – влезла я, – спасибо.
– Был бы молодец, если бы не подставился так глупо, – едва слышно проговорил он. – Я стул поставил у самой двери, знал, что в палату до утра никто входить не должен. Каюсь, подремать решил, было все тихо. Он сунулся, шумнул, я сразу вскочил, но время потерял, спросонья реакция не та. А парнишка – спец, из бывших вояк или спецназ, по подготовке видно. И здоровущий бугай! Я, когда понял, что сдаю – он достал меня практически сразу, спецприемом, – решил поднять как можно больше шума, чтобы подопечного спасти.
– Мишка, мы так и поняли примерно, ты молодец, клиента спас, жалко, что себя не уберег, – наклонилась я к нему.
– Вы, Евгения, не переживайте, то, что меня ранили, лично мой просчет. Виноват, товарищ полковник.
– Ладно, разберемся, не переживай. Выздоравливай и ни о чем не думай. Твоим я сам сообщил, жену пустят к тебе ближе к вечеру. Доктор так распорядился. Макса я послал в магазин, он купит все необходимое, что там нужно…
В палату заглянула вернувшаяся за чем-то медсестра:
– Вы еще здесь? Доктор на минутку разрешил!
– Не переживайте, милая девушка, – включил Генка обаяние, – уже уходим. Мой человек еще забежит через часок, продукты привезет.
– Какие продукты? Ему сейчас ничего нельзя. Может, вечером немного бульона куриного.
– Ну, бульон ему жена принесет. А продукты тоже пусть будут, потом съест. Пойдем мы, если что надо, звони.
– Ага.
– До свиданья! Выздоравливайте, Миша!
* * *
Мы вышли из палаты и пошли по коридору.
– Слушай, подруга, тут в кафетерии такой гадкий кофе, может, рванем в местечко поприличней?
– Давай, если неподалеку.
– Есть тут рядом с больничным комплексом небольшое уютное кафе, на машине пять минут езды.
– Поехали, только ненадолго, у меня Никита остался почти без присмотра.
– Как это почти? На моих намекаешь? Проколы, Женька, бывают у всех, – строго попенял приятель.
– Да, бывают. – Мне вспомнилось, что с недавнего времени Никита у меня на подозрении. От этой мысли сразу же испортилось настроение, мальчишка так нравился мне. Верить в его виновность не хотелось никак. Это кем нужно быть, чтобы родителей заказать из-за фирмы, наследства, амбиций, чего там еще. Может, всему есть какое-то объяснение?
– Чего нахмурилась, подруга? – Генка настороженно заглядывал в глаза. – Все очень даже неплохо. Мишка выздоровеет, и твой клиент уцелел.
– Ты говорил, что послал Максима за продуктами, – я полезла в кошелек, – позволь поучаствовать.
– Даже не вздумай! Мы с ребятами скинемся. Лечить его будут бесплатно. Так что не выдумывай ерунды. За этим, что ль, звала? Тоже мне, тайны мадридского двора, могла и в больнице сказать.
– Нет, разговор к тебе есть, вернее просьба. Только знать об этом не должен никто. Ни твои ребята, ни Никита.
– Ого! Ну-ка давай, подруга, выкладывай все. Что-то ты мутишь, как обычно, впрочем.
Пока мы болтали, доехали до места. Генка махнул рукой, показывая, где припарковать «фольк». Милое, небольшое кафе оказалось совершенно пустым, видно, по утрам тут всегда так. Официантка довольно быстро принесла наш заказ. Я попросила еще с собой кофе и бутерброды. Ведь Никита не завтракал, то, что я его теперь подозреваю, не отменяет моего обязательства кормить ребенка.
Пока не принесли наш заказ, я не начинала разговор. Мы перебрасывались ничего не значащими фразами. Генка интересовался здоровьем тети Милы. Я рассказала ему о своем невольном розыгрыше, изрядно повеселив приятеля.
– Значит, тетушка мечтает тебя замуж пристроить? – хихикнул Генка.
– Мечты, мечты, куда вас деть. Я все время ее разочаровываю, – пожала я плечами, невинно улыбаясь.
– А меня ты не хотела бы ей представить?
– В смысле? – вскинула я глаза на приятеля.
– Да, а что такого? Чем я не кандидат в мужья? Молодой, обаятельный, перспективный, – перечислял Генка свои достоинства.
– Ты никак не подойдешь.
– Это почему же? – насупился приятель.
– Ты мой друг, а со всеми потенциальными женихами я рано или поздно отношения порчу. Такова моя планида, как говаривали в старину, – рассмеялась я. – Так что лучше не рисковать.
– Глупенькая, я тебе железное прикрытие предлагаю. Пусть тетя Мила думает, что у нас отношения, она успокоится и приставать со своими женихами не станет больше. Все, живи себе спокойно, как хочется.
Я и так живу, как мне хочется, думала я, улыбаясь. Генка сейчас пытается использовать старый как мир прием. Одним выстрелом убивает двух зайцев: избавляется от потенциальных конкурентов и обретает статус официального жениха. Только этот путь довольно скользкий: когда люди играют в отношения, рано или поздно игра перерастает в реальность. Проверено опытным путем.
– Что-то долго ты молчишь, – забеспокоился приятель.
Я продолжала молча загадочно улыбаться, размышляя, как выбраться из щекотливой ситуации, при этом не обидев Генку. В одном старом фильме главная героиня, знаменитая актриса, говорила: «Никогда не бери паузу без особой надобности. Но, если уж взяла, держи ее столько, сколько сможешь. Чем дольше, тем лучше». За точность цитаты я, конечно, не ручаюсь, но как-то так. И хоть я не актриса, взяла совет на вооружение еще в подростковом возрасте. В жизни этот прием мне очень пригодился. Притом польза бывает разная, в зависимости от ситуации. Но, как правило, собеседник за время моего молчания успевает высказать вслух, то есть использовать все имеющиеся у него аргументы, или сболтнуть лишнего, когда начнет нервничать.
– Понятно, – не выдержал моего упорного молчания приятель, – не подхожу, рожей, значит, не вышел.
– Глупости не говори, ты у нас парень симпатичный. И тете Миле очень понравишься. Проблема в том, что нюх у тетушки, как у старого бывалого следака. И приемчиков ведения допроса она где-то понахваталась. Так что провести ее будет непросто, рискуем. Но за предложение спасибо, обещаю обдумать его как следует. Только попозже, идет?
– Ага. Обманешь, как всегда, – полушутя обреченно махнул рукой приятель.
– И когда это я тебя обманывала? – грозно насупила я брови. – Конкретные примеры есть?
– Конечно, хоть выпускной вспомни, – азартно подпрыгнул на месте Генка, – ВЫПУСКНОЙ! Что ты мне обещала?! Ведь обманула! А я с самого начала, как чувствовал, не верил!
Приятель забрасывал фразами, а я лихорадочно пыталась вспомнить: чего же я такого тогда могла наобещать? Вот как разбирает человека, аж побледнел весь.
– Да ты не помнишь ничего! – наконец разглядел приятель озадаченное выражение на моем лице.
