Дольше оставаться здесь было опасно. Я заковыляла к своему дереву, с третьей попытки влезла на забор и покинула на редкость негостеприимное место.
На дереве я все-таки немного задержалась, наблюдая за домом. На какой-то миг в кухне мелькнул свет, похожий на луч фонаря, как видно, кто-то обозревал плоды своих трудов. Через пару секунд свет исчез, но из дома вроде бы никто не вышел, хотя могло быть просто несколько дверей.
С большим трудом спустившись с дерева, я на негнущихся ногах припустилась к своей машине. В темноте меня никто не поджидал, чему я от души порадовалась. Как видно, Беспалому было сейчас не до меня. Я завела машину, решив как можно скорее покинуть город, вдруг ставший для меня таким опасным.
* * *
Найти в темноте дачу оказалось делом нелегким. Я потратила больше часа, курсируя по узким улочкам. Наконец обнаружила нужный мне номер. Дача была большой, двухэтажной и, что весьма кстати, с кирпичным гаражом: машину мне следовало спрятать. С замиранием сердца я вставила ключ в замок, он легко повернулся, и дверь открылась; из моей груди вырвался вздох облегчения. С гаражом дела обстояли хуже, ключа у меня от него не было, поэтому я просто подогнала машину вплотную к железным воротам в надежде, что здесь за деревьями на нее не обратят внимания.
Первым делом я пошла в ванную и как следует себя осмотрела. Лицо в нескольких местах порезано. Смыв кровь, я убедилась, что это пустяки. С руками было хуже. Несколько осколков пришлось извлекать пинцетом, а раны выглядели неприятно. Руки я обработала, перевязала и занялась плечом. На нем красовалась ссадина и застрял кусок щепки. В общем, ранения не смертельные, но болезненные.
Покончив со всем этим, я прошлась по дому, везде включая свет. Хозяин, кто бы он ни был, отличался вкусом и имел приличные деньги, с чем я его и поздравила. В холодильнике лежала пачка масла и два яйца. Я вздохнула: после пережитых волнений есть очень хотелось, но, видно, придется ложиться натощак. Я выключила свет, прошла в спальню и рухнула на постель. Голова кружилась, меня слегка подташнивало, а сквозь навалившуюся тяжелую дремоту пробивалась мысль: "А ведь сегодня меня кто-то спас". Этот "кто-то" вовсе не заинтересован в том, чтобы я выбыла из игры. Неужели дядя Юра заботу проявляет? Или мой нежный друг Полифем? На всякий случай следовало их поблагодарить.
- Спасибо, ребята, - сказала, я, ухмыляясь в темноту.
* * *
Утро было солнечным, теплым, и думать о плохом не хотелось, Я встала поздно, прошлась по саду и попыталась составить какой-нибудь план. Просто сидеть и чего-то ждать не в моем характере. Надеюсь, Макс внял голосу разума и покинул город.
Ребята, которым мы перешли дорогу, люди решительные и неприятные.
Тут я кое-что вспомнила и пошла к машине. Открыла ее, пошарила под сиденьем и достала пистолет. Знатоком оружия я не была, но как человек военнообязанный и даже со званием, кое-какое представление о нем имела. Поэтому разглядывала его спокойно и, можно сказать, деловито. Обойма целая, вчера из него так и не выстрелили. Оружие вещь опасная, кому знать, как не мне, но тяжесть в руке успокаивала, и я решила, что пистолет мне может пригодиться. Стрелять из него я, конечно, не собиралась, но при случае вполне можно пугнуть особо ретивых граждан.
Я подумала, где его лучше держать. Попробовала за поясом. Неудобно, да и дышится с трудом. В конце концов я сунула пистолет во внутренний карман куртки и застегнула на "молнию", чтобы он ненароком не вылетел. "Если кто-то совершит нападение, свое средство защиты я буду извлекать минут пять, не меньше, за это время меня скорее всего уже убьют", - грустно подумала я.
Разобравшись с оружием, я взялась за деньги. Не то чтобы их у меня вовсе не было, но сумма не впечатляла. С такими деньгами только и начинать военную кампанию. Тут я вспомнила, что очень хочу есть, точнее, еще ночью хотела, а теперь готова была проглотить все, что теоретически было съедобным.
Прочесав сад, я убедилась, что хозяин дачи был эстетом, а о хлебе насущном и вовсе не думал: вокруг море цветов, десяток плодовых деревьев без признака урожая и грядка разномастной травы, из которой я узнала петрушку и кинзу. С яйцом может получиться отличный салат, если я отыщу майонез и, конечно, хлеб. В общем, выходило, что дачу мне придется на время покинуть и запастись пропитанием.
Машину я решила не трогать, отправилась пешком. Очень скоро мне повезло: я заметила молодую женщину с объемной, но пустой сумкой, она шла быстро и явно целенаправленно. Я пристроилась чуть сзади, и минут через двадцать мы вышли к магазину. Теперь я знала, что с голоду не умру.
* * *
На даче я жила уже четвертый день. Залечивала раны и отъедалась, исправно слушая губернские новости. Ничего интересного. О перестрелке в доме Юрия Петровича ни слова, так же как и о его смерти. Впрочем, он не президент, так что сообщение о кончине могло затеряться. После обеда я задумалась о том, какое сегодня число, и вдруг поняла, что завтра кончается мой отпуск. То есть завтра я должна быть на работе. Боже ты мой... Придется возвращаться в город. Я быстро собралась, спрятала ключ под ведро в кустах роз и покинула гостеприимный кров.
Город показался до того обыденным, что в настоящую опасность просто не верилось. Но в зеркало я смотрела внимательно, а пистолет, на всякий случай, лежал под передним сиденьем. К больнице я подъехала ближе к пяти, надеясь застать начальство на рабочем месте. Так оно и вышло. Начальство смотрело сурово, но с любопытством, и сразу же задало вопрос:
- Что происходит, Марина Сергеевна? Приходят какие-то люди, расспрашивают персонал, вами интересуются.
- Да? - попыталась я изобразить удивление.
- Да, - кивнул он и посуровел еще больше.
- Может, это как-то связано с тем случаем исчезновения больного? предположила я. Тот случай начальство не любило.
- Не знаю, Марина Сергеевна, но все это более чем странно.
Я вздохнула и сказала:
- Нельзя ли мне продлить отпуск, без содержания, разумеется?
- Интересно, кто будет работать? - хмыкнул шеф. - Кстати, час назад заходил какой-то тип совершенно немыслимого вида и интересовался датой вашего выхода на работу.
- Это благодарные пациенты, - пояснила я, но испугалась. - И что вы ответили?
- Сказал, что ждем вас завтра, а сегодня вы должны заехать, уточнить свой график.
- Я вам очень благодарна, - без иронии сказала я. - Так что с отпуском?
- Идите, Марина Сергеевна, сегодня у вас еще есть время отдохнуть.
- Хорошо, - кивнула я, схватила два листа бумаги и быстро написала заявление. Шеф взирал неодобрительно, но несколько растерянно. - Вот, сказала я. - На выбор: одно на отпуск, другое на увольнение.
- Месяц отработки, - быстро сказал он.
- Придется вам уволить меня за прогулы.
Я пошла к дверям, и тут шеф меня несказанно удивил.
- Марина, - позвал он, и голос звучал странно, никаких тебе начальственных интонаций. Я повернулась к нему, он из-за стола поднялся и подошел ко мне. - Плохи дела? - спросил тихо. Что я могла ему ответить? Ясно, - сказал он. - Тот тип, что тебя спрашивал, до сих пор крутится здесь. Вот, посмотри.
Мы подошли к окну. В тенечке, за невысоким заборчиком, прогуливался подручный Беспалого, на днях поразивший меня своей невероятной шириной. С высоты второго этажа он казался похожим на пивную бочку. Широкий неумолимо приближался к стоянке, еще несколько минут, и он заметит мою машину. Это понял и мой шеф.
- Туда тебе нельзя, - сказал он, голос звучал хрипло.
- Нельзя, - согласилась я и пошла к двери.
- Моя машина у бокового входа. Стекла тонированные, он тебя не заметит. - Я слегка растерялась, а шеф протянул мне ключи. - Давай. О работе не беспокойся.
Я подумала и решилась.
- Павел Степанович, - сказала, - у меня в машине под передним сиденьем пистолет... - По моему мнению, глаза у него должны были вылезти на лоб.
- Ты хочешь, чтобы я его принес? - спокойно спросил он, а я улыбнулась:
- Я хотела бы, чтобы вы его спрятали...
- Но он тебе нужен?
Тут я вздохнула:
- Мне с ним спокойнее.
- Хорошо, давай ключи. - Он зашагал к выходу.
Из окна я видела, как Павел Степанович не спеша подошел к моей машине, открыл ее, завел, и совершенно не обращая внимания на засуетившуюся пивную бочку, отогнал на стоянку для служебного транспорта, запер дверь и крикнул в никуда, но довольно громко:
- Володя, присмотри за машиной, Марина Сергеевна попросила оставить на пару дней, - и зашагал к приемному покою, держа руки в карманах.
Широкий стал проявлять активность, метнулся в одну сторону, потом в другую, но охватить здание больницы взглядом при всем желании не мог. Радовалась я рано. Широкий извлек из кармана пиджака телефон и стал с кем-то объясняться, жестикулируя так, что непременно должен был уронить его, но не уронил. Тут я заприметила сразу несколько стриженых мальчиков, они шли от стоянки очень быстро, а потом рассредоточились: значит, будут пастись у каждого выхода. Не страшно. Больницу я знаю гораздо лучше, чем они, и уж как-нибудь выберусь.
