Моя новая подруга вздохнула:
– Пока нет…
– А позовет, пойдешь?
– Не знаю, я не думала об этом…
– А работает кем?
Она замялась. Видно было, что этот вопрос ей не особо приятен.
– Он… это… менеджер.
Я словно бы недоуменно посмотрела на Капитолину. Что-то мелковато для хозяйки ателье, говорил мой взгляд. Но после некоторого нарочитого замешательства я выдала:
– Ну, менеджеры тоже неплохо получают. Правда, смотря где менеджер. Если в крупной компании…
– Наташа, а давай на десерт закажем шарлотку. Здесь всегда такая свежая вкусная выпечка!
– Легко! И еще пирожное «Кедровые шишки». Оно с миндалем, и я его просто обожаю!
– Ух ты! Здорово!
Нам принесли десерт, и мы с удовольствием принялись за него.
– Капитолина, а вот прежняя хозяйка ателье – это твоя тетя, я правильно поняла?
– Мачеха. Папа женился на ней что-то около четырех лет назад, прожил почти три года, а потом умер. А полгода тому назад она тоже умерла, – без всякого сожаления рассказала моя новая подруга.
– Ой, извини, ради бога! – смутилась я.
– Ничего, – небрежно махнула рукой девушка.
– А твоя мачеха сама создавала ателье или купила его?
Девушка кивнула, облизывая губы, испачканные в сладком креме:
– Да, сама. И какое-то время работала там закройщицей и модельером. Она и меня научила своему мастерству.
– Да что ты! Ты переняла ее опыт? Слушай, Капитолина, какая ты молодец! Ты очень дальновидная. Поверь, это так пригодится тебе в жизни!
Я заметила, что у Капитолины при этих словах как-то нервно забегали глазки. Точь-в-точь как у мастера цеха легкого платья Лукошкиной.
– Да, тетя Элеонора мне тоже так говорила…
– Ты что же, и моделировать умеешь?
– Умею. Те платья, которые ты видела в выставочном зале, – моя работа. Я имею в виду – мои модели.
– Ну, ты – супер! – не смогла я скрыть своего «восхищения».
А Капитолину вдруг понесло. Как видно, ей очень понравилось, что ее хвалят.
– Да, я много чего умею. Тетя Элеонора учила меня… много лет учила. Я была одной из самых прилежных ее учениц и горжусь этим. Вот! Сейчас, когда, к сожалению, ее нет с нами, многие люди, которые приходили к нам покупать платья при жизни Элеоноры, удивляются: как, мол, такое может быть, что ее давно нет в живых, а на выставке продолжают появляться новые модели с фасонами в ее стиле. А ведь это я придумываю их! Да! И раскраиваю сама, и даже шью иногда, и…
Я слушала, очень внимательно следя за ее мимикой и жестикуляцией. И то, и другое говорило, что девушка, мягко говоря, врет. Когда-то я прочла книгу Алана Пиза «Язык телодвижений» и поэтому знала, что напряжение, с которым она говорит о своей мачехе, появилось неспроста. И еще рука. Во время рассказа она постоянно держала ее возле рта, как бы стараясь прикрыть его. Пару раз она притворно покашляла, пытаясь замаскировать этот жест. Врет и не краснеет! – подумала я. А про бывшую хозяйку ателье хоть и отзывается хорошо, но нет-нет да и промелькнет нотка презрения. Нет, не любила она Элеонору, очень не любила!
– Капитолина, а от чего умерла твоя мачеха?
– Ой, это такая страшная история! Сначала тетя Элеонора просто пропала. Как это говорят? Пропала без вести. Вот… Ушла из дома, и того… Ее долго искали. Мы даже уже решили, что она нашла себе нового жениха и умотала с ним куда-нибудь… Ну, я, конечно, накатала заявление в полицию… А потом вдруг меня вызвали в морг и показали труп… Господи! Это было так страшно! Наташ, ты представить себе не можешь!.. Изуродованное тело, изуродованная голова, лица практически нет…
– Как это нет? – опешила я.
– Так! Кровавая лепешка вместо лица! Ни глаз, ни носа… Я с большим трудом опознала Элеонору…
– Какой ужас! – выразила я ей свое сочувствие. – То есть ее кто-то убил?
– Ну да.
– А как же ты тогда ее опознала? Ведь лица у нее не было!
– У Элеоноры был шрам от аппендицита свежий: незадолго до папиной смерти вырезали…
Надо же! Как удачно для девочки сложились обстоятельства, подумала я: сначала умирает папа, а вскоре и мачеха, а ей достается все: квартира, раскрученное ателье, машина, деньги… Да еще, скорее всего, и квартира Элеоноры: жила же она где-то до брака! Просто как в сказке: в один момент стала наша бедная Золушка потрясающе богатой! Выпадает же кому-то такое счастье!
– А нашли того, кто убил твою мачеху?
Этот вопрос, по-моему, огорошил Капитолину. Она растерялась, захлопала ресницами, потом кое-как справилась со своим волнением и выдала:
– Нет, знаешь, так и не нашли… Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.
– Ну, полиция! Возможно, что они и искать-то не стали. Правильно, зачем им? Волокиты меньше… А ты сама не узнавала? Ты же имеешь право знать, как потерпевшая.
– Да я это… все как-то некогда… Работы много…
– А ты учти: если преступника найдут, ты имеешь право требовать компенсацию за моральный вред. Как-никак у тебя мачеху убили, а это почти мать.
– Это что же, он… ну то есть преступник, мне денег должен, что ли?
– Конечно! И притом ты можешь требовать много.
– Сколько, например?
– Ну, не знаю, посоветуйся с адвокатом. Но думаю, тысяч сто можно запросить, ты как-никак пострадала! А может, и больше…
На мгновение у Капитолины загорелись глаза. Сумма в сто тысяч так и нарисовалась в них. Но она тут же смутилась и перевела разговор на другую тему.
– Наташа, а ты сама ведешь бухгалтерию? – спросила она.
– Еще чего! Мне этим заниматься некогда. Я считаю так: каждый должен выполнять свою работу, руководитель – руководить, а бухгалтер – подсчитывать прибыль и начислять зарплату. У меня знаешь сколько работников?
– Сколько? – тут же спросила Капитолина.
– Много! – засмеялась я. – Это коммерческая тайна! Но с тобой я, так и быть, поделюсь… как-нибудь потом… Я тебе много секретов открою, как надо вести бизнес, как грамотно уходить от налогов. Я вижу, ты человек талантливый, таких надо поддерживать!
Я оглядела пустой стол.
– Ну что? Кажется, мы тут все уже подъели. Нам пора, тем более, – я посмотрела на часы, – у меня через сорок пять минут деловая встреча. Не люблю опаздывать.
Я сказала это очень строгим деловым тоном, чтобы Капитолина поняла: я могу не только набивать пузо в дорогих кафе, но и дела делать! Я подозвала официантку, собираясь расплатиться.
– Наташа, а когда мы еще увидимся?
– Созвонимся! – бросила я небрежно, доставая из сумочки кошелек и раскрывая его у нее перед носом. Капитолина должна была увидеть в нем солидную пачку денег. И не важно, что б?льшая часть их была обыкновенной «куклой», Капитолина об этом не догадывалась.
Когда она отъехала от кафе, я завела машину и отправилась за ней. Капитолина ехала к себе в ателье. Буду следить за ней, так как моя задача собрать об этой штучке как можно больше сведений. В голове вертелись слова Капитолины: «Изуродованное тело, лица практически нет… Такая кровавая лепешка вместо лица! Ни глаз, ни носа… Я с большим трудом опознала в ней Элеонору…» Так, так, так. А помнится, совсем недавно Юрий опознавал в морге свою мать при таких же точно обстоятельствах. Изуродованное тело, и лица нет… Вот черт! Опять совпадение? Да ни фига это не совпадение! Я думаю, надо будет сегодня же рассказать об этом моему другу Мельникову.
Не доезжая буквально один квартал до ателье, я припарковала «Порше» у обочины и достала мобильник.
– Андрюша? Привет. Это Танюша. Как бы нам с тобой встретиться, дорогой?
– А что, есть тема?
– Думаю, есть.
– Тань, я сейчас на задержание уезжаю. Срочно. Когда приеду, позвоню тебе, ладно? А сейчас, извини, убегаю…
В трубке раздались гудки. Куда мне деваться? Извиняю, конечно! Бросив телефон в сумку, я отправилась к ателье.
Возле крыльца в ряду других стояла машина Капитолины. Я поставила свою метрах в пятидесяти от них и принялась наблюдать. Я готовилась застрять здесь надолго, но мне, как ни странно, повезло: не прошло и четверти часа, как на крыльце показался Капитолинкин бойфренд Тарас. Он сошел с крыльца своей вальяжной походкой, поигрывая ключами, открыл белый «Фольксваген», сел в него и начал сдавать назад, собираясь развернуться. Так, кажется, у меня появился новый объект для слежки. Все лучше, чем торчать возле ателье! Я аккуратно пристроилась в хвост «Фольксвагену»…
Вскоре Тарас припарковался возле какого-то бара. Он вышел из машины и скрылся за широкими дверями увеселительного заведения. Я тоже остановила машину недалеко от входа и направилась к бару.
Внутри было шумно, играла музыка, человек пятнадцать праздношатающейся молодежи сидели за столиками и возле бара.
Тарас тоже торчал возле стойки. Ему налили стакан какой-то зеленой жидкости, и теперь он с удовольствием потягивал ее через соломинку. Я подошла и встала рядом с Тарасом.
