- Теперь уже, повзрослев, я понимаю, что ни теоретически, ни фактически такого быть не могло, - ответил Константин Маркович, - ведь существуют сотни способов устранить человека, не лишая его жизни. И если бы мои родственники захотели бы нас разлучить, они не пошли бы по этому криминальному пути.
- Например, какие способы?
- Например, оболгать, - ответил Константин Маркович, - Олечку оболгать или меня, это уже без разницы – главное, чтобы мы с ней расстались. Поссорить, наконец, и подливать ежедневно масла в огонь, чтобы к примирению не было никаких дорог.
- А разве твоя родня этого не делала? – спросил Антон.
- Делала, - сознался Бутман, - это было бесполезно, я не сдавался и мы продолжали встречаться!
- А родители твои?
- А родители были недовольны.
- Ну вот, тогда о чем же ты тогда говоришь? – покачал головой Антон. – Слива, конечно, порядочная гнида, но и твоих родственников нельзя сбрасывать со счетов.
И тут в разговор включился Арбуз:
- Ладно, главбух ты не обижайся, но и я тебе пока не очень-то верю. Поэтому, рыцарь дебета и кредита, ты пока у меня в гостях поживешь под замком. И для тебя же, согласись, это будет безопаснее. У меня тебя Арсений Павлович не найдет. Мы пока отыщем автомастера Дизеля и с ним потолкуем насчет твоих сказок.
- Он вам ничего не будет рассказывать, - буркнул Бутман.
- А мы его вежливо попросим и он нам расскажет, - ответил Арбуз, - например, как тебя Арсений Павлович сегодня просил рассказать, так и мы попросил Дизеля.
И Арбуз показал пальцем на болтающегося у него в кабине на зеркале пластмассового скелетика. Правда скелетик не висел вниз головой. Константин Маркович понял, что Дизель, наверное, все-таки расскажет.
- А я тебя в гостях у себя и кормить буду, и поить, - продолжил Арбуз, - но не бесплатно, естественно. Ты мне за этот свой временный приют у меня, диск с компроматом на Арсения Павловича отдашь. А я его «хорошим» людям передам и твою вороватую задницу спасу, и себе денежек на жизнь заработаю.
- А почему я должен вам верить? – с вызовом воскликнул Константин Маркович сорвавшимся голоском. – И отдавать вам диск?
- Потому что скоро мы поедем через мост, - ответил Арбуз, - там я тебя свешу вниз головой над водичкой, ты испугаешься и расскажешь мне где спрятал диск. А потом я тебя скину вниз в воду. А она в нынешнее время холодная, до берега ты не доплывешь. Это один из вариантов, назовем его, беспощадным. А второй вариант, назовем его гуманный, состоит в том, что ты мне добровольно диск отдаешь. Я тебя сразу же привечаю, как родного, поселю у себя и даже разрешу тебе от меня твоей жене звонить. Какой вариант выбираешь?
- Гуманный, - буркнул Бутман.
- Вот и договорились, - ответил Арбуз и мост проехал.
- Но меня же эти настоящие владельцы тоже могут за ноги подвесить и требовать миллион? – спросил Бутман. – Какая мне разница кто меня будет мучить и, в конце концов, убьет?
- Я тебе обещаю, что тебя никто больше не тронет, - ответил Арбуз, - но вот все-таки денежки, которые ты стырил у фирмы назад вернуть придется. Но только то, что ты в действительности стырил, а не миллион.
Понурый Бутман какое-то время молчал, а затем повернулся к Антону и спросил:
- Извините, конечно, мое любопытство, но вы один раз сегодня назвали Сливянских своей семьей, а еще Олечку называли своей сестрой. Утром, придя ко мне, вы представились Антоном Сергеевичем. Я просто не сразу сообразил, что вас зовут точно так же, как Сливу. Скажите, так кем же вы приходитесь покойным Сливянским?
- Я их сын, - коротко ответил Антон, - а Ольге родной брат.
- Кто-кто? – переспросил Константин Маркович, едва сдержав предательский смешок.
Даже в его невеселом, даже губительном положении такая откровенная чушь, произнесенная взрослым человеком его развеселила.
- Сын, - без тени улыбки повторил Антон, - это долгая история, похожая больше на выдумку какого-нибудь бездарного писателя-беллетриста, чем на правду.
Бутман понял, что попал он из огня да в полымя – из лап зверского Арсения Павловича в когти сумасшедшего самозванца. Как он не старался догадаться что же может поиметь Антон Сергеевич с того, что станет вдруг родней Сливянским, он додуматься не мог. Но потом перестал об этом думать, потому что его собственная судьба в данный момент волновала его гораздо больше.
Бутман провел в какой-то обшарпанной квартире под замком целых два дня. Пару раз к нему приезжал Арбуз и разрешал ему звонить со своего сотового телефона жене и дочери. Семья его была в целости и сохранности на даче у тестя и хотя бы по этому поводу Бутман был спокоен. В заточении он не голодал – холодильник был полон продуктами и напитками, в том числе и спиртными, но неизвестность будущего Константина Марковича тяготила и оттого у него аппетита не было совсем. Главбух стремительно худел, ходил из угла в угол, смотрел в окно близоруко щурясь в отсутствии очков, время шло, а конца его заточению еще видно не было.
17
Слива ржал как умалишенный и не мог остановиться. Дарья спокойно курила на облезлом диване, закинув ногу на ногу. За узким окном Дашиной хибары окном вечерело. Зверюга-пес – смесь бульдога с носорогом спокойно дремал на своем излюбленном месте возле входной двери.
- Ну как ты их грамотно развела этих спецов хваленых! Они-то думали, что мы э… а мы это ни-ни… мы-то в другом месте. Ты вообще как придумала так уйти? Откуда ты такое знала?
- В кино подсмотрела, - спокойно ответила Даша, стряхивая пепел прямо на пол.
- В кино подсмотрела? – переспросил Слива. – Нет, кроме шуток, в кино? Ха-ха-ха. В кино! Эти уроды-то думали, что они нам «бабки» передадут за депутата и мы, как лохи, в натуре, будем их дожидаться, пока они нас за задницу схватят! А мы их напарили, как снопов, как лохов последних!!! Хер вам менты в обе руки! Представляю как сейчас дрючат того начальника, который эту операцию разрабатывал – у него аж портупея дымиться! Ха-ха-ха!
- Да, неплохо за какого-то паршивого старого хрыча получить миллион баксов, - спокойно согласилась Даша.
- Ничего! - вскочил с табуретки Слива. - Это только начало большого дела! Мы еще поимеем их всех по много раз! Они у нас еще попляшут!
Он подбежал к заветному чемоданчику, открыл крышку и восьмидесятый раз за вечер полюбовался ровными рядами долларовых банкнот. Даша только усмехнулась - она знала, что когда-то это должно будет случиться в ее жизни и поэтому была так спокойна и самоуверенна. Деньги – это просто деньги и ничего больше.
- Ну, что по второй выпьем? – предложил Слива, хлопнув в ладоши.
Даша молча встала, взяла со стола початую бутылку водки и разлила ее в два грязных замызганных стакана. Один взяла себе, а второй дала Сливе.
- Ничего, маленькая, скоро мы будем пить из хрусталя французское вино!!! – провозгласил Слива и залпом опрокинул в себя содержимое стакана.
Закусил черствой коркой хлеба с килькой еще из старых запасов Даши, потому как с чемоданом «зеленых» пробирались они по лесу и в магазин за спиртным с таким грузом решили не забегать. Водки у Дарьи в загашнике была всего одна бутылка, что Сливу тяготило, потому что душе хотелось праздника, но купить где-то еще одну не было никакой возможности – в округе жили три старухи, а ближайший магазин был расположен верстах в пятнадцати. Даша прилегла на скрипучий диванчик, из которого торчали пружины и в упор посмотрела на Сливу.
- Ты че уставилась-то? – спросил он. – Че ты?
- У меня должок в Москве остался, - сказала она, - я только вот этим временем и жила, знала что когда-нибудь у меня будет чемодан баксов и такой злющий «кобель», как ты. Я теперь смогу свой должок вернуть.
- Ну, ты вообще, - возмутился Слива, - если я начну свои долги раздавать, то нам этого чемодана «зеленых» не хватит. Я тут одному баклану только за последнее время почти двести тысяч баксов вернуть обещал! Обломится! Переживет! И твои переживут! Не хрен!
- Мои не переживут, - уверенно сказала Даша, - это из-за них я в этой дыре гнию уже пятый год. Козу пасу на лужайке и резиновыми сапогами говно мешу.
- Че-то я не пойму о чем ты? – развел руками Слива.
Даша вздохнула, прищелкнула языком и сказала:
- Я в Москву приехала из провинции пятнадцать лет назад, чтобы в театральное училище поступить. Думала того, что я языком щелкаю, как затвором хватит для того, чтобы меня сразу же приняли. Дура была глупая. Но когда провалилась с треском сразу в три училища, мне потом само собой домой стыдно было ехать, да и не хотелось уже возвращаться в свой замызганный маленький городок. Песня старая, осталась я в столице. Жить-то как-то надо – сначала пошла в киоск продавать там всякую мелочь, потом еще куда-то устроилась, квартиру снимала, парень у меня был - москвич. Сначала он сам за меня взялся, а потом предложил, мол, не хочешь ли отгрести сто баксов «зелени» за ночь? Я подумала и согласилась – это все лучше, чем горбатиться за прилавком круглые сутки. И ты знаешь как-то поперло мне в «профессиональном» плане, понеслось, меня брали нарасхват. Квартиру я себе стала снимать трехкомнатную еще с такими же, как я, двумя бутанами. Круглосуточно клиенты со всей Москвы к нам ездили. Работали мы, конечно, как швейные машинки и день, и ночь. А «крышевал» нас бандит по кличке Борман – рожа такая, в дверь не пролезет, весь волосатый, как обезьяна. «Стриг» с нас купоны, только перья летели. Но все равно и нам неплохо с этого дела перепадало. Вот так я и жила. Мало-помалу накопила и на однокомнатную квартиру в пределах Садового кольца и на иномарку новую, обставила квартирку свою лучшим образом. И стала уже копить уже на трехкомнатную в центре, ведь мне под тридцатник поджимало, возраст для путаны пенсионный. Я понимала, что все - год-два и выйду в тираж. А как брошу заниматься этим делом, думала, можно и на работу устроиться в какую-нибудь контору. Диплом о высшем образовании у меня был, я его заранее купила. Хотела нормально жить, ребенка родить…
