Вытащив мобильный телефон, я позвонила Денису тоже на сотовый.
— Привет, это я! Слушай, у меня к тебе вопрос. Только не удивляйся…
— Лера, дорогая, я с тобой уже давно ничему не удивляюсь. Что такое?
— Денис, когда мы уходили со свадьбы, ты поцеловал Кларе Тишлер руку. Ты помнишь?
— Помню, ну и что? Ты решила устроить ей сцену ревности?
— Перестань! Прошу тебя, сосредоточься и ответь: Клара была в перчатках или без?
— Ну, конечно, без! Подавать для поцелуя руку в перчатке считается дурным тоном. Ты этого не знала?
— Знала, знала… — ничего я не знала. Мне редко приходилось подавать руку мужчине, тыльной стороной ладони вверх. А жаль… Ушли в прошлое царственные жесты, реверансы, корсеты и обмороки. — Ладно, спасибо, я отключаюсь.
Мой второй звонок был к Михаэлю Борнштейну:
— Михаэль? Добрый вечер! Это Валерия.
— Слушаю вас.
— Михаэль, если можно, ответьте мне на один вопрос: какова причина дорожно-транспортного происшествия Додельзона.
— Повреждение тормозного шланга. Он был порван, и в колодках практически не осталось тормозной жидкости. А почему вы спрашиваете?
— Я была у Додельзона в больнице. Он считает себя отличным водителем и недоумевает, как его могло занести на повороте… Спасибо, всего хорошего.
Так, теперь звонок Суперфину. Гостиничного телефона я не знала, поэтому позвонила Элеоноре домой.
— Элеонора, добрый вечер! Это Валерия. Вы не скажете гостиничный номер Эдварда?
— Валерия, ты его там не найдешь. Он звонил недавно и сказал, что пошел к Тишлерам. Он договорился встретиться с Кларой.
— Что? — заорала я и, спохватившись, выключила телефон, оставив Элеонору недоумевающей по поводу моей реакции.
Суперфина надо было спасать! Он пошел к убийце!
Мой последний звонок был Сергею:
— Сережа, ты где?
— В машине.
— Где вилла Тишлеров, знаешь? Гони туда! Я скоро тоже там буду!
— Чего спешим?
— Эдвард у Клары Тишлер! А она убийца! Его надо спасать!
— Понял, еду, — коротко ответил Сергей и отключился.
Как меня в тот вечер не оштрафовали, уму непостижимо! Я неслась, как наскипидаренная, и только молила про себя: «Только бы успеть! Иначе Элеонора мне этого не простит!» Убийством Мики Клара показала, что она загнана в угол, и огрызается, как крыса, убивая каждого, кто хоть что-то подозревает.
Ведь наивный Мика, найдя перчатку, сопоставил все обстоятельства и вычислил убийцу так же, как и я сейчас. И пошел требовать деньги на святое дело. Рассказал Кларе про перчатку, про масляные пятна на ней. А улику спрятал в надежном месте. Не закапывать же вещественное доказательство под палатку в парке. Но его так распирало от сознания собственной правоты, что он не сдержался и стал писать стихи. Плохие, надо сказать, но свое дело они сделали, навели меня на тайник. А бедный Перчиков… Он думал, что получит деньги на разработку своей идеи, а получил удавку.
В тот момент, как я подлетела к дому Тишлеров, оттуда раздался выстрел. Сломя голову я бросилась к входной двери. Она, на удивление, оказалась незапертой.
— Стойте! — закричала я. — Остановитесь!
Моему взгляду предстала такая картина: на полу лежал Суперфин, держась за окровавленное плечо, а посредине большой залы стояла Клара с пистолетом в руках.
Она отвела взгляд от Эдварда и с удивлением посмотрела на меня.
— Тебя только тут не хватало, — с досадой в голосе, как мне показалось, сказала она и направила пистолет на меня.
— Нет, не надо! — закричала я.
И тут раздался звон разбитого стекла. Клара инстинктивно обернулась на звук, я воспользовалась моментом и бросилась на нее.
Из окна навстречу нам метнулась фигура, и мы, гигантским сэндвичем, с Кларой посредине, покатились по полу.
— Лера, вызывай полицию и скорую, — крикнул мне Сергей, когда мы, наконец, расцепились и он привязывал Клару шнуром он портьеры к стулу.
— Сволочи! Грабители! — бесновалась всегда бесстрастная жена Тишлера.
— Успокойтесь, госпожа Тишлер, — неспешно произнес Сергей. — Сейчас приедет полиция и во всем разберется…
— Вы ворвались ко мне в дом! Я применила необходимую оборону!
— А когда вы Мику убили, и свата вашего, Руби, и саксофонисту тормоза испортили, это тоже была необходимая оборона?
— Ты, дрянь, никогда не докажешь этого!
— Почему же? — я сидела на полу возле Суперфина и осторожно снимала с него пиджак. — Есть у меня доказательства…
И я вытащила из кармана грязную шелковую перчатку.
— Отдай! — хриплым шепотом произнесла она. — Где она была?
У Клары Тишлер произошла невероятная физиологическая реакция. Сначала она резко побелела так, что под глазами проступили темные круги, а кончик носа заострился. А потом она посмотрела на перчатку, и кровь хлынула ей в лицо.
— Мика спрятал ее в памятник Вольфу. В отверстие для свечи.
Пиджак с Суперфина я уже сняла и теперь осматривала рану. Оказалось, что это была царапина, пуля прошла по касательной.
Сергей держал телефонную трубку и нерешительно поглядывал на меня.
— Валерия, — сказал он, — вызови полицию и скорую. Я же не говорю на вашем языке.
В тот момент, когда я уже набирала 100 — номер полиции, дверь без стука распахнулась и в комнату вошел Леон Ковалло. Он обалдело посмотрел по сторонам, не понимая, что происходит.
Первой опомнилась Клара:
— Уходи! Немедленно уходи! — Леон не двигался. Он был в ступоре.
— Ну, зачем вы так, госпожа Тишлер, — укоризненно заметил Сергей. — К вам гость, а вы его гоните. Проходите, молодой человек, присаживайтесь?
— Ч-что тут происходит? — наконец, выдавил из себя обескураженный красавец. Это, действительно, был великолепный экземпляр мужской особи гомо сапиенсов. Даже идиотское выражение лица не портило его.
— Вы можете ответить нам на несколько вопросов? — Суперфин уже пришел в себя.
— Не смей! — снова закричала Клара. — Не вздумай с ними разговаривать!
Леон, похоже, и не собирался ни с кем разговаривать. Единственное желание, читавшееся на его лице, выдавало жгучее желание убраться отсюда поскорее.
— А вы кто? — спросил он, осторожно пятясь к двери. — Учтите, я уже вызвал полицию…
— Идиот!.. — крикнула Клара. — Какую полицию?!
Окончательно обескураженный красавец, словно ищя поддержки, посмотрел на меня.
— Не волнуйтесь, — успокаивающе сказала я. — Это не вы вызвали полицию, это я ее вызвала.
На улице послышался вой сирен, и в дом вбежали полицейские. Увидев привязанную Клару и окровавленного Суперфина, они, ни слова не говоря, заломили руки Сергею и Леону и вывели их на улицу. Один из полицейских крепко взял меня за руку, а другой принялся отвязывать Клару Тишлер.
— Я ничего не буду говорить без моего адвоката! — заорала она.
— Простите, госпожа Тишлер, при чем тут адвокат? Вы же потерпевшая!
Тут Клара поняла, что сморозила глупость и замолчала.
Приехавшие санитары увезли Суперфина в больницу.
Вызволять меня приехал Денис. Полицейские отобрали у меня сотовый телефон, а в полиции разрешили сделать только один звонок. Вот я и позвонила на свою голову. Лучше бы я до утра осталась в предвариловке. Денис ругал меня всю ночь! Вообще-то я назвала бы это действие «пилил», потому, что он не кричал и даже не поднимал голос, а только нудно перечислял мне мои прегрешения. Но сочетание слов «пилил» и «всю ночь» выглядит более, чем двусмысленно.
Суперфин появился у Элеоноры на следующий день около четырех. Оказалось, что весь день он активно сотрудничал со старшим следователем Михаилом Борнштейном, помогая восстановить недостающие факты. Это потом только, спустя много времени, Суперфин рассказал мне в подробностях, как все произошло. И вот как это было.
Вольфа убила Клара. Она подготовила всю операцию сама, не привлекая никого. Это она звонила Вениамину Додельзону и предлагала ему деньги за то, чтобы он ушел со свадьбы. А когда ей не удалось добиться желаемого, она испортила его машину, и сообщила ему о болезни матери. Ей не нужен был лишний свидетель. Но когда она возилась с машиной, то перемазала маслом свои перчатки и, сняв их, спрятала в сумочку.
Мундштук для саксофона Клара приготовила заранее и смазала его ядом, привезенным из Кении. Это сильный растительный алкалоид, в который охотники племени масау окунают свои копья. Увидев, что в сторожку пошли Горелов с Кристиной, она пробралась туда после их ухода и оставила мундштук на подоконнике, чтобы подставить их. Яд потом обнаружили в тайнике в доме Тишлеров.
Клара убила Вольфа на свадьбе по простой причине: ей очень нужны были деньги. А деньги стекались к Вольфу. Клара была зла на Руби за то, что, как ей казалось, он обманул их, устроив открытый конкурс. Но Вольф и не думал отказывать Тишлеру в подряде на яхт-клуб, пристань и гостиницу. Это была его обычная популистская штучка в политиканском духе. Супруга подрядчика об этом не знала. Поэтому, решив перевести деньги со счета Вольфа на свой тайный в Швейцарии, Клара Тишлер считала так: если деньги не будут принадлежать ее мужу, так лучше они будут ее и ее любовника. Прекрасная жена! И настоящая женщина…
